Синтез (СИ) - Ярне Борис (книги онлайн полностью .txt) 📗
— Хорошо, для рабочего, — наконец вставил слово Максим.
— Думаешь, это хорошо? Квартира стоит двадцать тысяч. Средненькая. Это деньги, которые придется копить ему, учитывая траты на семью, или отдавать, если это кредит, всю жизнь. То есть, всю жизнь придется жить ради того, где жить. И это не крайность — далеко не крайность. Если есть хоть один подобный случай, следует усомниться в целесообразности такого социального развития. А это наш Город! А вот тебе детки, рожденные на вершине. У них есть сразу всё! Квартиры, возможности… но они ничего не хотят! Им ничего не интересно. Ничего нового, никакого движения, в лучшем случае продолжить плавное течение по вырытому до них руслу. — Леонардо выдержал паузу. — Больше всего меня тошнит от этих ублюдков. Они ведут себя как собственники всего мира и потомственные рабовладельцы, совершенно серьезно уверенные в том, что так оно и есть, и так должно быть всегда. Что все жизненные блага принадлежат им, несмотря на то, что к приобретению всех этих благ они не приложили никаких усилий. Хотя, нет. Больше всего меня тошнит от присосков, готовых лизать задницу всем и вся, любому выкидышу олигархии или власти, лишь бы как-то продвинуться вверх по социальной лестнице. Ведь те самые выкидыши не могут справиться с тем, что наследуют от родителей. И это естественное явление. Родиться на вершине лучше всего для здоровья, но хуже для будущего и будущих поколений. Имея с рождения все блага, не будешь знать им реальную цену, а потому не сможешь грамотно ими распоряжаться, хранить и приумножать. Поэтому с самого начала жизни эти твари окружены той самой толпой присосков, стремящихся урвать куски этих благ, или вообще отнять их и поделить между собой. Поэтому, я думаю, что считать общество сильным можно только на этапе формирования и сразу после рождения, поскольку создают его козырные личности, сильные и бескомпромиссные, подминая под себя все и всех. И плевать они хотели на толпу, на этих слабых людишек, эту массу. Мало иметь цель и идти к ней любыми способами, нужно ещё и побеждать. Борьба за выживание не терпит соплей. Ты либо владелец, либо раб.
— Угу, волк или овца, — рассеянно добавил Максим.
— Или так. Хотя тех, что на вершине, волками бы я не назвал. Во всяком случае, далеко не всех. По большей части там одни свиньи. И чем дальше от создания существующего общества, тем их там больше. Но таков закон природы. Ты либо над законом, либо под.
— А вы, надо полагать, вне закона? — спросил Максим.
— Я не хочу иметь ничего общего ни с этими скотами, ни с этим рабским стадом. Я хочу быть свободным. Ведь, даже находясь на вершине, и имея возможность быть таковым, нужно обладать недюжинной силой, чтобы воспользоваться этой возможностью. Богатства делают человека независимым до определенной степени. В какой-то момент происходит смена ролей и человек становится рабом своего имущества. Он должен тратить на него все свои силы. А он не может или не хочет. Тут-то ему нужна помощь, и он уже перестает обладать всей полнотой власти.
— Я попробую угадать. На помощь ему приходите вы! — сказал Максим.
— Не обязательно. Без меня там хватает деятелей, вращающих все мировые богатства в своём кружке, дуря башку народу. Вся экономика, юриспруденция, и прочая шушера, все эти подсосы и присосы! Вся эта шваль служит хозяевам жизни, которые утверждают, что служат народу.
— Если вам так жалко народ, а вы такой сильный, что ж вы ему не поможете?
— Ха! Мальчик мой, кто сказал, что мне жалко народ? Народ — это понятие условное, оно состоит из каждого отдельного человека, который теоретически сам хозяин судьбы. Но, теоретически. Я тебе уже привел пример с архитектором. Неужели ты думаешь, что кто-то из этого самого народа откажется от предложения оказаться на вершине, владея всем? И ты думаешь, оказавшись там, он вспомнит о своих согражданах. Хрен! Как бы рабы не ненавидели своих господ, каждый раб мечтает стать господином и иметь своих рабов. Свобода! Это красивое слово, которым борцы за неё прикрывают свою жажду власти. Люди обманывают друг друга, но в первую очередь сами себя, утверждая, что тот уровень благосостояния, которого они достигли, это то, чего они хотели. Они не признаются в том, что не способны на большее, но при первой возможности получения этого большего ринутся за ним и придумают в качестве оправдания что-то ещё. Уровень твоего социального статуса и благосостояния прямо пропорциональны размерам кучи дерьма, содержащегося в тебе.
— Ну а вы? — спросил Максим.
— Что я? Я тот, кто есть, и я считаю себя свободным.
— Сидя в камере? — полюбопытствовал Максим.
— Что ж делать, — ухмыльнулся Леонардо, — это цена моей свободы. Я ещё не закончил свое движение, поэтому моя свобода — это лишь ступень.
— Я не очень понимаю, — признался Максим.
— Я достаточно силен, чтобы занять определенную ступень свободы, но во мне не хватает дерьма, чтобы достигнуть самой вершины.
— У свободы есть ступени? А без дерьма никак нельзя обойтись? Можно привлечь какую-то силу, — не знаю, — дополнительную? Вы же ведь тоже не признаетесь в том, что её, силы, не хватает.
— В отличие от свободы, силы не бесконечны. Я ещё не достиг полного самоудовлетворения. Я способен на большее! Я смотрю вверх! Я достигну этого верха, и буду держаться там, пока… — Леонардо замолчал.
— Пока? — спросил Максим.
— Пока не появится более сильный.
— И сместит вас?
— Или встанет выше. В любом случае мне придется уйти со сцены совсем.
— Зачем уходить?
— В одном стаде двум быкам не место. — Леонардо замолчал. — Всему когда-то приходит своё время, и ничего с этим не поделаешь. Но я доволен. Именно сейчас я доволен своей судьбой, и чтобы там ни было, а хорошего там не было ничего, я доволен, что сейчас я именно тот… — Леонардо снова примолк. — Ни черта я не доволен! Да, я изверг, мерзавец и прочее, но сам себе царь… и у меня есть дочь…
— Царь?
— Да царь, разве лев, не царь? А я Лео.
— И как у вас становятся царями? — справился Максим.
— Ну, я тебе уже представил несколько вариантов на выбор.
— Что-то размеры куч меня не очень вдохновили. Или это касается свободы?
— Такова жизнь. А вообще, никто тебе не запрещает изыскать свой путь.
— Свой путь, — повторил Максим, — осталось его найти.
Леонардо внимательно посмотрел Максиму в глаза.
— В тебе что-то есть. Не могу понять, что, — сказал он. — Ты чем, вообще, занимаешься?
— Я ищу.
— Что ищешь?
— Путь. Точнее, себя, чтоб потом искать путь… — Максим задумался. — Лучше я не буду углубляться. А что с вашим путем?
— Не очень-то он был веселый, — рассеяно произнес Лео. — Много потерь, которые никак не могу забыть, как бы ни глушил в себе эту никчемную сентиментальность. Этому пороку, боюсь, подвластны даже самые сильные личности.
— Я прошу прощения. — Максим вдруг что-то понял. — А ваша история про архитектора как-то связана с вами?
— Нет, — ухмыльнулся Лео, — кроме того, что я действительно в детстве намеревался стать архитектором. Кстати, мы забыли об одном из самых главных моментов, влияющих на судьбу, как, собственно, и на все. Случай! И не важно, счастливый он или нет. Счастливый может привести к несчастью, так же как и несчастный к удаче. На выбранный путь меня подвигла потеря друга. Хотя об этом я могу говорить только сейчас. Тогда, осознав эту потерю, да и потом, долгие годы, я никак не думал, что может произойти именно то, что произошло. Не важно. Это было первое, что я понял, и что я после как-то связывал с моим нынешним статусом, если можно так сказать. И именно то, что в какой-то момент друга у меня не стало. Звали его… Да не важно, как его звали. Допустим, Ник.
Мы были с ним ровесниками и учились в одной школе, в одном классе, более того, мы жили в одном доме, в одном подъезде. Одним словом, знали друг друга с самого детства. Но это ещё не всё. Наши родители работали вместе. Мой отец был инженером НИИ при нефтеперерабатывающем заводе. Отец Ника работал там же, в одной, с моим отцом, лаборатории. Как я уже потом узнал, в разработке у них находилось несколько проектов. Каких, не имеет значение. Главное то, что именно мой отец являлся ключевой фигурой во всех проектах, фактически он был единственным генератором всех идей, в то время как остальные, включая отца Ника, играли роль исполнителей. Многие видели отца главным инженером, как НИИ, так и завода. Отец же был полностью отдан науке и совершенно не помышлял о карьере. Кстати, и НИИ, и завод были Городскими. Начальник лаборатории, в которой трудился отец, очень благоволил к нему и пытался как-то отметить или выдвинуть его на разных конференциях, заседаниях и прочих мероприятиях.
