Пылающий камень (ч. 1) - Эллиот Кейт (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
«Это дело церковное, — писала мать Ротгард после того, как перечислила свои подозрения и возможные волшебные способности, которые мог скрывать в себе придворный колдун. — Никому о письме, никому, пока не приедет сестра Анна, чьи знания и разумение выше всяких похвал. Без ее помощи и опыта ты не справишься с этим магом. Сестра Анна поддержит тебя, и вы решите, что предпринять, если, разумеется, найдете волшебника. В любом случае, король не может разбираться с этим делом».
Росвита не осмелилась показать письмо ни Амабилии, ни Фортунатусу. Теперь ей придется ждать окончания церемонии, чтобы поговорить с Теофану наедине.
Король встретил Конрада, как и подобает королю: на голове у него сверкала драгоценными камнями корона, в руке он держал скипетр, а вокруг трона стояли самые знатные люди королевства. Весь двор был запружен людьми, а поскольку все они не смогли бы уместиться в зале, трон пришлосьвынести на улицу и установить на наскоро сколоченном помосте. По правую руку короля восседала принцесса Сапиентия, единственная, кто удостоился подобной чести.
Герцог Конрад въехал во двор с королевским достоинством. Он сидел в седле как влитой, широкие плечи и сильные руки выдавали человека, привыкшего обращаться с мечом, — настоящего воина. Ему не исполнилось еще тридцати, но он уже был полновластным правителем своей страны, известным во многих землях. Росвита подумала, что Конрад нравится ей гораздо больше, чем Болдуин, — сила и уверенность первого казались ей намного привлекательнее изящества второго. У герцога были пронзительные голубые глаза, которые, как сапфиры, горели на смуглом лице, и волосы цвета воронова крыла. Он мрачно усмехнулся, когда они остановились напротив трона, спрыгнул с лошади и помог спешиться Теофану.
— Ваше величество. — Он не преклонил перед королем колен, в конце концов он тоже принадлежал королевскому роду, о чем свидетельствовало золотое ожерелье на шее. — Приветствую вас, кузен, и прошу, примите мои скромные дары. Вместе со мной из монастыря святой Валерии ехала ваша дочь Теофану, и мне выпала высокая честь сопровождать ее.
Генрих сделал знак слуге, и тот поставил слева от трона короля стул. Теофану поднялась на помост и встала на колени, король благословил ее и поцеловал, потом Теофану довольно холодно поцеловала принцессу Сапиентию и села на предложенный стул. Теофану почти совсем не изменилась, разве что при взгляде на герцога Конрада ее щеки заливал румянец, и она сразу отводила взгляд. Глядя на нее, никому бы и в голову не пришло, что еще совсем недавно она едва не умерла от лихорадки в монастыре святой Валерии. Несомненно, в ее болезни повинны магические чары. Матери Ротгард ни к чему лгать.
Конрад дождался, пока она сядет, а потом приказал слугам открыть коробки и сундуки и показать дары. Чего здесь только не было: искусно вытканные гобелены, тончайшие шелка, золотые чаши, стеклянные кувшины, серебряные шкатулки и два необычных животных, называемых обезьянами, которые прыгали и играли в большой клетке.
Однако Генрих ничем не показал, что тронут подобной щедростью. Когда дары иссякли и слуги унесли сундуки, он поднял руку, требуя тишины. Все стихли, ожидая его слов.
— И этим ты надеешься искупить свое предательство?
— Я не поддерживал мятеж Сабелы! — Ноздри Конрада раздулись от гнева.
— Но ты не поддержал и меня!
— Зато сейчас я здесь, кузен.
— И что? Зачем ты мне сейчас нужен? Почему ты отослал моего «орла» от своих границ в горах Альфары? Зачем ты побеспокоил моего брата Бенедикта и королеву Марозию Карронскую? Почему не выступил мне на помощь ни когда на страну обрушилась армия эйка, ни когда я подавлял мятеж Сабелы?
На мгновение Росвите показалось, что герцог сейчас повернется, вскочит на лошадь и уедет в гневе. Внезапно из-за стула Сапиентии выступил отец Хью и встал между двумя спорщиками.
— Ваше величество, — начал он. — Позвольте мне нижайше просить вас отобедать вместе. Ибо, как сказал однажды блаженный Дайсан: «Какою мерою мерите, такой и вам отмерится». Угостите вашего родственника едой и вином, ведь споры на пустой желудок не приводят ни к чему хорошему. Вкусившие яства с одного стола умеряют свой гнев и приходят к мудрым решениям.
Разумеется, он был прав. Росвита выступила вперед, желая поддержать его.
— Прекрасное предложение, — неожиданно сказал Конрад. — Что может быть лучше свадебного пира? Благословите нас, дорогой кузен, и мы с вашей дочерью Теофану будем счастливы объявить о нашей помолвке.
Генрих медленно встал. Росвита затаила дыхание. Сумасшедший! К чему было так спешить? На что надеялся Конрад, объявляя о таком серьезном деле настолько прямолинейно? Но Генрих ни слова не сказал о свадьбе. Он с достоинством спустился с помоста, чтобы пожать руку Конраду.
— Всего два дня назад до нас дошло печальное известие о кончине леди Эдгифу. Давайте же не будем ссориться в дни скорби.
— На все воля Божья, ведь Он — вершитель наших судеб, — сдержанно, но искренне проговорил Конрад. — Она была лучшей из женщин.
По рядам придворных пронесся дружный вздох — здесь было немало людей, знакомых с леди Эдгифу. Росвита почти не помнила леди Эдгифу, они встречались всего пару раз. Когда та впервые приехала из Альбы, она почти не говорила на вендийском и предпочитала общаться со своей свитой. Росвита помнила, что тогда ее поразил контраст между хрупкой светловолосой и белокожей женщиной и ее сильным смуглым супругом.
Из всех присутствующих одна Теофану не выказывала особых эмоций. Она опустила глаза и стала невероятно похожа на свою мать — покойную королеву Софию. Однако из-под ресниц она внимательно наблюдала за отцом Хью. Впрочем, по выражению ее лица никто, даже хорошо знавшая ее Росвита, не сумел бы прочесть, о чем же думает принцесса. Хотела ли она выйти замуж за Конрада? Знала ли он имя волшебника, который пытался ее убить?
Хью забрал у молодой «орлицы» Лиат книгу о запретном искусстве. И случайность ли, что неизвестный священник пытался погубить Теофану при помощи броши с изображением пантеры?
— Дорогу! Дорогу!
Генрих все еще держал Конрада за руку, когда раздались эти крики и во дворе показались всадники. Придворные оживились, все показывали друг другу на прибывших и шепотом обсуждали неожиданное появление. Король в замешательстве смотрел на всадников, герцог с недоумением обвел взглядом собравшихся.
— Ваше величество, — произнес принц Санглант, осаживая лошадь. Одежда его помялась и испачкалась во время путешествия, волосы еще не высохли от дождя и вынужденного купания, но тем не менее он держался с достоинством, выдававшим его происхождение. Только эйкийские собаки, следовавшие за ним по пятам, напоминали о том, кем он был еще совсем недавно. Санглант подал знак, и тотчас сопровождающие его солдаты и слуги спешились.
С ним прибыла и молодая темноволосая женщина. Росвита не поверила своим глазам — как «орлица» могла появиться здесь с Санглантом, если вчера она уехала вместе с Вулфером? И вообще, можно ли ее называть «орлицей» — Росвита не заметила ни плаща, ни значка «орла».
Принц Санглант посмотрел на Лиат и дотронулся до ее руки. Этот взгляд и движение говорили красноречивее любых слов о том, что между ними произошло.
— И что же все это значит? — потребовал ответа Генрих. Но все уже и так поняли: Санглант — послушный и покорный сын — бросает отцу вызов.
Росвита отлично различала все признаки гнева короля. Вот и сейчас монахиня заметила, как он изменился в лице. Росвита выступила вперед, надеясь, что ей удастся утихомирить бушевавшую в Генрихе ярость, но отец Хью опередил ее.
— Простите, ваше величество! — обратился он к королю. Несмотря на кажущееся спокойствие, руки у него дрожали. — Она больше не «орлица» и не состоит на королевской службе. Тогда она по праву — и по вашему решению — моя рабыня.
— Она моя жена, — неожиданно произнес Санглант. Его голос разнесся по всему двору, послышались удивленные и недоверчивые восклицания придворных, постепенно голоса смолкли — всем было интересно узнать, что же произойдет дальше. Даже театральная труппа из Аосты никогда не давала такого захватывающего представления.
