Великое заклятие - Геммел Дэвид (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Пеликор снял, обнажив широкое плоское лицо с маленькими, близко посаженными глазами. Волосы у него были белые, как у всех братьев. Он раздул ноздри и улыбнулся.
– Позволь мне заняться ими, брат. Я голоден.
– Разумнее будет окружить их и отрезать путь к отступлению, – заметил Мандрак.
– Их там всего трое, а не тридцать! – рявкнул Пеликор. – Разве они смогут от нас уйти? Пора покончить с этой смехотворной миссией.
– Ты хочешь побить их один, Пеликор? – спросил Бакилас.
– Да.
– Действуй тогда, а мы посмотрим.
Пеликор водрузил на место шлем, достал свой длинный меч и ударил коня шпорами. Конь галопом помчался в лес. Из-за дерева вышел Чернокожий с ножом в руке, и Пеликор осадил скакуна.
– Думаешь остановить меня вот этим? – крикнул он и снова ринулся вперед.
Черный метнул нож, и тот, пролетев мимо всадника, выбил из гнезда деревянный клин с пропущенной сквозь него бечевкой. Молодое деревце, согнутое как лук, распрямилось, и три острых кола, привязанных к нему, вонзились в грудь Пеликора, пробив черную броню, ребра и легкие. Конь пронесся вперед, содрогающееся тело креакина повисло в воздухе.
Бакилас, услышав слабый шорох, вскинул руку, и стрела, пробив ладонь и перчатку, вошла в его бледную щеку и ранила язык. Древко жгло, словно кислота. Бакилас попытался выдернуть стрелу, но ее не пускал зазубренный наконечник. Рыча от боли, он протолкнул ее сквозь другую щеку, отломил острие и вытащил, освободив рот и руку. Раны тут же начали зарастать, но ожог от дерева еще держался.
– Они убежали, – сообщил Мандрак. – Поскачем вдогонку?
– Только не по лесу. Там могут быть и другие ловушки. Мы настигнем их на дороге – и скоро.
Бакилас подъехал к пронзенному кольями Пеликору. Тот, вися на дереве с широко открытыми глазами, прошептал:
– Помоги мне.
– Твое тело умирает, Пеликор, – холодно молвил Бакилас. – Скоро ты снова станешь Ветрожителем. Вкус твоего страха услаждает нас. Мы с Драско и Мандраком недавно поели – пусть же другие братья насытятся остатками твоей оболочки.
– Нет... я еще могу... исцелиться.
Бакилас трепетал от удовольствия, смакуя его растущий страх. Пеликор, как и все остальные, несколько тысяч лет томился в мире несуществования, и мысль о возвращении туда ужасала его.
– Кто бы мог подумать, что ты способен на такой мощный ужас, Пеликор? Это сродни искусству.
Бакилас отъехал в сторону, и шестеро креакинов приблизились к висящему с кинжалами наготове.
Дагориан осторожно ступал по старому мосту. Древние доски настила – десять футов в длину, восемнадцать дюймов в ширину и два в толщину – зловеще потрескивали на каждом шагу. Мост, менее двенадцати футов шириной, был перекинут через пространство в сто футов. Под ним неслась, бурля по камням, раздувшаяся река. В двух милях ниже по течению рокотал водопад. Если провалишься, тебе конец – с таким течением ни один человек не совладает.
Доски были приколочены к поперечным балкам через каждые девять футов, и между ними зияли трещины. Дагориан шел через реку, обливаясь потом. После нападения волков страх не оставлял его и делался все сильнее. Наряду со страхом и сомнениями он испытывал яростную жажду жизни. Все его существо требовало освобождения от долга, принятого им на себя. Только чувство чести удерживало его на этом безнадежном пути, но даже и оно ослабевало. Надо было остаться в монастыре, думал он, ступая по гнилым доскам. Ногуста приказал ему переправить фургон через реку, если будет возможно. Он оглянулся на остальных. Все смотрели на него, и королева тоже. В конце концов он добрался до того берега, но по-прежнему не был уверен, выдержит ли мост повозку.
Быстро вернувшись назад, он наказал всем идти осторожно, держась за каменные перила. Ульменета ступила на мост, ведя под руку Аксиану, следом двинулись Фарис с Суфией. Коналин остался у повозки.
– Переходи, парень, – велел ему Дагориан.
– Я поеду с фургоном.
– Не сомневаюсь, что тебе это под силу, но ты мне нужен живой. – Парень заспорил было, но Дагориан прервал его: – Я знаю, что ты смелый человек, Коналин, и уважаю тебя за это. Но если хочешь помочь мне по-настоящему, переведи на тот берег запасных лошадей. Я последую за вами, когда вы все переберетесь.
Коналин слез, Дагориан сел на его место, взял вожжи и стал ждать.
– Разговаривай с ними, – посоветовал он ведущему лошадей Коналину. – Они боятся шума воды.
Парень был на середине моста, когда доска под ним заколебалась. Одна из лошадей уперлась, но Коналин пошептал ей что-то и двинулся дальше. Дагориан наблюдал за ним с восхищением. Выйдя на берег, парень обернулся и помахал ему. Дагориан тряхнул вожжами, и упряжка въехала на мост. Лошади беспокоились, и он ободрял их, говоря тихо, но уверенно. Доски трещали под колесами. Одна доска треснула, но удержалась. Весь в поту, Дагориан доехал до середины. Шум реки казался ему громовым. Одна из лошадей оступилась, но устояла.
Потом раздался особенно громкий треск, и повозка накренилась. На одно жуткое мгновение Дагориан подумал, что сейчас свалится в реку. Он замер на козлах с бешено бьющимся сердцем, потом осторожно слез. Левое заднее колесо наполовину провалилось, и только ступица удерживала его на мосту. Дагориан, тихо ругнувшись, взялся за повозку снизу и попытался ее поднять. Она не сдвинулась даже на волосок.
– Едут! – крикнул Коналин. Дагориан, оглянувшись, увидел трех старых солдат, скачущих во весь опор. Ногуста перед самым мостом спрыгнул и повел своего громадного черного коня, держа его под уздцы. Кебра с Зубром последовали его примеру, но мимо повозки проходу не было.
Зубр передал своего коня Кебре и сказал Дагориану:
– Садись обратно на козлы и подстегни лошадок, когда я скажу.
– Ты ее не поднимешь, – возразил Дагориан.
– Всадники! – закричал Коналин.
Креакины с мечами наголо приближались к мосту. Дагориан взобрался на козлы, Зубр ухватился за колесо.
– Давай! – крикнул он, приподняв повозку. Дагориан хлестнул лошадей вожжами, и фургон швырнуло вперед. Зубр не устоял на ногах, но сумел увернуться от окованного железом колеса.
Дагориан продолжал погонять лошадей, повозка набирала скорость. Ногуста и Кебра бежали следом с конями в поводу.
Как только повозка достигла берега, маленькая Суфия забралась в нее и своим тонким голоском запела что-то на непонятном языке.
Двое креакинов уже въехали на мост. Из руки Суфии вылетел огненный шар, и мост загорелся. Один из креакинов отступил к берегу, но другой пришпорил коня и проскакал сквозь огонь. Зубр бросился наперерез ему, размахивая руками и вопя во все горло. Конь встал на дыбы, и Зубр, нырнув под передние копыта, уперся ему в грудь и толкнул что есть мочи. Конь вместе с седоком опрокинулся назад, доски проломились, и оба рухнули вниз, в ревущую реку. На Зубре загорелись штаны. Он в панике ринулся к берегу. Ногуста и Кебра, повалив его, тщетно пытались затушить штаны. Но Суфия протянула руку, и огонь с одежды Зубра ушел в ее пальцы. Зубр сорвал с себя тлеющие штаны – левое его бедро было сильно обожжено. Суфия, подойдя к нему, приложила ручонку к ожогу. Ногу Зубра овеяло прохладным ветерком, и боль прошла. Девочка отняла руку – ожог исчез без следа.
– Такие маленькие чудеса мне еще по силам, – произнес голос Калижкана. Девочка припала головой к Зубру, и Калижкан сказал: – Пусть поспит. – Зубр отнес Суфию в повозку, уложил и укрыл одеялом.
– Ты храбро поступил, напав на конного воина, – сказала ему Ульменета. – Должна признаться, ты удивил меня.
Зубр наградил ее своей щербатой улыбкой:
– Если хочешь отблагодарить меня как следует, нам лучше пойти в кусты.
– Ну, такой ответ меня как раз не удивляет. – Ульменета бросила негодующий взгляд на его голые ноги и добавила: – Прикройся-ка. Здесь дамы.
– Раз они здесь, стоит ли штаны надевать? – не переставая ухмыляться, ответствовал он.
Ульменета повернулась и ушла от него к Аксиане и Фарис.
