Интерполицейский (СИ) - Донцов Виталий (книги txt) 📗
Из люка наполовину вынырнул Жиль.
— Командир, там только мертвый эквадорец, по документам — Педро де Венесия. Шею сломал. Что с ним делать?
Да, не повезло бедняге — сорваться с такой высоты. Сам виноват, наверняка мама его в детстве предупреждала, что плохие дела плохо заканчиваются.
— Все улики и документы забираем, задержанных также, а с телами пусть местные разбираются… Чарли, скоро там "вертушка"?
— Через пятнадцать минут…
— Долго что-то, — я подошел к Алессандре, или как ее там. — Мисс, позвольте ваш фотоаппарат. Обещаю, что верну. Просто чтобы у вас соблазна не было. И еще… будьте добры, ваш диктофон. У этих штук… — я постучал по шлему, — отличные микрофоны.
— Подчиняюсь силе, — с видом Жанны Д'Арк, восходящей на костер, сказала девушка, и отдала все, что я просил. Я прослушал пленку диктофона, стер все, что было связано с нашими разговорами, и спрятал всю электронику в карман.
Из-за ближайшего холма выпрыгнул наш вертолет. Ну все, слава богу… Пора сваливать.
3
МАЙ, 2003 год "Берн"
Амстердам — Лион — Брюссель,
отсчет — 2-е, 3:03 по Гринвичу.
По тихому пригороду столицы Голландии, глубокой ночью, со скоростью километров тридцать в час катился темно-вишневый "Опель-Астра". Он скользил мимо ухоженных домиков и коттеджей, по мокрой еще от прошедшего днем дождя неширокой трассе, ведущей в сторону моря.
Впереди справа стало вырастать деревянное строение, окруженное обширным садом и полутораметровой чугунной решеткой, поросшей живой изгородью. Не доезжая метров пятьдесят, машина бесшумно остановилась у левого бордюра. Фары, и без того тускло горевшие, погасли.
Чуть слышно щелкнула открываемая дверца. На вымощенный камнем тротуар выбрался водитель "Опеля".
Это был весьма примечательный человек. Высокий, он при этом имел очень внушительный размах плеч. Одет был в сшитый явно на заказ темный костюм, светлые волосы были коротко подстрижены, а слегка прищуренные глаза казались изваянными изо льда. Впрочем, случись рядом поздний прохожий, то он вряд ли обратил бы слишком пристальное внимание на этого человека — не смотря на свои габариты, он каким-то образом ухитрялся выглядеть незаметным. Но случайных прохожих рядом не оказалось. Водитель "Опеля" на всякий случай осмотрелся, на предмет неслучайных прохожих. Таковых также на первый взгляд не обнаружилось. Тогда он, приложив широкую ладонь к лацкану пиджака, словно приготовился что-то выхватить оттуда, пошагал через дорогу в направлении чугунного ограждения. Достигнув забора, переключился на осторожный переставной шаг.
— Я на месте, — прошептал он в лацкан, замерев в черной тени живой изгороди.
— Я понял. Берн, операцию начинаем по моей отмашке. Жди.
Водитель "Опеля" кисло скривился. "Командир, шайссе", подумалось ему.
Новый напарник ему не нравился.
С тех самых пор, как его "ушли" из "Тени" — в чем, впрочем, виноват был в большей степени сам, пить меньше надо — ему не везло с напарниками. Вроде бы и работа не такая пыльная, как в SSI, но одного напарника пришили во время абсолютно случайной перестрелки, другого посадили на героин, и он покончил жизнь самоубийством. Третий по счету был пока жив, но толку только от него было немного, потому что сволочью оказался редкостной. Пока Ганс носился по Амстердаму, пытаясь выполнить задание, он избрал для себя странный способ сбора информации — трахать городских проституток. Для того, чтобы начать, а если точнее, завершить операцию, разработанную, кстати, Берном почти в одиночку, Картера мало не силком пришлось тащить в штаб-квартиру голландского Интерпола.
Ганса с июля прошлого года перевели в европейский Отдел по борьбе с нелегальным оборотом наркотиков. Очень грязная работенка. Не в смысле сложности, а смысле того количества дерьма, которое Гансу пришлось перелопачивать собственными ручками. Ведь он не в тылах отсиживался, а являлся действующим оперативником широкого профиля. Уже после первого месяца разъездов по Европе и тесного знакомства с самым дном так называемого цивилизованного общества Берна одолела смертная тоска. Террористов ловить проще, чем распутывать сложные гнилые клубки операций наркоторговцев, всеми силами стремящихся протащить свою отраву на европейский рынок. Тем более что их связи уходили порой к самым вершинам власти. Тем более, что своды правил, порой идиотских и ненужных, связывают по рукам и ногам, и это привыкшему к вольнице спецназа Гансу было особенно тягостно. За каждый выстрел начинают дергать по начальствам, отделам внутренней безопасности, пока все жилы не вытянут. А спокойно наблюдать и удержаться от соблазна практически использовать всю полученную информацию Ганс не мог. Не тот человек.
Вот и сейчас все повторялось. В разработке Ганса (напарника в расчет не брать, он шлюх разрабатывает) находилось дело о крупной партии южноамериканского кокаина, нелегально провезенного на территорию самого либерального по отношению к наркотикам города в мире — Амстердама. Действовал Ганс в отрыве от местной полиции во избежание раскрытия операции. Местные дельцы, на педантичный взгляд Берна, чувствовали себя излишне вольготно, и имели тесные взаимоотношения с полицией города. В общем, в плюсах, находящихся за спиной Ганса, было лишь местное отделение Интерпола. О напарнике он даже и не вспоминал до этого дня.
Чтобы завершить начатое дело, нужна была развернутая полицейская операция. Действовать в одиночку Ганс, как бы ему того не хотелось, с недавних пор не имел права.
Между прочим, именно за это начальство и не любило Ганса больше всего. По его, начальства, мнению, он был слишком самостоятелен и инициативен. Но простите, Ганс же не виноват, что все свои крупные дела за те более чем полгода, что он работает в этом чертовом Отделе, приходится завершать одному из-за нелепых смертей напарников, имеющих невезение то попасть под не им предназначенную пулю, то угодить в лапы объектов разработки. Вынуждают обстоятельства играть в супермена-одиночку. И это не означает, что ему, привыкшему работать в команде и чувствовать плечо друга, такое положение дел нравится…
— Картер, ты там не заснул? Спецназ готов?
— Берн, все под контролем. Рассла-абься, — Ганс терпеть не мог, когда его напарничек вот так по-американски начинал тянуть слова. Словно полный рот жвачки набрал. — Ждем момента.
— Какой на хрен момент, — зло пробормотал в сторону Ганс. На его взгляд, момент был самый подходящий. На лодочной станции сейчас даже не подозревают, что они под колпаком.
— Берн, есть мнение, — прорезался в эфире голос Картера. — Тебе нужно проникнуть внутрь, и подтвердить факт драгсэйла (*Продажа наркотиков. Сленг оперативников). Возражения, предложения есть?
— Мне нужен надежный тыл.
— В чем дело, обеспе-ечим, — протянул Картер.
Ганс крадучись прогулялся вдоль живой изгороди, вросшей в ограду, отыскал подходящее место, перемахнул через чугунную решетку и осторожно двинулся по выложенной гравием дорожке в глубь парка, плотно обступившего невысокое двухэтажное строение — лодочный сарай. Возле причала, как он мог видеть сквозь ветви кленов и тополей, была пришвартована раскачивающаяся на волнах красивая моторная яхта, в ночи кажущаяся серой. Это и есть продавцы. Надо будет не забыть попросить коллег из амстердамского отделения, чтобы проверили портовую таможню на "вшивость". Там явно попахивает крысятиной.
Ганс шел, таясь, его шагов практически не было слышно, он словно обратился в серую, не привлекающую внимание тень. Пистолет доставать пока не стал, но держал руку наготове.
Дойдя до брусовой стены сарая, двинулся вдоль нее к крыльцу, отсвечивающему тонкой полоской света от неплотно прикрытой двери. Крыльцо высокое, по грудь, а Берна маленьким назвать сложно.
Ганс не успел даже взяться за резные полированные перила — почувствовал, как к затылку прилип холодный ствол пистолета.
