Лезвие сна - де Линт Чарльз (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
– Ты права, – согласилась Изабель.
Помещение Детского фонда Ньюфорда ни в коей мере не соответствовало внушительному названию учреждения. Оно занимало всего лишь нижний этаж здания, построенного в стиле времен короля Эдуарда. Снаружи дом претерпел заметные изменения и теперь мало соответствовал первоначальному проекту. Архитектурные линии особняка были искажены поздними пристройками, такими как, например, разнообразные балконы или солярий вдоль одной из стен. Другая стена скрывалась за зарослями дикого винограда. Внутри тоже многое изменилось с момента постройки. За холлом располагалась комната ожидания, ранее служившая гостиной, а остальные помещения первого этажа были отданы под кабинеты. Без изменений осталась только кухня в дальней части дома, выходившая окнами на задний дворик размером с почтовую открытку.
Роланда Гамильтон, занимавшая квартиру на верхнем этаже, нередко задерживалась в помещении фонда сверх положенного времени, пытаясь справиться с непрекращающимся потоком бумаг. Это была привлекательная женщина лет двадцати пяти, с приплюснутым носом, полными губами и копной коротко стриженных черных волос. В неурочные часы она предпочитала неофициальный костюм; белый спортивный свитер подчеркивал ее темную кожу, а потрепанные джинсы удобно облегали длинные стройные ноги. Темно-красные кроссовки сочетались с большими пластмассовыми кольцами, качавшимися в ее ушах.
Начав работать в фонде, она сразу же узнала, что, поскольку бюджет учреждения не предусматривал конкретных служащих, ей, как и четверым другим сотрудникам, придется выполнять двойную работу. В течение дня они общались с детьми, а потом пытались выкроить время для канцелярской рутины – надо было привести в порядок картотеку, отослать письма с просьбами о пожертвованиях, подсчитать расходы, и еще оставалась уйма дел, на которые постоянно не хватало времени. Эти занятия казались бесконечными, но Роланда, как и многие другие, относилась к ним добросовестно.
У нее была особая причина поддерживать идеи Кэти Малли. Мать Роланды с детства внушала дочери уважение к труду и закону. Ее младший брат, не достигнув двенадцатилетнего возраста, был ранен во время стычки между двумя уличными бандами и умер по дороге в больницу. Старший брат Роланды был приговорен к семи годам лишения свободы за вооруженное ограбление. Две кузины тоже сидели в тюрьмах. Соседский мальчик, с которым она дружила в детстве, был осужден на пожизненное заключение за убийство. Мать неустанно повторяла об этом каждый раз, когда Роланда попадала в беду, например после того, как ее отослали домой из пятого класса школы за драку с белокожей ученицей во время большой перемены.
– Но мама, – заныла Роланда после материнской пощечины. – Она назвала меня глупой негритянкой.
– А ты и есть глупая негритянка, если вместо учебы в школе слушаешь болтовню дрянной белой девчонки.
– Это нечестно. Она первая начала.
– А ты продолжила.
– Но...
– Послушай, дочка. Нам не остается ничего другого, как только прилагать вдвое больше усилий, чтобы чего-то добиться. Но будь я проклята, если хоть один из моих детей не выйдет в люди. Слышишь? Надеюсь, я буду тобой гордиться, или ты предпочитаешь опозорить свою мать, как и твой брат?
Обычно бедствия сгибают человека, поэтому Роланда так и не смогла понять, как ее мать сумела вынести этот непосильный груз на своих хрупких плечах. Ростом в пять футов и один дюйм, при весе едва ли в сотню фунтов, Джанет Гамильтон была крепче и жизнерадостнее многих мужчин, вдвое крупнее ее. После того как сбежал муж, она подняла на ноги троих детей. Она работала в двух местах, но успевала убираться в доме и ежедневно готовить горячие обеды. И у нее всегда находилось время для детей. Даже потеряв двоих сыновей, она не лишилась присутствия духа.
– Ради чего ты так стараешься? – как-то спросила Роланду одноклассница при виде высшей отметки, украшавшей ее письменную работу. – Ты всё еще боишься, что мать тебя побьет?
Роланда отрицательно замотала головой.
«Нет, – подумала она. – Я просто боюсь, что мама не сможет мной гордиться». Но вслух она этого не сказала. Роланда давно поняла, как следует вести себя в этом мире, где отношение к людям зависит от цвета кожи. Она замкнулась в себе и старалась изо всех сил. И больше никогда не дралась с другими детьми. Не бегала по улицам. Мать научила ее уважать законы, как официальные, так и неписаные, и Роланда старалась не выходить за рамки правил, даже когда нестерпимо хотелось ответить на несправедливость, подстерегавшую ее на каждом шагу. Даже после смерти матери, погибшей от случайной пули, выпущенной из проезжавшего автомобиля, Роланда пыталась изменить жизнь, но она предпочитала мирно перестраивать ее, а не разрушать.
Проведя за компьютером не менее часа, Роланда вдруг почувствовала, что в помещении фонда она не одна. Оторвавшись от монитора, она подняла голову и перед картиной Изабель Коплей «Дикарка» увидела рыжеволосую девочку. Некоторое время Роланда в немом изумлении рассматривала незнакомку. Но не потому, что девочка разгуливала босой, в джинсах и фланелевой рубашке, что само по себе было несколько странным для конца сентября; ей показалось, что незнакомка появилась из ниоткуда. Роланда не слышала, как открывалась дверь, как входила эта посетительница. Мгновением раньше Роланда сидела совершенно одна за своим рабочим столом, и комната ожидания была пуста, а в следующую секунду на ковре перед картиной появилась эта босоногая девочка. Похоже, она не на шутку заинтересовалась полотном.
– Вы с ней могли бы быть двойняшками, – произнесла Роланда.
– Вы так думаете? – Девушка отвернулась от картины и улыбнулась.
– Определенно.
До сих пор Роланда считала, что перед ней девочка-подросток, но теперь изменила свое мнение, хотя и не могла понять, что ее заставило это сделать. Возможно, тень абсолютно взрослой иронии в ее улыбке. Или искушенность в ее взгляде. Но это было обычным делом. У детей, обращавшихся в ДФН, чаще всего встречалось одно из двух выражений: опыт, совершенно не сочетавшийся с их юным возрастом, или страх. Роланда одинаково ненавидела и то, и другое. Оба эти выражения означали потерянное детство.
– Сейчас слишком холодно для прогулок босиком, – заметила Роланда.
Девушка посмотрела вниз и переступила с ноги на ногу.
– Да, наверно.
– Как тебя зовут?
– Козетта.
«Ну конечно, – подумала Роланда. – У них никогда не бывает фамилий. По крайней мере сначала».
– Я думаю, мы сможем подобрать тебе подходящую обувь и носки, – предложила она. – И еще куртку или свитер, если захочешь.
– Это было бы чудесно.
– Тогда пойдем посмотрим, что можно отыскать, – сказала Роланда, поднимаясь из-за стола.
Девушка послушно следовала за ней по пятам через весь холл к кабинету Шауны Дали. Там, в самом просторном из служебных помещений, были сложены пожертвованные горожанами предметы одежды и игрушки. То, что не помещалось здесь, упаковывали в коробки и относили в подвал, откуда вещи можно было брать по мере необходимости.
– Выбери, что тебе нравится, – обратилась Роланда к незнакомке.
Козетта с восторгом посмотрела на ворох одежды, целиком занимавший один угол кабинета. На длинном столе и в коробках на полу были разложены джинсы, рубашки, свитера, куртки и даже белье. Распределенная по размерам обувь, от самых маленьких, младенческих башмачков, до почти взрослых, рядами стояла под столом.
– Козетта, а тебе есть где жить? – спросила Роланда, пока девушка перебирала куртки и свитера.
– Да, конечно. У меня есть приятель, и я собираюсь поселиться у него.
«О-хо-хо, – молча вздохнула Роланда. – Какой же это приятель, если он позволил своей подружке разгуливать по улицам босиком и в такой неподходящей одежде».
– А как его имя? – спросила она как можно более непринужденно.
Девушка отвернулась от стола с одеждой и обратила взгляд на Роланду, заставив ее при этом испытать странное ощущение. Казалось, ковер под ногами дрогнул и опустился на несколько дюймов, словно эскалатор. В глазах Козетты светился даже не взрослый жизненный опыт, а какое-то совершенно непонятное выражение. Что-то от потустороннего мира.
