Коготь миротворца - Вулф Джин Родман (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
Один раз с отголоском прежнего ужаса я увидел одну из живых статуй. Похожая на гигантского человека, но слишком медлительная и прекрасная, чтобы быть человеком, она пересекала небольшую лужайку, словно повинуясь звукам неслышимой музыки, сопровождавшей какое-то загадочное шествие. Надо признаться, я отпрянул в сторону и, пока она не прошла, стоял неподвижно, гадая, чувствует ли она мое присутствие и есть ли ей до меня дело.
Я уже совсем отчаялся найти Древесные Врата, когда увидел их впереди. Как обычные садовники создают шпалеры персиковых деревьев, так поколения великих мастеров Обители Абсолюта трудились над суками могучих дубов, пока каждая ветка не стала отвечать требованиям чисто архитектурного замысла, и я, ступая по вершинам кровель величайшего из дворцов Урса, не встречал ни единого камня, пока вдруг перед моим изумленным взором не предстала эта величественная арка, воздвигнутая из живой зелени, словно из тесаного мрамора.
И тогда я бросился бежать.
Глава 22
Олицетворения
Через широкую, подернутую утренней росой арку Древесных Врат я выбежал на просторную травянистую поляну, в хаотическое нагромождение шатров и палаток.
Где-то взревел и загремел цепью мегатерий. Я остановился, прислушиваясь, а успокоившийся мегатерий снова провалился в подобное смерти оцепенение, свойственное его виду. Наконец, я уловил мелодичный перезвон капель, срывавшихся с листьев, и пока еще негромкий прерывистый щебет птиц.
Но не только: еще до моего слуха доносилось приглушенное «вжик-вжик» с неравномерными паузами, но явно приближавшееся. Я стал пробираться между шатрами в направлении звука, но, должно быть, промахнулся, потому что доктор Талое увидал меня первым.
– Друг мой! Собрат! Они все спят – твоя Доркас и все остальные. Все, кроме тебя и меня. Сюда!
Доктор Талое говорил и помахивал тростью. Я понял, что «вжик-вжик» раздавалось, когда он на ходу срубал головки цветов.
– Как вовремя мы воссоединились! Как раз вовремя! Сегодня мы даем представление, и мне пришлось бы пригласить кого-нибудь на твою роль. Счастлив тебя видеть. Кстати, я задолжал тебе некоторую сумму, помнишь? Небольшую и, между нами говоря, те деньги все равно оказались фальшивыми. Но тем не менее я твой должник. А я привык платить долги.
– Что-то не припоминаю, – небрежно обронил я, – стало быть, сумма невелика. Если с Доркас ничего не случилось, я с превеликой готовностью забуду о ней, особенно если меня накормят и укажут место, где можно поспать пару страж.
Остренький носик доктора на мгновение печально поник.
– Спать-то можно сколько угодно, пока, конечно, не разбудят остальные. А вот с едой хуже – у нас ее нет. Знаешь ли, прокормить Балдандерса все равно, что насытить пламя лесного пожара. Тиазус обещал сегодня что-нибудь принести. – Он взмахнул тросточкой в сторону палаточного городка. – Но, боюсь, он появится не раньше полудня.
– Может, это даже и к лучшему. Я так устал, что и пища в горло не лезет, но если ты покажешь, где можно лечь…
– Что это у тебя с лицом? Впрочем, неважно, наложим белила. Туда! – Он уже мелкой рысцой трусил вперед. Я последовал за ним, пробираясь через путаницу веревок. У входа в ярко-желтый шатер стояла ручная тележка Балдандерса, и я наконец-то почувствовал, что и вправду нашел Доркас.
Когда я проснулся, мне показалось, что мы никогда не разлучались. Неброская красота Доркас осталась неизменной. Как всегда, ее затмевало сияние Иоленты, и как всегда, когда мы оставались втроем, мне хотелось, чтобы Иолента исчезла, а глаз мог отдохнуть на лице Доркас. Через некоторое время после того, как все проснулись, я отвел Балдандерса в сторону и спросил, почему он бросил меня в лесу у Врат Скорби.
– Но я же шел не с тобой, – растягивая слова, проговорил он, – а с моим доктором Талосом.
– Но ведь и я тоже. Мы могли бы искать его вместе и (помогать друг другу.
Он растерялся и долго молчал. Мое лицо, казалось, ощущало тяжесть его унылого взгляда, а я думал в своем (невежестве, как ужасно было бы, если бы Балдандерсу достало воли и энергии разозлиться. Наконец, он сказал:
– А ты был вместе с нами, когда мы уходили из города?
– Конечно. Доркас, Иолента и я – мы все были с гобой.
Он опять заколебался.
– Значит, мы нашли тебя там?
– Да, разве ты не помнишь?
Он тяжело покачал головой, и я заметил, что в его зубных черных волосах пробивается седина.
– Однажды я проснулся утром и увидел тебя. Я тогда был занят своими мыслями. А потом ты ушел.
– Да, потому что обстоятельства изменились, но мы назначили место встречи. – При воспоминании о том, это я тогда вовсе не собирался сдерживать свое обещание, я ощутил нечто вроде угрызений совести.
– Вот мы и встретились, – вяло проговорил Балдандерс и, видя, что я не удовлетворен таким ответом, прибавил:
– Здесь для меня нет ничего стоящего, кроме доктора Талоса.
– Твоя преданность достойна всяческих похвал, но ты должен был помнить: он сам хотел, чтобы я был с ним, так же как и ты. – Я почувствовал, что не могу сердиться на этого добродушного, туповатого гиганта.
– Мы насобираем денег на юге, построим дом и будем жить, как прежде.
– Мы на севере. Но это не важно. Все правильно. Ведь ваш дом разрушили?
– Сожгли. – Я почти видел языки пламени, вдруг отразившиеся в его глазах. – Жаль, если ты пришел только за тем, чтобы обидеть меня. Я так давно не думаю ни о чем, кроме убежища и работы.
Я оставил его, а сам отправился проверять имущество нашей труппы. Правда, нельзя сказать, чтобы в том была особая необходимость или что я был бы способен обнаружить какую-нибудь недостачу, кроме самой вопиющей. Вокруг Иоленты уже собралась толпа, но доктор Талое отослал Иоленту в шатер и разогнал народ. Спустя мгновение до меня из палатки донесся смачный удар трости по пышной плоти, потом оттуда появился доктор, ухмыляющийся, но все еще разгневанный.
– Она не виновата, – заметил я. – Вы же знаете, что все дело в ее внешности.
– Ее внешность слишком вызывающа. Куда как слишком. Знаешь, что мне в тебе особенно нравится, сьер Северьян? То, что ты предпочел Доркас. Кстати, где она? Ты ее уже видел?
– Предупреждаю, доктор. Не вздумайте тронуть ее хотя бы пальцем.
– Да что ты, мне это и в голову не придет. Я просто боюсь, как бы она не заблудилась.
Его искреннее возмущение убедило меня.
– Мы едва успели немного поговорить. Она пошла за водой.
– Какая отважная, – бросил он и, заметив, что я удивился, прибавил:
– Доркас боится воды. Ты не мог этого не заметить. Она вовсе не неряха, но всегда выбирает для купания самое мелкое место, где вода от силы по колено, а когда нам случается проходить по мосту, она обычно держится за Иоленту и дрожит от страха.
В это время вернулась Доркас, поэтому, даже если доктор и говорил что-то еще, я его не слышал. Утром, при встрече, мы только улыбались и робко касались друг друга руками. Теперь она поставила на землю свою ношу и устремила на меня пламенный взгляд.
– Я так скучала по тебе, – прозвучал ее голос. – И чувствовала себя совсем одинокой.
Я рассмеялся при мысли, что кто-то мог по мне скучать, и приподнял край плаща.
– Неужели ты скучала вот по этому?
– Ты говоришь о Смерти? Нет, я скучала по тебе. – Она завладела краем плаща и потянула меня за собой к веренице тополей, образующей одну из стен Зеленой Комнаты. – Я нашла скамейку – там, где грядки с травами. Пойдем со мной. Они уже так давно обходились без тебя, что потерпят еще немного. А Иолента, когда выйдет, сама найдет воду. Это для нее.
Как только мы вышли за пределы поляны, где жонглеры бросали в воздух свои ножи, а акробаты – своих детей, нас окутала тишина садов. Сады Обители Абсолюта – наверное, самый большой участок земли, возделанный единственно с целью созидания красоты, не считая, разумеется, тех диких мест – садов Творца, – которые культивируются садовниками, невидимыми человеческому глазу. Живые изгороди смыкались, оставляя между собой узкие проходы. Мы вошли в рощу благоухающих деревьев, чьи белые цветы навеяли на меня грустные воспоминания о сливовой роще, в которую затащили нас с Ионой преторианцы, хотя те плодовые сажались только для красоты, а эти, похоже, для того, чтобы собирать урожай. Доркас сорвала густую кисть и воткнула ее в свои волосы цвета бледного золота.
