Пять имен. Часть 1 - Фрай Макс (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Ну и днем, сидя на улице или на берегу реки, можно увидеть свое настоящее. Самую его суть. Это очень помогает иногда, если хочешь в себе разобраться. Там, на небе, все очень доходчиво объясняют обычно.
А еще, бывает, облака занимают детишки, и вот тогда по небу плывут слоны, верблюды и драконы, как и полагается.
И выйдешь, бывает, утром, кофе попить, смотришь на небо и пытаешься понять, то ли это девушки опять гадают, то ли детишки балуются, то ли тебе твое настояшее показывают.
Случилась у нас тут в городе эпидемия странная. Не то в воздухе что-то появилось, не то в воде, не то старый Джон какую-то гадость в вино подмешал. Он у нас шутник знатный. Как бы то ни было, а стали люди в городе выглядеть одинаково со своим настроением. Не то, чтобы там пол у кого-то поменялся или что-то еще кардинальное, это нет. А вот возраст менялся туда-сюда за милую душу. И всякие прочие внешности.
Я как узнала-то об этом, шла себе спокойно по главной улице в дальнее кафе. В дальнее кафе редко кто ходит, за мост и то чаще. Все потому, что в дальнем кафе полагается только печальные мысли думать. И приходить туда надо с печальными мыслями, иначе кафе это и не появится даже. Сначала никто понять не мог, зачем это у нас в городе такое кафе сделали, нам же всем вроде радоваться жизни полагается в любую погоду, а потом каждый хоть раз там да побывал. Уж очень хорошо там думается о печальном. А главное что — выходишь оттуда и настроение уже немного лучше. Потому что, как я думаю, ты там всю свою грусть вместе со счетом оставляешь. А уж куда хозяева кафе ее потом складируют — этого никто не знает. Да и не интересуется особо, потому что тайны у каждого свои.
Хозяев в кафе двое — девушка красивая длинноволосая и ее мама. Мама обычно сидит где-нибудь в уголке, все что-то подсчитывает. А девушка кофе носит. Только не улыбается никогда. Ну это-то как раз понятно.
И вот иду я значит в своих мыслях и вдруг чувствую, что как-то мне не очень хорошо, поясницу вдруг ломить начало, и вообще, состояние здоровья не мое совершенно. А мне навстречу мальчик идет. «Бабушка» — говорит. "Вам, может помочь чем? До лавочки какой-нибудь отвести?"
— Ты что, — отвечаю я, — совсем с ума сошел, мальчик? Какая я тебе бабушка?
— А какой я тебе мальчик? — обиделся он. — Я уже молодой человек, как минимум. А что-то у вас бабушка лицо такое знакомое?
Я на него смотрю и понимаю, что мне он тоже как-то очень знакомым кажется. Очень сильно на друга моего Матиаса похож. Так у него, из-за его одиночества пожизненного детей вроде быть не должно. Хотя всякое бывает, конечно.
И я его так осторожно спрашиваю
— Матиас, это ты, что ли?
— А что, — отвечает, — непохоже?
Ну тут мы сразу разобрались в чем дело, и на радостях весь день в песочнице играли. А что еще делать оставалось. Не ковылять же мне старушкой с грустными мыслями до того самого кафе.
Эта напасть у нас еще дня четыре была, пока колдуны из отпуска не вернулись и не сделали все как было. Но эти четыре дня жить было как-то уж очень странно. Потому что и друзей своих узнаешь с трудом, и сам то и дело меняешься. Самое страшное было, когда я вдруг в крашеную тетку превратилась. Большую такую и очень злобную. Я до того разозлилась на кого-то сильно, уже не помню за что, вот, видимо, со мной такая штука и произошла. Пришлось тут же идти с человеком мириться, чтобы не оставаться в этом виде надолго. Уж больно я себя теткой неуютно ощущала. Мне все думалось тогда про какие-то покупки, стирки и готовки. Бабушкой и то лучше было. У нее мысли прозрачные совсем. Но чаще всего я все-таки почти собой оставалась или вот, если с Матиасом встречалась, тут же в детство впадала. Это заразное, наверное, потому что он все четыре дня ребенком пробегал и даже расстроился немного, когда колдуны все починили.
— Всю жизнь я таким, конечно, оставаться не хочу, — сказал Матиас. — Но еще недельку, хотя бы, можно.
А я, когда все это закончилось, все-таки решила дойти до дальнего кафе. Но как-то не получалось. Как начну что-нибудь грустное думать, сразу себя старушкой вспоминаю. Мне как-то обидно стало, что я не могу кофе хорошего попить там, где хочется, и пошла я тогда к колдунам поскандалить.
— Что, — говорю, — Опять воспитанием занимаетесь? Как-то уж слишком в лоб на этот раз.
Колдуны в ответ только пробурчали что-то про сбой в матрице и истинные сущности, и ничего толком не ответили. А я, когда от них уходила, мельком в зеркало глянула, и померещилась мне там тогдашняя тетка. Я испугалась очень, и весь день потом лепила куличики с дочкой соседки. А кофе до сих пор попить не могу. Потому что наглядность страшная штука все-таки.
Вчера Соня, моя соседка и главная городская модница с вечно несчастной любовью потащила меня в секонд-хэнд. Сказала, что туда возможности привезли. Совершенно свежие и ненадеванные. Секонд-хэнд у нас приличный, поэтому попользованных возможностей привозить не стали — только те, которые люди почему-то не захотели использовать.
В общем, приходим с Сонечкой в этот секонд-хэнд, а там и правда целая куча возможностей. Они даже по отдельным корзинам рассортированы: в одной возможности изменить жизнь, в другой — возможности стать богатым и знаменитым. Этих, правда, как-то совсем мало было, только на дне корзинки. А вот возможностей изменить жизнь сколько угодно. Я в них часа два копалась, искала самые красивые. Чтобы к цвету глаз и к городу подходили.
А Сонечка, конечно, ушла выискивать себе что-то в корзинке с возможностями полюбить и разлюбить. Их почему-то в одну корзину засунули. Нашла себе что-то белое воздушное и начала загадочно улыбаться. Когда Сонечка загадочно улыбается, это значит, скоро в ее жизни появится очередной транзитный принц на белом коне. Они все к Сонечке приезжают, пережидают у нее маленько и дальше по своим делам скачут. А она страдает. И все, в общем-то, довольны.
В этот раз завоз какой-то особенно удачный состоялся, поэтому кроме обычных возможностей еще всякие разные были — возможность увидеть, например. Или понять. Или быть честным с собой. Вот их почему-то особенно много было. Даже несколько возможностей прожить жизнь правильно попалось. Я не удержалась, конечно, похватала себе всяких разных. Одну возможность радоваться жизни, одну возможность называть вещи своими именами (я ее уже давно искала), одну возможность забыть и одну возможность вспомнить (это так, на всякий случай). Сонечка тоже себе целую кучу набрала. Ну, оно и правильно, когда еще приедут и привезут.
А те двое, которые эти возможности привезли, сидят на подоконнике, курят, на нас любуются и разговаривают тихонько. Не то муж с женой, не то друзья детства — не поймешь.
Я к ним подошла, решила спросить, неужели там где-то, в других городах, от такого количества возможностей отказываются.
— Ну да, — ответила женщина, наливая себе кофе из термоса. — Мы-то ведь не торговцы, на самом деле. У нас работа другая, мы людям возможности даем. Совершенно бесплатно, потому что нам это правильным кажется. И не угадаешь, использует человек эту возможность или откажется от нее. Вот мы излишки сюда и свозим, потому что, по-хорошему если, возможность она для каждого человека своя, уникальная. Так задумывалось, по крайней мере. А вам тут почему-то все подходят. Ну и не выкидывать же. Хорошие возможности. Самые лучшие, наверное.
— Угу, — кивнул мужчина. — Вот от самых лучших обычно и отказываются. Им всем ширпотреб подавай. Возможность взять кредит на три года, возможность в Турцию съездить в отпуск. А такие возможности и давать-то неинтересно.
Я не очень поняла, о чем это он говорит, но покивала сочувственно, вытащила Сонечку из вороха возможностей и повела ее пить вишневый сок.
Осень в городе никогда не наступает просто так. Сначала все долго готовятся, вытаскивают из кладовок пледы и хандру, вспоминают, как варить глинтвейн и по чем сегодня в магазине специй гвоздика. А осень ждет, у нас она не любит приходить просто так, без всякого приглашения, ей нужно почувствовать себя нужной. И поэтому приходится ждать. Пока все летние романы, которым грош цена в базарный день, будут перепроданы тем, кому они понадобятся через год. Пока всякая любовь захочет закончиться и мужчинам надо будет пить виски, глядя на дождь, а женщинам — пить дождь, глядя на мужчин. Пока наш главный специалист по временам года — вечно средних лет человек по имени Виктор, не выйдет на крыльцо своего дома и не закурит трубку, набитую вишневым табаком. Летом он вишневый не курит никогда, это проверено.
