Безмолвные - Глазнева Оксана (лучшие книги .TXT) 📗
— Я не сделаю этого. Если из-за меня миру суждено остановиться в этом дне — что ж. Сегодня хороший день.
В комнате стало ярко и горячо, как в Лисьем замке во время пожара.
— Остановим время? Хорошо, — согласился Ярок, хмуря брови. — Я не могу убить тебя, но могу превратить в пытку мгновение, которое ты хочешь растянуть в вечность.
Вокруг вспыхивали книги. Огонь бежал по полкам, перекинулся на шторы, полз по полу. Богов он не пугал. Лишь темный Анку, хозяин Царства Мертвых, недовольно хмурился.
Кай чувствовал, как от жара кожа натягиваются и горят ресницы. Он сделал вдох, но грудь наполнила горячая смола. Он упал на колени. Он сжимал зубы, пытаясь сдержать крик, и лишь глухо мычал, пока занимались пламенем волосы, пока краснела, вздувалась пузырями кожа.
Но Кай не брал меча.
— Брат, остынь.
Серебряная богиня подошла к человеку, встала между ним и Яроком. От нее пахло снегом и веяло холодом, и жар отступал. Кай открыл глаза. Богиня смотрела на него с жалостью и печалью. Красивая, как чародейка, но чародейкам не бывает сорока лет…
Богиня опустилась на колени перед ним, и их лица оказались напротив друг друга.
— Мои брат и сестра много сказали за меня, мальчик, — сказала она так тихо, что слышал лишь Кай. — Я не люблю, когда другие говорят за меня. Особенно о судьбе и предназначениях.
Она улыбнулась ему светлой и доброй улыбкой. Взяла за обожженную руку и кожа на руке стала выравниваться, отступила боль.
— Тебе не нравится твоя судьба? Только тебе, созданному нами, одному за три тысячи лет, я могу подарить другую.
Мокошь подалась вперед, обняла его за шею, прижимаясь губами к его уху и боги за ее спиной зароптали.
— Тебе суждено отобрать жизнь у двух последних чародеев Яблоневого Края, — горячо шептала ему на ухо Мокошь. — Они уже на кончике твоего меча, принадлежат тебе, заканчиваются в твоих руках. Даже выдержи ты тысячелетнюю пытку огнем — будет то же самое. Я не могу изменить конец, мой мальчик, но могу поменять условия.
За ее спиной гневно хмурился Ярок, в негодовании поджимала губы Марина, переглядывались Марк-кузнец и Леший-лес.
— Ри и Александра выживут, — продолжала Мокошь. — У них родятся дети, внуки… Отдай мне свое право на жизнь и смерть последних чародеев, но вместо первых из рода, я возьму двоих последних. Две девочки, что появятся на свет спустя триста лет. Двое не рожденных еще детей, вместо Ри и Александры.
Она отстранилась от него, посмотрела в глаза, ласково улыбаясь, и, рассерженный долгим ожиданием, за ее спиной ударил кулаком о стеллаж Анку-смерть. Но Мокошь даже не обернулась. Она продолжала требовательно смотреть в глаза Каю, и на дне этих серебристо-серых глаз уже не было улыбки, не было игривости и шутки. Лишь один вопрос:
— Отдашь?
Эпилог
Ри опустил Александру на склон холма и сел рядом. Несколько минут они просто любовались Цветным морем.
— Что-то изменилось в тебе, — наконец сказала она.
Музыкант кивнул:
— Я тоже чувствую это. Все из-за скрипки. Я больше не сплю.
Она устало улыбнулась:
— Как хорошо, наверно. А мне вот хочется спать. Прости, если я засну посреди разговора…
— Так не пойдет!
Он поднялся мягким гибким движением, протянул ей руку.
— Пойдем со мной!
Девушка покачала головой.
— Не в этот раз, Ри. Я слишком устала…
— Ты должна! Ты обещала мне. Помнишь?
Александра тяжело вздохнула и с трудом поднялась. Ее руки дрожали, ее ноги дрожали. Она улыбалась, но взгляд уплывал в сторону, за плечо Ри, в море, к маяку на горизонте.
— Обещала… — согласилась она тихо.
Тропинка в этом месте сужалась, идти можно было лишь друг за другом. Ри замер, с тревогой посмотрел на нее.
— Спускайся, — сказала Александра. — Я пойду следом.
И он стал спускаться.
Солнце над горизонтом, окутанное туманной дымкой, прекратилось в золотой желток. Восток сиял пронзительной синью, опускаясь в ночь, словно на небе кто-то невидимый медленно тянул за собой занавес, заканчивая этот день и бесконечно долгое представление.
Ветер ударил в лицо запахом разогретой за день травы и пылью с дороги. Ри прищурился, заморгал, смахивая с ресниц соринки. А ветер полетел дальше, неся вниз к морю зонтики козлобородника. Трещали кузнечики.
Ри не слышал шагов, но затылком, ребрами, кожей чувствовал, что она здесь. Она ничего не говорила, просто молча шла за ним в нескольких шагах позади, верная своему выбору и своему слову вопреки всему.
Она там?
Ри так сильно хотел обернуться! Но не оборачивался. Потому что, пока он не видит ее, можно верить во что угодно.
Над горизонтом сияла призывным светом синяя звезда далекого маяка, но он не стал задерживать на нем взгляд. Тропинка сделала поворот и уходила прочь от моря. Ри повернулся спиной к морю и маяку. Чем дальше они уходили от моря, тем отчетливее он слышал ее шаги, тем чище и сильнее становилось ее дыхание. Отныне ему не нужны маяки. Нужна лишь любимая женщина.
И он ускорил шаг, чтобы быстрее привести ее в город.
