Дракон Фаунил - Худ Дэниел (лучшие книги .txt) 📗
Кессиас рассмеялся:
– Надолго? Готов поклясться – здесь едва‑едва хватит для первого возлияния! И если я этим и ограничусь, другим верующим уже ничего не останется. Вы что, не знаете, как отмечают праздники Урис?
Слуга принялся расставлять на столе посуду.
– Нет. В Мидланде мало кто поклоняется Урис. У нас ее считают богиней, которой нет дела до фермеров и крестьян. А ремесленников или аптекарей у нас там не так уж много.
– А как же насчет ваших виноторговцев, кожемяк, кузнецов, оружейников, лудильщиков? Разве в Мидланде нет пивоваров или тех, кто льет свечи? Да и вы сами, Ренфорд, вовсе не фермер, а человек ученый, и притом уроженец Мидланда. Урис покровительствует всем этим занятиям, и вашему в том числе, – как же вы можете ее не почитать.
– Наверное, ремесла просто кажутся нам менее важным делом. У нас сильнее всего бес покоятся о благосклонности богов урожая.
Кессиас фыркнул и надолго задумался – по крайней мере до тех пор, пока не прикончил содержимое кружки: Лайам решил не упоминать, что существуют сотни мест, жители которых вообще не слыхали об Урис и благодарят за удачу в ремеслах или торговле совсем других богов и богинь.
Вскоре бекон и тосты были готовы, и слуга молча разложил их по тарелкам, а потом заново наполнил кружки. Затем на столе появились масло и соль, и Кессиас принялся за дело изготовление огромнейших бутербродов. Лайам последовал его примеру – витающие вокруг ароматные запахи взбудоражили его аппетит, – и некоторое время в помещении кухни слышались лишь звуки сосредоточенно работающих челюстей.
Задумчивость эдила все усиливалась с каждым проглоченным им куском и в конце концов вылилась в вопрос:
– Слушайте, вы что, и вправду не знаете, как положено чествовать Урис?
– Очень мало, – сознался Лайам.
– А производите впечатление достойного человека! – не удержался от шпильки Кессиас.
– Ну, – продолжил он, старательно намазывая маслом очередной ломоть хлеба, – храмовые ритуалы очень сложны, и выполнять их – дело жрецов. На это время в храм допускаются лишь священнослужители. Но есть обряды попроще, для обычного люда.
И эдил торжественно описал, что следует делать мирянам в преддверии праздника Урис. За шесть дней до празднества начинаются ежедневные уличные шествия в честь богини, и каждый истинный верующий должен принять участие хотя бы в одном из них, впрочем, чем больше, тем лучше. Виеску, – как без малейшей доли иронии отметил эдил, – присоединяется к каждому шествию, выказывая тем самым беспримерную набожность. От шествия к шествию во главе процессий становятся все более высокопоставленные жрецы и к ним примыкает все больше народу. Та процессия, которую видел Лайам, была одной из первых и, соответственно, самых малолюдных.
– Сегодня должно состояться самое главное шествие, в котором могут принять участие горожане. Я тоже пойду, как представитель власти, а впереди всех будут нести самую роскошную статую Урис. Ее подарил храму сам герцог, и стоит она целое состояние. Его высочество строго придерживается старинных обычаев.
Эта процессия начнется во второй половине дня, на центральной площади города, и обойдет потом весь Саузварк, призывая благословение Урис на всех горожан, но более всего – на ремесленный и мастеровой люд. Ее возглавит второй по старшинству жрец местного храма, за ним пойдут важнейшие должностные лица города к самые знатные представители гильдий и цеховых общин. Последняя процессия – она пройдет завтра – будет состоять уже исключительно из жрецов, и ее возглавит сам иерарх храма. И нести перед ней будут одно‑единственное, очень скромное изваяние Урис древнюю реликвию, сохранившуюся еще с тех времен, когда люди только‑только учились почитать эту богиню. Потом ночью в храме начнутся тайные церемонии, а простым верующим в это время дозволено будет вкушать лишь самую простую пищу, пресный хлеб, мясо безо всяких приправ, молоко и воду. Этот пост символизирует жизнь, которую люди вели до того, как Урис подарила миру ремесла.
– Сидр приберегается непосредственно к празднику, Ренфорд, к моменту разрешения от ночного поста. Конечно, это довольно странное варево – ликер, сидр, пряности, я добавляю еще кое‑что, – но с плотной пищей оно идет очень неплохо. Понимаете, Ренфорд, в праздник Урис мы едим от души, мы готовим разные сложные соусы, редкостные приправы, занимаемся выпечкой и вообще всяческой стряпней, требующей много времени и труда. Урис дала нам ремесла, и мы в благодарность предлагаем ей часть достатка, который они нам принесли. Я отнесу этот котел – ну, не этот, а тот, который сварю, – к моей сестре и буду праздновать вместе с ней. Детей у нее много, и к тому же соберется еще вся родня со стороны мужа, так что там потребуется куда больше сидра, чем я сейчас приготовил.
Кессиас умолк и снова принялся за бутерброд. Эдил рассеянно жевал, глядя на Лайама, и, судя по его взгляду, что‑то прикидывал. Лайам же уткнулся взором в густо‑коричневые глубины своей кружки, дивясь несомненному благочестию своего сотоварища.
– Слушайте, – сказал эдил в конце концов, а может, я вы пойдете со мной на праздник? Ну, к моей сестре?
Лайама это предложение удивило и в то же время растрогало.
– Пожалуй, это неплохая идея, – отозвался он деланно‑безразличным тоном.
– Давайте, давайте! – нетерпеливо выпалил Кессиас. – Праздник Урис – не то время, когда стоит оставаться одному. Нехорошо проводить его, сидя в пустом доме. Приходите лучше к моей сестре.
Возражать смысла не было, и потому Лайам просто кивнул.
– Ну вот и прекрасно, – ворчливо произнес Кессиас. – А теперь нам пора собираться, если мы хотим найти эту официантку прежде, чем подойдет время готовиться к шествию.
И, допив одним глотком свой сидр, Лайам двинулся за эдилом.
Оказалось, что в богатом районе имеется семнадцать трактиров, таверн и закусочных, а кроме того, несколько частных клубов и заведений особого рода, которые эдил также счел заслуживающими проверки.
Хотя здешние улицы были такими же узкими, как и в прочих районах города, эти кварталы застраивались не бессистемно В них даже про сматривалось некое подобие планировки. А это обстоятельство открывало возможность вести поиск по упрощенной схеме, передвигаясь от точки к точке относительно прямыми путями. На остальной территории Саузварка улицы и переулки переплетались столь прихотливо, что образовывали подобие гигантского лабиринта, и в любом из его тупичков могла приткнуться закусочная или таверна. Как пояснил эдил, именно потому его люди «просто запарились» прочесывая кварталы, где проживало большинство горожан.
– К счастью, здесь нужных нам заведений не так уж много. К часу дня мы обойдем все, и если эта Доноэ существует, мы ее непременно отыщем.
Время стояло раннее, и большинство таверн было закрыто, но должность Кессиаса отпирала все двери. Лайам понимал, что с его стороны не очень‑то честно сравнивать заведения высшего класса с чем‑то, класса почти не имеющим, но все‑таки то и дело на ум ему приходила пивнушка «Веселый комедиант».
Сейчас, за два часа до полудня, в тихих залах не было посетителей – да и быть не могло, – но все равно здешние «пункты питания», как называл их эдил, казались неестественно мрачными. Полированное дерево, дорогие элементы отделки, золото, серебро, иноземные ткани, хрустальные кубки, причудливые вывески. Ассортимент подаваемых блюд соответствовал интерьерам: как‑никак тут столовались князья торговли. В не которых тавернах даже имелись специальные доски с аккуратными столбцами меню – для посетителей, которые умели читать. Владельцы заведений были, как на подбор, людьми незаметными, вежливыми и одинаково бесцветными. Они вряд ли помнили имена собственных жен, не говоря уже о каких‑то девчонках‑официантках.
Напыщенно‑официальная обстановка, мебель, к которой боязно прикоснуться, владельцы, ведущие себя как придворные при дворе короля‑тирана, все это производило угнетающее впечатление. Лайам безмолвно вознес хвалу третьеразрядным пивным и поклялся держаться как можно дальше от дорогих таверн – до тех пор, конечно, пока ему не захочется вконец отравить свою жизнь.
