Расцвет Ларк (ЛП) - Вог Сандра (библиотека книг .txt) 📗

Я не хотела быть в толпе, потому смотрела на цвета, а не в глаза людям, хотя их взгляды не были злыми. Но взгляды были сильными, как и прикосновения, я сразу начинала улавливать энергию. Потому я смотрела, как разные цвета двигаются по мощеной площади. Порхающая девушка в фартуке лютикового цвета была милой, но глупой Кэт. Высокий и тощий Керрик Свон был в модной тунике светло-серого цвета, как небо на рассвете, а Райф, что стоял в центре рыночной площади, носил одежду насыщенного сине-серого цвета сумерек.

Я видела бирюзовое платье Эви недалеко от Райфа, ее серебряная коса ниспадала на спину. Она приветствовала людей у колодца, и приблизилась к ней, скромно улыбаясь, когда проходила мимо соседей и друзей.

- Ах, Ларк! Рада тебя видеть! – а эта дама – Керен Вим, одна из старейшин деревни. Как и бабушка, с возрастом ее начало мучить давление, но взгляд ее все еще был ярким, а слух острым. Я поклонилась, выказывая уважение, и прошептала приветствие. Следом шли Том Мейкер и Дэн Хурн в коричневом и красном, и все больше людей проходило мимо, одетые в разные цвета, и здоровалось. Я пятилась, чтобы приветствовать их, пока Бена Джовин не рассмеялась, потянув за мой рукав зеленого цвета, похожего на мох, и сказав:

- А Ларк все такая же застенчивая. Твой милый голосок едва слышно, дорогая!

Я негромко рассмеялась, но она была права, а Эви, что всегда легко общалась с толпой, убрала волосы с моего плеча и ответила:

- Могучие дубы растут из желудей. Ларк должна быть тихой, иначе ослепит нас своим сиянием.

Я покраснела, но Керен взглянула на меня ясными глазами и сказала:

- Точно, Эви. Правильно говоришь. Идемте, начнем Собрание, - она и еще двое старейшин направились к деревянному невысокому помосту, который ставили только для Собрания. Теперь их видели все, хотя они сели в три кресла. Остальные устроились слушать: кто-то сидел, кто-то стоял. Я присела на широкий край колодца, так за спиной у меня никого не было. Эви осталась со мной.

Начиналось все как обычно, с поклона, рука была прижата к сердцу, старейшинам, потом – кивок соседям. Старейшины вели Собрание, но каждый был важен. Все голоса слышали.

Бабушка ступила на платформу, чтобы рассказать историю о руке. Я не хотела ворошить эти воспоминания, потому я думала о другом, о словах Эви. Ее слова звучали прекрасно, но они были неправильными. Волосы мои хоть и были цвета желудей, я не была дубом. Я не смогу никого ослепить своим сиянием, хотя было правдой то, что я должна оставаться тихой. Добрые слова Эви помогали сдерживаться. Энергии текли через меня, словно музыка. Энергия растений или животных обычно успокаивала, но у людей было слишком много разных эмоций, характеров, историй, что переполняли меня, сбивая с толку, если я оказывалась очень близко. Прикосновение заставляло меня видеть невыносимые вещи. Мне требовалось время, чтобы привыкнуть к чьей-то энергии, чтобы она перестала так влиять на меня, но пребывание в толпе не давало такой возможности. Любой день на рынке хоть и был веселым, украшенным цветными флажками и белыми палатками с лентами, был и испытанием на прочность для меня, которое я могла проходить лишь на цыпочках, надеясь, что никто не коснется меня и не столкнется со мной. Я перестала ходить на рынок и избегала незнакомцев. И хотя люди в Мерит были добрыми, от большого количества эмоций у меня начинала кружиться голова. Жители деревни держались от меня подальше, как я и хотела, хотя не понимали, почему я предпочитала – нет, нуждалась – в одиночестве в полях или в саду, где все было проникнуто гармонией.

Я оглядывала соломенные крыши, окружавшие площадь, глубоко дыша и успокаиваясь от вида просторного неба. Я слышала, как голос бабушки становится то громче, то тише во время рассказа, по толпе проносился шепот в ответ на ее слова.

Я внезапно вспомнила сны. После той ночи я толком не спала, я лежала и видела искаженное лицо юноши. И хотя первый сон я толком не помнила, второй никак не оставлял меня. Он проникал в мои мысли каждую ночь, преследовал меня изображением того, как я умираю от руки кого-то, которого можно было с трудом назвать человеком.

Второй сон был полон ужаса. Лицо было высоко надо мной, властное и красивое, но красота была ужасающей. Он был высоким, словно я лежала на земле, лицо его было злым, и я не могла подавить страх. Он кричал, я не могла разобрать слов, а потом высоко поднял меч. Он собирался пронзить меня им, я понимала это, как и понимала, что умру. Белая вспышка стерла его, и я оказалась в своей комнате, дрожа от страха.

Знаки. Сны. Я не знала, что делать с этими чувствами.

- Ларк! – кто-то шепнул мне на ухо.

Я оглянулась и улыбнулась от облегчения, увидев Куина. Его веселый нрав успокоил меня, его энергия была простой и приятной, как у диких зверей. Куин был как брат, мог успокоить, но и безжалостно насмехаться. Но сегодня было не до насмешек. Он опустился на край колодца рядом со мной, крутя пальцами флейту из тростника. Он никогда не расставался с ней.

- Ларк, - он осторожно коснулся моих нахмуренных бровей и прошептал. – Мне жаль, что это именно ты нашла руку Рубера Минла.

Я не могла рассказать о своих снах ни Куину, ни кому-то еще. Я кивнула, отчасти радуясь, что мрачная история могла скрыть мою растерянность, Куин обнял меня рукой за плечи. Мы повернулись к Собранию. Тревожный шепот ходил по толпе. Все искали взглядом Райфа, чтобы высказать сочувствие. Райф стоял в стороне, он был выше многих юношей. Он сдерживал эмоции, оставаясь тихим, хотя челюсти его были сжаты. Я взглянула на Эви, но на ее лице не было эмоций.

- Госпожа Хьюм, благодарим вас, - Керен обратилась к моей бабушке, которая спускалась с платформы. – История мрачная, она открывает старые раны и заставляет бояться будущего. Я думаю, что мы должны воспринимать серьезно предупреждение, что принесла рука, - она оглядела площадь. – Она ведь хотела нас предупредить?

По площади пронеслись возгласы согласия. Я смотрела на лица. Никто не сомневался в моем Взоре, все боялись возвращения Тротов. А младшие жители смотрели с любопытством.

Одна из младших задала вопрос. Сестра Куина, Минноу, в фартуке цвета ноготков, мы звали ее Мин, чтобы сочеталось с именем ее брата. Она выступила к платформе, чтобы ее было лучше слышно, и пыталась говорить, как взрослая.

- А откуда нам знать, что эти Троты причинят нам вред? Может… может, бедный господин Минл наткнулся на Тротов во время их охоты?

Керен с теплом смотрела на четырнадцатилетнюю девочку. Я думала, задаст ли кто-то такой вопрос, и хорошо, что это была Мин. Ее веснушчатое лицо с розовыми щеками было милым в своей простоте. Интерес Керен был серьезным, все старейшины внимательно смотрели на Мин.

Джаретт Доун, еще один из старейшин, заговорил:

- Милая Минноу, - сказал он, приподнимаясь над креслом, - посмотри на собравшихся. Что ты видишь?

Многие смотрели на Мин, а она озиралась, ее щеки стали краснее из-за такого внимания.

- Я-я вижу соседей, господина и госпожу Уилхок, друзей – Кэт и Дрюэн, бабушку. Брата, Куина, он у колодца с Ларк Кэрью…

- Ах. Присмотрись, юная Мин. Что ты видишь?

Многие могли ей ответить, но она должна была понять сама, отыскать ответ. А он был жестоким, я чувствовал печаль многих, словно все одновременно вспоминали ужасное. Мин все оглядывалась, губы ее шевелились, она пыталась сложить ответ.

- Я вижу красивые лица молодых, - сказала она, - красивые лица старых. Так? – весело спросила она.

- Почти, Мин. Неплохо, - сэр Джаретт встал, поддержав ее. – Здесь и правда красивые лица молодых и старых жителей, - заявил он. – Но я спрошу тогда: ты видишь, что кого-то не хватает? Где же жители среднего возраста? Нет, их здесь нет. Их забрали у нас Троты тринадцать лет назад. Не осталось никого, кто мог бы рожать детей. Только слишком старые и слишком молодые, которых мы смогли спрятать, были пощажены.

Последнее слово было смягчено, никто не чувствовал, что эта потеря была пощадой. Сэр Джаретт замолчал и прочистил горло.