Дочь Велеса (СИ) - Шафран Пан (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
— Что он попросил на этот раз? — чуть ли не плача, спросила Ялика.
— Душу вон того здоровяка, что за тобой следом бежал, — невесело хихикнул бесенок и, заметив рассерженный взгляд подоспевшего Добрыни, решил-таки добавить: — Шучу я. Ничего болотник не попросил. Я с ним еще тогда, в первый раз, условился — я иду с ним, а он здоровяка к кургану проводит, а затем обратно, кто бы с ним не шел.
— Ох, Митрофанушка, — горестно вздохнула Ялика, нехотя опуская его из своих удушающих объятий.
— Ну все, попрощались и хватит, — тихо буркнул бесенок, ободряюще кивнув молча плачущей ворожее.
Сказав это, он, как ни в чем не бывало, отвернулся, мечтательно посмотрел на небо и взял протянутую болотником руку.
— Дадут Боги, свидимся еще, — беззаботно бросил меша через плечо. Болотник, удовлетворенно хихикнув, собрался было сделать шаг к родной трясине, но остановился, будто упершись в невидимую стену. Позади него прямо в воздухе заискрились призрачно мерцающие линии, закручиваясь вихрем и переплетаясь между собой.
— Мара, — восхищенно выдохнула обомлевшая ворожея, не только уже видевшая подобное, но и сама ткавшая нить заклинания, призывающего величественную богиню в мир живых.
Явившая свой грозный лик Мара холодно посмотрела на испуганно замершего болотника, будто бы сжавшегося под ее пристальным взглядом, и, уткнув свой устрашающий посох тому в грудь, заставила отпустить руку меши. Налетевший порыв стылого ветра безжалостно потушил тревожно мигнувший огонек в ржавом фонаре духа трясины. Тот, трусливо скуля, попятился назад, не сводя перепуганного взгляда с хмурящей брови богини, уже в следующую секунду развернулся на месте и, обиженно подвывая, кинулся бежать, разбрызгивая по сторонам болотную грязь и тину. Зябко улыбнувшись, Мара, не говоря ни слова, наклонилась над замершим в благоговейном ужасе мешей и что-то вложила ему в ладонь. Властно кивнув Ялике, она медленно истаяла в светящемся вихре пришедшего в движение воздуха.
— Что происходит? — опомнился вдруг выпучивший глаза Добрыня, до этого восхищенно наблюдавший за происходящим, затаив дыхание и боясь привлечь внимание богини.
— Мара, — прошептала в ответ Ялика. — Это была Мара, и она освободила Митрофана от данной клятвы. И, похоже, подарила свободу от власти Кадука.
Не верящий своим глазам меша уставился на то, что вложила ему в ладонь стылая богиня хлада, а потом, сжав кулачок, радостно запрыгал на месте, чуть не провалившись при этом в болотную жижу.
— Свободен! Свободен! Свободен! — разнесся над топями его торжествующий крик.
Блаженно улыбаясь, он показал обомлевшим друзьям обломки рожек, которые, вспыхнув, тут же рассыпались невесомым пеплом прямо у него на ладони. Налетевший порыв ветра подхватил золу и закружил вокруг головы счастливо улыбающегося бесенка. А в следующее мгновение он уже недоверчиво ощупывал лапками два аккуратных рожка, торчащих между его ушей.
— Но почему? — не унимался Добрыня.
— Он своей жизнью ради меня и тебя пожертвовал. Понимаешь? — попыталась объяснить Ялика, искренне радуясь за получившего свободу Митрофана.
— Нет, — честно сознался здоровяк, пряча добродушную улыбку в лохматой бороде.
— Эй, ну чего встали? — заорал им меша, призывно замахав лапкой. — Я, конечно, короткой тропы не ведаю, как болотник, но той же дорогой, что Охотник вел, обратно выведу. — Он осекся, на секунду задумавшись, и заметил: — А Индрика-то мы не спасли?
— Не спасли, — горько отозвалась Ялика и, ласково посмотрев на отчего-то смутившегося Добрыню, сказала: — Пойдем, здесь нам делать больше нечего.
— А нам расскажешь? — неуместно хихикнул меша, не прекращая искренне радоваться нежданно-негаданно свалившемуся на него счастью.
— Вот в корчме у Горбыля, в тепле да сытости окажемся, так и расскажу все, — легко согласилась Ялика, лукаво улыбнувшись и задорно сверкнув лучистыми глазами.
И она, конечно, рассказала, отчего-то утаив лишь свои странные видения о Древе Жизни…
История шестая. Взгляд из бездны
С тех самых пор, как Ялика покинула подземное царство Аспида, ее неотступно преследовал один и тот же, назойливо повторяющийся почти каждую ночь кошмар. И стоило только закрыть глаза, как она тут же проваливалась в тошнотворную бездну панического страха, пробуждаемого чередой жутких образов и пугающе бредовых видений.
Ослепляющие языки пламени, словно причудливые изваяния, порожденные воспаленным иномировым сознанием, с жадностью тянули к ней свои неподвижные призрачные длани в настойчивой попытке схватить, безжалостно смять волю и разум, и навсегда утащить в свое пылающее яростью и гневом лоно.
Безотчетный страх перед надвигающейся, пока еще невидимой угрозой, поглотил скорчившийся в мучительных спазмах рассудок Ялики. Потерявшая всякую связь с реальностью, насмерть перепуганная девушка скорее ощутила, чем услышала, медленно и неотвратимо приближающиеся тяжелые шаги. Словно подчиняясь какому-то неведомому заклинанию, окружающее вдруг скинуло сдерживающие его оковы, стремительно оживая и приходя в движение.
Пробудившееся от сонной неподвижности пламя, обдало лицо девушки нестерпимым жаром, в одно мгновение, заставив ее беспомощно зажмуриться и вскинуть руки в неловкой попытке защититься от гнева, пришедшего в неистовство огня.
Невообразимая какофония звуков, будто бы прорвав неосязаемую плотину, чудовищной волной обрушилось на сжавшуюся в ужасе ворожею, принявшись безжалостно терзать ее слух. В оглушающей разноголосице с трудом угадывались мрачные завывания ураганного ветра, неясные выкрики и стоны, будто бы человеческие, но более всего походившие на предсмертные вопли погибающих в невероятных муках животных, душераздирающее скрежетание, сопровождаемое едва слышными шорохами и низкий монотонный хрип неведомого чудовища, то и дело срывающийся в невыносимо-тоскливый вой.
И громоподобные шаги, неизбежно приближающие с каждой секундой, с каждым биением обезумевшего, захлебывающегося кровью сердца.
Даже сквозь плотно закрытые веки Ялика ощущала направленный в ее сторону нечеловеческий, пришедший откуда-то из самых глубин вековечной тьмы, взгляд. Взгляд полный неприкрытой ненависти и злобы ко всему живому, обездвиживающий и в одночасье лишающий воли к сопротивлению. Взгляд, безжалостно опаляющий не только беззащитную плоть, но и дотла выжигающий своей яростью душу.
Неожиданно все стихло.
Собрав остатки неотвратимо рассыпающейся словно песок воли, Ялика все-таки заставила себя открыть глаза, чтобы в последние мгновение перед неизбежным небытием узреть кошмарное порождение тьмы, вознамерившееся во чтобы то ни стало прервать ее земной путь.
Против ожиданий, увиденное оказалось куда прозаичнее и вместе с тем несоизмеримо страшнее самого ужасающего чудовища, вышедшего из неизведанных глубин тьмы или поднявшегося со дна обезумевшей фантазии безвестного художника, лишенного малейших проблесков разума и безнадежно погрязшего в грязи собственных бесконечных кошмаров.
Волна спазмов немилосердно подкатила к горлу девушки.
Покрытый с ног до головы кровью и кусками плоти, младенец жадно копошился среди окровавленных ошметков тела того, кого Ялика некогда знала, как Охотника. Странная, беззаботно-блаженная улыбка отвратительной маской застыла на бледном лице мертвеца, словно тот, умирая, испытал недоступное никому из живущих наслаждение.
Прервав кошмарную трапезу, младенец с живым интересом уставился на обмершую девушку, безуспешно пытающуюся справиться с накатывающей тошнотой. Плотоядно оскалившись и обнажив ряд мелких игольчатых зубов, он вдруг моргнул. Вертикальные кошачьи зрачки глаз, расползлись, превращаясь в бездонные океаны тьмы. Обрадовано загугукав, жуткое дитя медленно поползло к Ялике, ежесекундно поскальзываясь в крови и окуная зловещую морду в разлитую вокруг кровь.
Не в силах больше выносить происходящее, Ялика истошно завопила и бросилась бежать прочь. Куда угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от тошнотворно-омерзительного младенца. И как это часто бывает в кошмарах, реальность, вдруг сделавшись вязкой, превратилась в густой кисель. С трудом преодолевая тягучее, отнимающее силы сопротивление окружающего, девушка только неимоверным усилием воли заставляла себя переставлять ноги, а вослед ей неслось недовольное, будто бы обиженное мычание неотступно преследовавшего ее младенца.
