Волчье Логово - Геммел Дэвид (полные книги txt) 📗
— Где? — Ангел не видел никакого намека на тропу в черном базальте. Белаш въехал на осыпь — и вдруг исчез. — Ядра Шемака! — заморгал Ангел.
Мириэль направила своего коня вверх, остальные последовали за ней. Трещина в скале около четырех футов шириной, почти невидимая снизу, вела в блестящий черный туннель. Мириэль въехала туда, Ангел за ней. Между ногой всадника и стенкой едва проходил палец, а порой ноги приходилось задирать на седло, чтобы дать лошади пройти. В этом тесном пространстве у Ангела участилось сердцебиение. Наверху громоздились каменные глыбы, грозящие того и гляди обрушиться.
— Если на эти каменюки сядет бабочка, они тут же рухнут, — промолвил Сента.
Его голос породил в трещине гулкое эхо. Сверху донесся тихий гул, и облачко черной пыли слетело на скальный пол.
— Молчите! — шепнула Шиа.
Вскоре они выехали на широкий карниз над кратером, где стояло больше сотни юрт. Белаш ударил коня каблуками и поскакал вниз по склону.
— Вот мы, полагаю, и дома, — сказал Сента.
С высоты Ангел видел безбрежную бурую степь за горами, пересеченную там и сям зелеными балками и грядами холмов. Бесплодная, сухая земля — но в этот час, когда солнце садилось в грозовые тучи, ее суровая краса тронула сердце воина. Краса стального меча, сильная и неуступчивая. Ни полей, ни лугов, ни серебристых ручьев; даже холмы здесь голые и неприветливые. Ангел услышал голос земли.
"Будь сильным или умри”, — говорила она.
Горы высились вокруг зубчатой черной короной, и юрты надиров казались хрупкими, почти ненастоящими по сравнению с вечными скалами, на которых стояли.
Ангел содрогнулся.
Сента прав — они дома.
Альтарин злился. Злость разбирала его с тех самых пор, как император отдал ему этот приказ. Какая доблесть в том, чтобы истребить скопище ползучих гадов? Какое в этом отличие? Через несколько дней главное готирское войско двинется сквозь земли сатулов в Дренай, на Сентранскую равнину, где встретится в бою с дренайской армией.
Только не он, не Альтарин. Глядя на грозные черные горы, худощавый военачальник плотнее запахнулся в подбитый мехом плащ.
Что за проклятое место!
Базальтовые скалы, острые и зазубренные. Лошади здесь не пройдут — лава изрежет им копыта. Солдатам придется долго и мучительно карабкаться навстречу врагу. Альтарин посмотрел налево, где стояли госпитальные палатки. За каких-то пять дней они потеряли восемьдесят семь человек.
Он вернулся в свой шатер, где поставили жаровню с горящими углями, и бросил плащ на складной стул. Слуга Бекка поклонился ему.
— Горячего вина, господин?
— Нет. Пошли за Повисом.
Слуга шмыгнул прочь.
Альтарин подозревал, что их задача окажется не столь легкой, как полагал император. Окружить и уничтожить несколько сотен надиров, а затем соединиться с главными силами в южном лагере. Альтарин покачал головой. Их первая атака прошла успешно. Зеленые Обезьяны только пялили глаза на солдат и смекнули, в чем дело, лишь когда их начали убивать. Но стойбище Волков разведчики нашли покинутым. Следы вели в эти проклятые горы.
Альтарин вздохнул. Завтра прибудут Черные Братья. Они будут следить за каждым его шагом, доносить на него, высмеивать его решения. Победы ему здесь не видать.
В палатку, пригнувшись, вошел Повис.
— Вы звали, командир?
— Да. Докладывай.
— Я собрал еще не все донесения, командир. Бернас в лазарете — он поранил себе лицо и плечо. А Галлис все еще наверху — пытается пробиться в горы с севера.
— Что говорят остальные?
— Насколько нам известно на этот час, в горы ведут только три дороги, и все они охраняются лучниками и воинами с мечами. На первой тропе могут стать рядом только два человека, которых легко сбить не только стрелами, но и камнями. Вторая находится шагах в трехстах севернее и довольно широка, но надиры завалили ее камнями, устроив целую стену. Утром мы потеряли там четырнадцать человек. И последняя тропа — это та, по которой пытается пробиться Галлис. С ним триста человек. Пока неизвестно, добился он успеха или нет.
— Потери? — отрывисто спросил Альтарин.
— Двадцать один человек убит, чуть больше сорока ранено.
— Сколько потерял враг?
— Трудно сказать, командир. Люди склонны преувеличивать такие вещи. Наши заявляют, что убили сотню надиров — а по мне, разве что полсотни, если не четверть.
В палатку с поклоном вошел Бекка и доложил:
— Господин Галлис возвращается.
— Веди его сюда, — приказал Альтарин. Вскоре явился высокий, широкоплечий офицер лет сорока, темноглазый и чернобородый. Его потное лицо было вымазано черной вулканической пылью, серый плащ изодран, а на роскошном стальном панцире виднелось несколько вмятин.
— Докладывайте, кузен, — сказал Альтарин. Галлис откашлялся, снял шлем с белым плюмажем и прошел к складному столику, где стояли кувшин с вином и несколько медных и серебряных кубков. — Вы позволите? — просипел он.
— Разумеется.
Офицер наполнил кубок и осушил его одним глотком, — Эта проклятая пыль повсюду. — Он перевел дух и продолжил: — Мы потеряли сорок четыре человека. Перевал у основания узок, но вверху расширяется. Мы продвинулись шагов на двести к их лагерю. — Он потер глаза, размазывая по лицу черный пепел. — Сопротивление было сильным, но мы, думаю, преодолели бы его — и тут, в самом узком месте, на нас напали эти изменники.
— Изменники?
— Да, кузен, не то дренаи, не то готиры. Двое бойцов, необычайно искусных. А позади них, чуть повыше, засела некая лучница, молодая женщина в черном. Каждая ее стрела била точно в цель. Она и те два воина стоили мне пятнадцати человек. Надиры же в это время швыряли в нас камнями и справа, и слева. Я приказал отойти, чтобы приготовиться ко второй атаке. Но Ярвик потерял терпение и вызвал этих двоих на бой. Я не успел его остановить.
— Они убили его?
— Да, кузен. Уж лучше бы его застрелили. Но один из двоих — в жизни не видывал столь уродливой образины — принял его вызов. — Не хотите ли вы сказать, что он победил Ярвика в поединке?
— Именно так, кузен. Ярвик ранил его, но остановить не сумел.
— Не могу в это поверить! — воскликнул Повис. — Ярвик прошлой весной выиграл Серебряную Саблю.
— Придется поверить, — отрезал Галлис и продолжил, обращаясь к Альтарину: — После этого никто уже не хотел идти в атаку. Я оставил на позиции сотню человек, а остальных привел обратно.
Альтарин, выбранившись, подошел ко второму столику, где были расстелены карты.
— Эта местность почти не изучена, но известно, что в горах трудно найти пропитание, особенно зимой. В другое время мы уморили бы их голодом, но приказ императора этого не предусматривает. Ваши предложения, господа?
— С нашей численностью мы рано или поздно измотаем их, — пожал плечами Галлис. — Надо продолжить атаку по всем трем направлениям — где-нибудь да прорвемся.
— Но сколько мы потеряем при этом?
— Сотни человек, — признался Галлис.
— И как к этому отнесутся в Гульготире? Император смотрит на этот поход как на короткую карательную вылазку, и все мы знаем, кто прибудет сюда завтра.
— Вот и пошлите Черных Братьев вперед, — сказал Галлис. — Посмотрим, много ли они наколдуют.
— К сожалению, я ими не распоряжаюсь. Я знаю одно: на карту поставлены наша репутация и наше будущее.
— Согласен с вами, кузен. Я прикажу, чтобы неприятеля продолжали атаковать всю ночь.
— Хватит ворчать, — сказал Сента, зашивавший Ангелу рану, в очередной раз вгоняя кривую иглу в его плечо.
— Тебе это доставляет удовольствие, сукин ты сын! — прорычал Ангел.
— Ах, какие слова! — веселился Сента. — И подумать только, что какой-то готирский крестьянин сумел тебя провести.
— Он был отличным бойцом, будь ты проклят!
— Он двигался с грацией больной коровы. Стыдись, старик. — Сента закончил свою работу и перекусил нитку. — Ну вот, теперь как новенький.
