Волчье Логово - Геммел Дэвид (полные книги txt) 📗
— Кар-Барзак, — сказал, поравнявшись с ним, Гракус, — Точно спьяну строили, — заметил Бодален.
— Все какая-то крыша над головой, — невозмутимо пожал плечами Гракус.
Одиннадцать всадников медленно спустились в долину. Бодален не мог оторвать глаз от цитадели. Все в ней — окна и амбразуры — либо сократилось в размере, либо вытянулось.
— Но ведь не была же она такой с самого начала? — спросил он у Гракуса.
Одна из башен накренилась вперед под немыслимым углом, хотя в камне не было ни единой трещины. Подъехав ближе, Бодален вспомнил, как мальчиком побывал в арсенале. Карнак показал ему огромную печь. В нее бросили стальной шлем, и ребенок смотрел, как сталь медленно плавится. Кар-Барзак напоминал ему этот шлем.
Гракус указал ему на одно из деревьев. Расщепленный ствол был скручен винтом. Острые, длинные пятиконечные листья имели кроваво-красный цвет. Бодален никогда еще не видел таких деревьев. Ближе к крепости им попался полуобглоданный скелет овцы. Гракус подъехал к трупу, Бодален последовал за ним. Глаза у овцы отсутствовали, но голова с широко разинутым ртом уцелела.
— Кровь Миссаэля! — прошептал Бодален. Во рту у овцы торчали короткие острые клыки.
— Это заколдованное место, — сказал кто-то из воинов. — Молчать! — рявкнул Гракус, опустившись на колени рядом с трупом. — Ее точно крысы глодали — следы от зубов мелкие. — Он встал и вернулся в седло.
Беспокойство Бодалена усилилось. Все в этой долине казалось каким-то неестественным. По спине у него струился пот, и на лбу Гракуса он тоже заметил испарину.
— Это от страха, или здесь в самом деле так жарко? — спросил Бодален.
— Да, тут жарко, — ответил Гракус, — но в горных долинах часто так бывает.
— Но не настолько же?
— Поехали в замок, — сказал Гракус.
Чья-то лошадь с визгом взвилась на дыбы, сбросив седока, и тут же из высокой травы хлынули похожие на крыс существа. Они точно серым ковром покрыли упавшего, и из множества ран брызнула кровь. Гракус с ругательством пустил коня вскачь, остальные устремились за ним.
Назад никто не оглядывался.
Десять всадников влетели через разрушенные ворота во двор. Здесь тоже все перекосилось, но в мраморе не было трещин. Бодален, спрыгнув с седла, взбежал по лестнице на стену, В долине все было спокойно, если не считать двух серых шевелящихся холмиков, бывших прежде лошадью и человеком.
— Здесь нельзя оставаться! — сказал Бодален поднявшемуся к нему Гракусу.
— Таков приказ хозяина.
— Что это за твари?
— Не знаю. Похожи на мелких кошек.
— Кошки так не охотятся, — настаивал Бодален.
— Крысы, кошки, какая разница? Хозяин велел нам затаиться здесь и убить Кеса-хана. Так мы и сделаем.
— Но что, если такие звери живут и в подземелье? Что тогда, Гракус?
— Тогда нам конец, — с угрюмой улыбкой ответил воин. — Поэтому будем надеяться, что их там нет.
Нездешний лежал, распростершись рядом с собакой. Плащ, прикрывавший их обоих, был вывернут овчиной наружу и сливался со снегом. Правой рукой человек обнимал пса, поглаживая его широкий лоб.
— Ты только молчи, парень, — шептал Нездешний. — Наша жизнь зависит от этого.
Не далее чем в шестидесяти шагах позади них семеро сатулов разглядывали следы на снегу. Рана на ноге у Нездешнего почти уже зажила, но он приобрел свежую, у левого плеча. Два дня назад его едва не взяли врасплох, устроив засаду на узком перевале. В стычке погибли четверо сатулов, а пятый получил смертельную рану в пах. Рваный убил двоих, но если бы не внезапная перемена ветра, насторожившая собаку, Нездешний был бы уже мертв. Рука сильно болела, из нее сочилась кровь. Близость раны к суставу не позволяла ни зашить ее, ни завязать. В глотке у Рваного заклокотало, и человек снова зашептал, успокаивая его.
Семеро сатулов никак не могли разобраться в следах, ведущих на вершину холма. Нездешний знал, что их так озадачило. Человеческие следы вели только на север, а собачьи — и вверх, и вниз. На вершине тропа суживалась, и огромный, окруженный деревьями валун представлял собой превосходное место для засады. Ни один из воинов не желал подниматься туда, боясь внезапного выстрела. Нездешний не слышал, о чем они спорят, но двое вовсю размахивали руками, указывая на восток. Нездешний пошел на хитрость: сначала он взошел на холм, а потом осторожно спустился вниз, ступая по своим следам. Проделав это, он схватил в охапку Рваного и швырнул в снег слева от тропы, сам же, ухватившись за длинную ветку и перебирая по ней руками, перевалился к собаке и залег рядом.
Ему было холодно и мокро. Обращенная наружу овчина делала их незаметными, но не грела, и Нездешнего била дрожь.
Сатулы пришли к согласию. Трое направились вверх по склону, двое — вправо от тропы, двое — влево.
Нездешний, поморщившись, наставил арбалет. Из раны проступила свежая кровь. Он потихоньку отполз назад, за кусты, а потом чуть выше, где несколько поваленных деревьев образовали заслон. Рваный трусил за ним, высунув язык.
Показались двое сатулов, идущих в их сторону, с короткими охотничьими луками и стрелами на тетивах. Нездешний положил руку на загривок пса, пригибая его вниз.
— Тихо теперь!
Воины в белом подошли к самому древесному заслону. Нездешний встал и выстрелил. Первая стрела вонзилась в висок идущего впереди, и он беззвучно упал. Второй бросил лук и выхватил саблю.
— Сразись со мной, как мужчина! — крикнул он.
— Ну уж нет, — ответил Нездешний, и вторая стрела пробила сатулу сердце. Он раскрыл рот, выронил саблю, сделал еще два нетвердых шага к Нездешнему и повалился лицом в снег. Вытащив из тел стрелы, Нездешний снял с первого длинный белый балахон, со второго бурнус и мигом преобразился в сатула. Рваный стал перед ним, склонив голову набок и раздув ноздри.
— Да я это, я. — Человек опустился на колени и протянул руку. Рваный обнюхал пальцы и присел, удовлетворенный, на задние лапы. Нездешний потрепал его по голове, сказал: — Пора двигаться, — перезарядил арбалет и осторожно зашагал по склону.
Теперь сатулы должны уже обнаружить, где обрывается след, и пересмотреть свои планы. Потом они увидят, что двоих недостает, и поймут, что Нездешний где-то позади них. Одно из двух: либо они будут дожидаться его на месте, либо продолжат охоту.
Нездешний и раньше сражался с сатулами — и будучи офицером, и просто странствуя в одиночестве по их землям. Они терпеливы, но при этом свирепы и отважны. Нездешний не думал, что они будут его дожидаться. Полагаясь на численное превосходство, они отправятся на поиски пропавших товарищей, а затем пойдут по его следам. Следы он скрыть не может, значит, надо как-то обмануть неприятеля.
Взойдя на вершину холма, Нездешний оказался в заснеженном сосновом бору. Здесь было тихо — лишь дохнет порой ветер или скрипнет ветка под тяжестью снега. Нездешний сделал широкий круг обратно к востоку и вышел на склон чуть выше того места, где прежде лежал. Став на колени за валуном, он посмотрел вниз. Тела по-прежнему лежали там, но их перевернули на спину и вложили сабли в скрещенные на груди руки.
— Жди меня здесь, Рваный, — сказал Нездешний и стал спускаться. Собака последовала за ним. Хозяин еще дважды приказывал ей остаться и наконец сдался. — Учить тебя еще да учить, уродина!
Он сошел к поваленным деревьям, где начинались следы, оставленные им не более часа назад, и улыбнулся. Видно было, что сатулы пошли по этому следу, который теперь замкнулся в круг без начала и конца. Нездешний опустился на колени, подозвал к себе пса и, кряхтя, взвалил его на плечо.
— Ну и хлопот мне с тобой, парень! — Он взобрался на поваленные стволы, прошел по ним и слез у комля самого большого, у торчащих вверх заснеженных корней. Потом, пряча следы в густом кустарнике, он снова взобрался на вершину холма, затаился там и стал ждать.
Уже смеркалось, когда он увидел первых следопытов. Нездешний, присев за валуном, слышал, как сатулы скользят вниз по склону. Они спустились к своим убитым товарищам и заспорили. Нездешний плохо их слышал, но один из них произнес сатулийское слово “круг”. Видно было, что они устали и обозлились. Сатул, присевший на стволы, швырнул свой лук в снег. Нездешний хладнокровно наблюдал за ними. Теперь опять-таки одно из двух: либо они опять двинутся по кругу на юг, либо поднимутся вверх по склону. Если они пойдут на юг, он, хоть это и опасно, двинется по открытым долинам на готирскую землю.
