Безмолвные - Глазнева Оксана (лучшие книги .TXT) 📗
В покосившейся избенке, где они жили, было две комнаты и сени. Александра осталась жить в комнате справа. Там все еще уцелели стекла и ставни, а под окном рос куст сирени. Мужчины устроились напротив.
Впервые кошка приснилась ей дней восемь назад. Сидела — черная — на подоконнике, умывалась лапкой и блестела в темноте желтыми глазами.
В следующую ночь Александра проснулась от ощущения, что в комнате кто-то есть. Сон сковал тело. Она слышала шорохи возле изголовья, но не могла пошевелиться, не могла открыть глаз. Хотела закричать, но не смогла, тогда попробовала поднять руку… Просто поднять руку… Кто-то запрыгнул на кровать, сел на ноги. Александра смогла сжать пальцы в кулак, и от этого наваждение исчезло. Она резко села, и кошка испуганно спрыгнула с ее ног, бросилась к окну, на подоконник, а затем на улицу. Мокрая от холодного пота, Александра провела руками по лицу. Затем взглянула на окно. Разве она не прикрывала ставни?
На следующую ночь она заперла их. За день она никому не рассказала о ночном происшествии и убедила себя, что это была просто кошка. Но кошмар повторился. Снова окно оказалось раскрытым, и снова кошка сидела в комнате. Только на этот раз двинуться не получилось. Кошка улеглась ей на грудь и спала там до утра. Вреда не причинила, но утром Александра еле встала с кровати. Она чувствовала себя опустошенной.
Кошка стала появляться постоянно, и Александра никому не могла рассказать о своем кошмаре. Каждый раз, когда она открывала рот, голос отказывал ей. К счастью, спустя несколько дней Марья-Кривоножка сама поняла все.
Александру перевели в другой дом. Развесили над окнами чеснок, устелили дом полынью… Кошка не появилась. Вместо нее ночью пришла женщина с густыми каштановыми волосами и очаровательными ямочками на щеках. Постояла за окном, похмурилась. Затем раскрыла ставни и влезла на подоконник. Полынь ей не понравилась. Она фыркнула и перелетела к кровати по воздуху. И вновь Александра могла лишь открыть глаза, но не пошевелиться…
— Мне жаль.
Она вздрогнула, вдруг поняв, что все это время говорила.
— Почему вы не ушли? Лука принес вам золото?
— Коршун не дал. Сказал, что люди — не маги, своих не бросают.
— Ждали Кая?
— И тебя. Врацлав сказал Луке, что ты та еще сука, но — из наших. Ты не соврал, не предал, и мы не должны…
Ри улыбнулся.
— Говоришь все, о чем думаешь? Дурман Миркаллы. Пройдет скоро.
Он пальцами опустил край воротника, увидел две точки от укуса и поморщился.
— Я думал, четверо стражников смогут сберечь тебя, но ошибся. Значит, останешься со мной.
— Думаешь, что ты сможешь сберечь меня?
Она опустила ноги на пол, замерла от вернувшегося головокружения. Ри внезапно приблизился, обнял за плечи и поцеловал. Она вздрогнула, попробовала отстраниться, но он удержал ее. Целовал, пока хватало дыхания, потом отодвинулся сам. Оба тяжело дышали.
— Все не правильно. Все не так!
— Я сам решу, когда целовать тебя. Или не нужно было целовать?
Александра закрыла лицо руками, пытаясь собраться с мыслями. Посмотрела на него сквозь пальцы.
— Я правда тебе нравлюсь? Я? — спросила она.
— А я тебе? Без былого могущества я мало кому нравлюсь. Кто знает, может, скоро и постарею. Совсем не за что станет любить…
Александра поджала под себя ноги, села напротив Ри, взяла его лицо в ладони, посмотрела ему в глаза, требовательно и честно.
Плясали тени по стенам. Пахло воском и пылью. Ри перестал улыбаться. Его словно располовинили. Вот так же, в двух шагах от летней грозы сидела напротив другая девушка. Так же смотрела на него, и то чувство, что наполняет его сейчас, при взгляде на Александру, знакомо ему.
Непереносимая, лишающая дыхания, нежность.
Он не уберег свою женщину, когда был могущественным магом, так какое право имеет сейчас так смотреть в глаза Александре?
Она видела, как пропадает его улыбка, как ложится на лицо тень старого воспоминания. Она сама потянулась к нему, прижала губы к его губам, неумело и неловко. Она целовала его лицо и глаза, словно ее губы могли уничтожить эту проклятую тень! Александра сейчас отдала бы все на свете, чтобы забрать у него память!
Он поймал ее руки и отодвинулся. Словно упал занавес. Ри улыбнулся, одним движением губ обесценив все сказанное и сделанное минуту назад.
От нахлынувшей ярости и бессилия у Александры задрожали руки.
В эту минуту в стену замка ударила молния. Грохот разнесся по пустым коридорам, задребезжали стекла.
— Началось, — сказал Ри, поднимаясь с кровати и протягивая руку девушке. — Нужно найти Северянина.
Кай смотрел в окно на приближающееся войско. Там, где раньше стоял кедровый лес, лежало изрытое корнями поле. Бывшие деревья — великаны, сплетенные из столетних стволов, как куклы из соломы, медленно шли на замок. А над ними черной стаей летели крылатые огнедышащие быки.
— Еще пятеро осталось, — сказала за его спиной чародейка.
Северянин обернулся. Линор.
— Кого вы поймали?
— Йенни Линд. — Она улыбнулась. — Но я пришла за другим, воин. Твой господин променял тебя на девчонку из деревни. Ты теперь наш.
— Хорошо, — ответил он.
— Так просто? — усмехнулась чародейка.
— Я ценю вашу красоту и могущество. Но сначала вы должны победить.
Он вновь повернулся к окну.
— Смотри внимательно! — потребовала Линор и исчезла.
Черный туман из рва поднялся в воздух, окружил замок пеленой, будто дым от пожарища. Выли снежные волки, кружа вокруг рва, звали хозяйку.
Дальше ждать Кай не стал.
Замок мелко дрожал, тонко звенели люстры под потолками, роняя хрустальные лепестки. Тревожно колыхалось пламя бесчисленных свечей. Всматривались в коридор лица на портретах, но не видели Кая.
Он спустился по знакомой лестнице в подвал, прихватив с собой подсвечник из коридора.
Знакомый коридор. Тот же тошнотворный запах смерти, бьются за запертыми дверями неведомые чудовища, умирают безымянные пленники. Где-то здесь держат чародейку? У одной из камер на полу светлело пятно изморози.
Кай вернулся к двери, за которой находилась лаборатория Ри.
Давно он не заходил сюда. Все те дни, пока он ждал, что маг одумается, Ри сидел здесь один. Кай думал, что чародей просто убивает время, но оказался не прав. Маг заполнил лабораторию бочками, пахло гарью, металлом и чем-то сладким. Кай открыл одну — она оказалась до краев полна черным песком.
Кай поднял свечу повыше, с трудом протиснулся мимо бочек к столу, нашел железный молоток, которым Ри измельчал алхимические камни, и вернулся в коридор.
Он сбил замок и открыл дверь, высоко подняв над головой свечу.
В камере иней покрыл стены, пол, потолок, орудия пыток, превращая кошмар во что-то сказочное. Женщина повисла на стене напротив входа, оплетенная железной паутиной, как белая бабочка в плену у паука. Нити паутины впивались ей в руки, в шею, в ноги и живот. Они просачивались под кожу, соединялись с венами, становились продолжением сосудов, прокладывали для крови Йенни новый путь — в стены замка.
Чародейка открыла глаза, голубые, как лед. Впервые посмотрела на Кая.
— Кто ты?
Йенни увидела золотую печать на сердце незнакомца, присмотрелась.
— Кто ты? — вновь повторила она.
— А не все ли равно?
Он подошел к чародейке, руками начал рвать железные путы. От его прикосновения они съеживались, как трава от огня, рассыпались под пальцами серой золой.
Йенни закричала от боли, ее кровь из множества ран потекла по белой коже, закапала на пол.
Он подхватил ее на руки, белую и холодную, и вынес в коридор.
— Тебя послал Адриан? — спросила Йенни слабым голосом.
Кай покачал головой.
— Меня зовут Кай.
— Воин-северянин! — поняла чародейка. — Что ты делаешь здесь?
— Не хочу, чтобы ты умерла.
— Почему?
«Потому что ты похожа на великое произведение искусства, — подумал Кай. — Потому что я в жизни не видел никого прекрасней тебя».
