Тринадцатый отдел, книга первая (СИ) - Рогозин Олег (бесплатные версии книг TXT) 📗
Игорь оседает на пол, чувствуя, что ноги его не держат, вытирает с лица кровь и пот.
«Девочка»— думает он почему-то. «Точно, это была девочка. Пацаны так не орут. Что это было, еще одна секретная техника вайнахов?»
Протянув руку, он поднимает с пола непонятный «инструмент» шамана — спутанную сеть веревочек с узлами, в которые вплетены кости, до странного мелкие и легкие, видимо — птичьи. Подумав, кладет его в карман — будет, что предъявить начальству, если спросят. Хотя, наверняка не в этой штуковине дело. Любая магия происходит, в первую очередь, в голове «колдуна», все прочее — необязательно…
Выходя из бункера, он спотыкается о какой-то предмет. Открытая бутылка с чем-то спиртным, судя по запаху. Охранник сидел у самой двери… да, точно, на этом ящике. И прихлебывал из бутылки.
Рогозин оборачивается и пару секунд смотрит на стол, где остались три кружки, с темным напитком, приторно и сильно пахнущим травами — даже сейчас, когда этот аромат перебивает запах свежей крови.
Три кружки. Два тела.
Цепляясь за стены, Игорь выбирается наружу. И, поднявшись на поверхность, слышит близкий грохот стрельбы. Значит, взвод вступил в бой за проклятую эту «высоту»…
Он пытается подняться по склону, но руки не слушаются, все плывет, как в тумане. Цепляясь за реальность остатками угасающего сознания, он заползает за каменный валун, прячась в его тени.
«Простите, ребята…» — шепчет Игорь и сжимает в руке плетеный шаманский амулет, прежде чем отключиться.
Хищная птица расправляет крылья, скользя над ущельем. Тень ее, неправдоподобно-длинная в свете заходящего солнца, скользит по склону горы. Крохотными огненными точечками взрываются на склоне гранаты, серебряными искорками мельтешат пули. Смешные человечки носятся меж деревьев, одни пытаются пробиться на голый, иссеченный ветрами участок на вершине, другие — их не пускают… Человечки в зеленом кажутся смутно знакомыми. Они — свои. Их не трогать… Другие, в черном, синем, пестром — почему-то раздражают.
Огромный орел пикирует с воздуха, бьет крыльями по лицу стреляющего человека, клювом вырывает кусок мяса, вновь взлетает… Над деревьями летит его крик — яростный, пронзительный, точно голос самой смерти. Ему вторят вопли ужаса, гортанные выкрики на грубом, непонятном языке… и отчаянное русское «ура», сопровождающееся оглушительными автоматными очередями.
…Когда Игорь приходит в себя, его окружает поначалу непроглядная темнота. «Ослеп» — думает он, чувствуя подступающую панику, но постепенно глаза привыкают к темноте, неясные пятна превращаются в камни и кусты. Задрав голову, он видит сквозь кружево листвы звезды, на удивление яркие, словно алмазы в чистом горном небе. Над ущельем ночь и тишина, которая впервые за долгое время не кажется угрожающей.
Часовые, охраняющие занятую взводом «высоту», не утруждают себя банальным «стой, кто идет» — просто внезапно перед Игорем вырастает боец с автоматом наготове, уже собравшийся стрелять.
— Т-товарищ командир, — выдыхает он перепугано, узнав плетущегося по склону Игоря. — Скажите честно, вы живой… или по наши души пришли?
— По ваши души, разумеется! — по возможности бодро отвечает Рогозин, чувствуя, как нервный смех подступает к горлу. — Бабы суеверные, бл*ть!
Откуда-то сверху доносится неразборчивый радостный вопль, и через полминуты взвод весело тащит своего едва живого командира к временному лагерю на вершине. Игоря успевают радостно похлопать по плечу минимум два десятка рук, а кто-то под шумок даже крепко целует его в висок. «Да вы обалдели» — думает он с улыбкой, опираясь на чье-то плечо. «Ну никакой субординации, а?»
— Порывались идти тебя искать — я не пустил, — говорит ему Аркадий, усаживая его поближе к костру, надежно замаскированному от чужих глаз обломком скалы, за которым и укрылись бойцы.
— Наша цель, говорю, позицию удержать. Вдруг еще отряд из кустов вылезет? А тут отступать некуда… Надо «вертушку» дождаться, будет подкрепление, тогда, говорю, поищем… Верно ведь… товарищ командир?
В отряде бытует устоявшееся мнение, что «у Аркаши все эмоции лежат в диапазоне от недовольства до бешенства». Только Игорь почему-то сразу сдружился с угрюмым парнем, и быстро научился видеть оттенки его настроения — и знает, что тот умеет и радоваться, и нервничать… И сейчас видит, как тот внутренне психует, и понимает, как тяжело ему пришлось, выбирая между долгом и дружбой…
— Верно, — кивает командир, и от резкого движения в голове вновь мутится. Он приходит в себя от того, что ему в зубы сунули фляжку, мол, глотни… Аркаша вечно таскает в ней какое-то жуткое пойло домашнего производства, полагая его панацеей от всех болезней.
— Да отстань ты со своей самогонкой, — бормочет Игорь и снова слышит смех вокруг.
— Вы его положили, да, это ведь вы? Шамана этого? — спрашивает кто-то из парней.
— Мы почувствовали… — добавляет другой голос из темноты. Игорь вынимает из кармана вязаный шаманский «амулет», протягивает руку к костру, чтоб показать при свете. После секундного молчания бойцы начинают радостно рассказывать, перебивая друг друга:
— Мы ж почувствовали… вдруг давить перестало, и все пошло как по маслу, и связь заработала… а тут еще птица…
— Так, галдеж отставить, давайте по одному, и по существу, — Игорь старается сохранять командный тон. По-хорошему, докладывать должен Аркадий. И по форме. Но чтобы потребовать доклад по форме, надо бы выпрямиться для начала, встать, а то смешно получается. Так что ну его уже…
— Сами-то все… здесь? — он бегло оглядывает площадку. Двоих нет… но они в карауле, видел.
— Потерь нет, — сообщает Аркадий. — Леху ранило… Леха!
— Ага! — высокий парень с перебинтованной рукой радостно скалится в полумраке. — Во, в плечо! Шрам будет — пиздец! Бабам понравится!
— Кто о чем, а ты о бабах… — по рядам прокатывается смех.
— Короче, мы когда поняли, что прессинга больше нет, перегруппировались и поперли на них… Мы им такую дали психическую атаку, короче, отплатили говнюкам той же монетой, они чуть в штаны не наложили, когда мы на них волну погнали…
— Мы ж еще думали, что тебя уже нету, — хмуро говорит Аркадий. — Я сам склон прощупывал — не почуял. А тут орел прилетает, огромный такой, кружит над нами… и вдруг как накинется, рвать гадов этих! Я такого вообще не видел никогда… А тут Мишка как заорет, типа, это он, командир с нами… ну и мы как-то… на эмоциях рванули, тупо в атаку, безо всяких стратегий...
Рядовой Северинов, здоровый мускулистый парень — на бицепсах майка рвется, без шуток — краснеет, как девица на выданье, косится на Игоря смущенно.
— Ну мне и правда так показалось, я не знаю, почувствовал что-то, — бормочет он.
— Бабы суеверные, — с удовольствием повторяет Игорь. — И сентиментальные, к тому же. Орел у них прилетел, понимаешь… Ну спасибо хоть, не петух!
И поспешно убирает в карман амулет, неприятно позвякивающий птичьими костями. А он-то думал, бред от перенапряжения случился… Яркие картинки — ущелье с высоты птичьего полета — уплывают вглубь памяти. Потом, потом все проанализировать, записать, обсудить с экспертами на базе. Сейчас — пошло оно все…
Игорь рассказывает про ракетную шахту, про шамана, чуть запнувшись — про девочку. Смотрит в лица своих бойцов — увидит ли непонимание, осуждение? Нет… ребята молчат, переваривая услышанное. Только Северинов придвигается ближе, точно тянется непроизвольно защитить своего командира.
«Хороший ты парень, Мишка» — думает Игорь, глядя куда-то сквозь огонь. «И все я вижу, что с тобой происходит. Только не будет в моем отряде больше неуставных отношений, ни в одном из смыслов. Молодость, гормоны… перебесишься. А сенс из тебя выйдет отличный.»
Он закрывает глаза, позволяя себе наконец немного расслабиться. Задание выполнено, хоть и через задницу, ну да за это ему еще ответят умники в штабе, не отметившие шахту на карте.
А перед глазами все стоят эти три проклятые кружки в бункере. Охранник не пил за столом травяные настои, он пил из горла какую-то местную дрянь… кстати, интересно, они ж мусульмане вроде, с хрена ли они пьют? Вот шаман, наверное, мог себе позволить… черт его знает, что им там позволяют их неведомые боги… И все же. Был кто-то еще? Но в коридоре больше не было ответвлений и дверей, все чисто…
