Аленький цветочек - Разумовский Феликс (е книги .TXT) 📗

– Телефон свой давай, – буднично приказал Кудеяр.

Молодая женщина схватилась было за сумочку, где у неё хранился мобильник, потом поняла и ошалело пробормотала семь цифр. Иван кивнул, запоминая. Вытащил из кармана полдюйма бандитских денег, всё так же буднично сунул их Рите:

– Жить хочешь – нигде не светись, сиди дома. Завтра позвоню. – И усмехнулся, неожиданно подмигнув:

– Спасибо за божественный вечер!

Рита неловко полезла наружу из высокого джипа, прижимая к груди сумку с ноутбуком и пугливо косясь на загромоздивший половину заднего сиденья Натахин чемодан. Претендовать на него она ни в коем случае не собиралась – свят, свят. свят! Пускай лучше Иван увезёт его куда подальше да и утопит. Выбрав в Неве местечко поглубже…

Едва задней захлопнулась дверца, «Опель» сорвался с места и этак тихо-стремительно ушёл в темноту, лишь кое-где робко нарушаемую мертвенными синеватыми фонарями. Красноармейские улицы, более-менее симпатичные летним днём, поздно ночью в марте – далеко не Невский проспект…

– Остерегайтесь торфяных болот, – вслух выговорила Рита. Звук собственного голоса заставил её вздрогнуть и остро осознать, что она осталась одна. Случись что – и уже никакой Иван Степанович не вылетит, теряя махровую простыню, в одних трусах ей на помощь. Она затравленно огляделась и припустила дворами домой. Было страшно. Дорогу перебегали коты, все как один чёрные, самостоятельные и свирепые. Каждый случайный встречный был наёмным убийцей, прячущим в кармане «Беретту» с глушителем. Драные пластиковые пакеты в помойках начинали шевелиться и подозрительно громко шуршать именно в тот момент, котаа Рита к ним приближалась. Под ними тикали бомбы.

Скудин тем временем проскочил Загородный и, не давая себе расслабиться, уже за Обуховским мостом снова засёк хвост. Никуда, оказывается, не девшийся. И преследовало Кудеяра всё то же авто, приметное до изумления. На таких не серьёзным преследованием, а только наглыми выходками заниматься. Под днищем машины горели синеватые огоньки, направленные непосредственно вниз, на асфальт, – в результате приземистая иномарка как бы плыла в облачке замогильного света. Плюс опять-таки подсинённая оптика и жёлтые противотуманки под бампером… Вот только, несмотря на такую дурацкую «внешность», хватка у преследователей была бульдожья. «Интересно, как они меня опять вычислили?..»

Вообще вопросов было много. Для начала – откуда вообще взялся хвост? Неужели Собакина так быстро купили на корню? Или бандюки друг друга дублировали?..

Что-то сегодняшний день был полон загадок, неопределенности и таинственности, а этого Скудин ужас как не любил. «Ладно, сволочи, будут вам гонки с препятствиями…»

Изрядно попетляв по городу, уже начиная коситься на указатель бензина, он выкатился на Каменный мост и по Гороховой, через Мойку, мимо зловещего здания номер два (а вы думали, почему Гороховая когда-то называлась «Дзержинского»? Ну то-то же…) выехал на Адмиралтейский проспект, а чуть позже на Английскую набережную. Преследователи и не думали отставать, наоборот, вовсю пытались деморализовывать Кудеяра, уверенно держась в десяти корпусах: «Никуда ты, голубчик, не денешься со своим чемоданом. НАШИМ, то есть, чемоданом… Лучше отдавай по-хорошему…» Правду молвить, Иван больше забеспокоился бы, если бы эти орлы отстали от него на Красноармейских и пришлось бы серьёзно тревожиться, не перехватили ли Риту. Но этого не случилось, и он ощущал только азарт. Перевалив бывший Благовещенский мост, Иван ушёл с набережной на Восьмую линию… и вдруг, резко дав по газам и в очередной раз наплевав на все правила, рванул по направлению к Смоленке – что-что, а уж Васькин остров он знал, как собственную портянку. Сразу за Средним джип сбавил ход и, резко, под обиженный колёсный скрип, повернув, по-пластунски заполз в узкую, похожую на кишку подворотню. Вдоль бортов оставались сантиметры зазора, но Кудеяру хватило. Он усмехнулся и затормозил окончательно, поставив «Фронтеру» раком, – ни пройти, ни проехать. Теперь – сломать ключ в замке зажигания, ужом выползти из салона и (опять же с чёртовым чемоданом под мышкой) сделать то единственное, о чём суворовским солдатам дозволялось отвечать «Не могу знать!». Сиречь ретироваться. Или, если по-нашему, по современному, – живо рвать когти. Что Скудин и сделал, причём с быстротой, наверняка изумившей преследователей. Как раз когда он заворачивал за угол, стену у него за спиной осветили знакомые синеватые фары. Иван воспрянул душой, почувствовав себя в привычной стихии, и весело прибавил шагу по родным и таким понятным джунглям… каменным, тесным, вонючим. Путь его лежал к дому, где проживал офицер ГБ Евгений Додикович Гринберг.

Евгений Грин в отличие от однофамильца Александра не писал дивных книжек о любви и приключениях на далёких морях. Говоря откровенно, он книжек особо и не читал. Некогда было. Безопасность Родины отнимала все соки и время. А виной тому были дурные гены Евгения Додиковича по мужской линии. Прадед, Аарон Абрамович, охранял знаменитый Гохран и ни на миг не забывал мудрую истину: что стережём, то и имеем. После него осталась ёмкость (по непроверенным слухам – здоровенный горшок) кое с чем, зарытая, где надо, и маузер-раскладка с надписью: «Борцу с мировой буржуазией Аарону Гринбергу». Дедушка, Самуил Ааронович, радел о достоянии республики не меньше прадедушки. Он трижды был репрессирован, что не помешало ему вместе с генералом Серовым спереть из Берлина корону бельгийской империи. После него остались уже ДВЕ ёмкости кое с чем, зарытые, где надо, и ДВА комплекта оружия с дарственными надписями. Папа, Додик как-бы-Семёнович, был заслан резидентом в Штаты и до сих пор сидит себе тихо где-то в Иллинойсе. Так тихо, что не могут найти. Ни наши, ни ЦРУ с ФБР…