Расцвет Ларк (ЛП) - Вог Сандра (библиотека книг .txt) 📗
Было поздно, но только теперь мы решили рассмотреть, что я принесла. Бабушка настояла, увидев ужасное выражение моего лица, чтобы сверток из фартука остался на улице. И мы ужинали и занимались привычными хлопотами.
- Все будет хорошо, Ларк, - только и сказала она и попросила накрыть на стол.
Мы ели суп и хлеб из овса, хотя мне не хотелось есть, мы слушали рассказы Эви о рынке, помыли тарелки, протерли пол, приготовились к завтрашней работе и вели себя так, словно это был обычный вечер. Но тут бабушка достала медовуху, налила себе немного и выпила для храбрости. И сказала:
- Неси фартук, Ларк.
Я принесла его с крыльца. Ткань пропиталась темной жидкостью. А мне нравился этот фартук, теперь я боялась, что останется запах, и я не смогу его носить. Я положила сверток на стол на масляные картины Эви.
- Давай посмотрим, что там, - бабушка развернула ткань, беря на себя ответственность. Я скривилась. Эви и бабушка сдержались.
- Это сделала не лиса, - прошептала я.
- Кто-то из горожан? – поинтересовалась Эви, разглядывая отрубленную руку. – Но почему вот так?
- Это похоже на предупреждение, - ответила бабушка. – Смотрите: на пальце нет кольца, - каждый мальчик в двенадцать лет в нашей деревне получал уникальную полоску кожи, которую носил на левом среднем пальце. Эта рука принадлежала кому-то старому.
- Может, он был не отсюда, - прошептала я. – Путешественник?
- Нет, - ответила бабушка. – Смотрите на след – кожа другого цвета на пальце, словно полоска. Когда-то он носил кольцо.
- Но эти полоски кожи ценны только владельцу, - заметила Эви. – Зачем снимать кольцо?
- Кто знает. Как я и сказала: это предупреждение.
Я смотрела на бабушку, на ее лице едва заметно проступила тревога. Я посмотрела на Эви, любимую кузину, которая светилась любопытством, которое появлялось у учеников. Как и бабушка, Эви могла помочь всем нуждающимся. Если не могла она, не мог никто. Эви при этом не чувствовала боли. И с этой рукой тоже. Хоть и звучало это жестоко, Эви просто хотела понять, как это произошло.
- Руку отрезали специально, - продолжала бабушка. – Так в бою не режут.
Эви кивнула.
- Да, но смотри – пальцы в порезах, ногтя нет. Бой был.
- Он мог сопротивляться, - голос бабушки дрогнул, став не таким музыкальным. Я судорожно вдохнула, ее тон говорил о ее плохом предчувствии. – Может, перевернем? – она взялась за край фартука, и рука перевернулась ладонью вниз. Пальцы были скрючены под ней.
Бабушка задержала дыхание с всхлипом. Она отступила на шаг, схватившись за кресло неподалеку. Мы с Эви тут же вытянули руки, чтобы поддержать ее, но она уже пришла в себя. Я посмотрела на стол и на руку, лежащую на нем. Она была обожжена, на плоти пропечаталось какое-то клеймо. На миг я замерла, позволяя напитку, что успела глотнуть, пролиться в горло, приятно обжигая жаром. Я подошла к Эви, что склонилась, разглядывая клеймо. Наши волосы свисали, вместе ниспадая на стол, но мои волосы были коричневыми, словно желудь, а ее – серебряными, как луна. Мы странно дополняли друг друга. Кузины, родившиеся в один день, в один час, дочери сестер-близняшек. У нас было одинаковое родимое пятно: над девой лопаткой в форме круга. Я подумала, что бабушка вскрикнула из-за этого, ведь на руке был круг, но внутри него была «Z», чьи линии пересекали силуэт круга. Линии были грубыми.
Я задержала дыхание, разглядывая клеймо.
- Страшный след, - прошептала я. – Края еще не засохли. Но черные. Что могло его оставить?
Эви сразу сказала:
- Порез сделан веткой хукона. Его сок делает кровь и кожу черными.
- Точно, хукон, - тихо согласилась бабушка. – Отравляет изнутри. Но здесь не растет хукон. Это сделали Троты.
Я вздрогнула. Мы посмотрели на бабушку. Название Трот мы слышали несколько раз за свои почти семнадцать лет, но этого хватало. Они были ужасными созданиями из легенд в нашей деревне, монстры, что напоминали внешне людей. Два раза они уничтожали наше поселение, убивали наших мужчин и женщин. И в прошлый раз жертвами стали наши родители.
- Предупреждение, - прошептала Эви. Она отступила и посмотрела на меня. – Лиса принесла это. Я не думаю, что Троты пользуются уважением у созданий леса.
Я покачала головой, но бабушка сказала:
- Думаю, лиса рисковала жизнью, чтобы принести это нам. Это предупреждение, шанс приготовиться, - и она добавила уже мягче. – Не как в прошлый раз.
Мы с Эви посмотрели на нее. Голос бабушки выдавал то, что никогда не показывало ее сильное тело. Она, как и мы, пережила последнее нападение. Но нам тогда и трех лет не было, потому мы не запомнили ничего. Бабушка видела все, она жила с этим страхом. Она выжила, изменилась, вырастила нас, как и другие старшие жители деревни, что занимались домом и внуками. Но этот страх был не из тех, что забываются со временем.
- Нужно созвать Собрание, - сказала Эви. – Я сообщу всем на рынке завтра.
Собрание. Я надеялась, что в этом нет нужды, что вся деревня не должна собираться на одной площади. Пусть жители здесь и были дружелюбными, на Собрании было слишком много людей для меня, слишком много энергии в одном месте.
Но бабушка согласилась.
- Придется, - она замолчала, словно задумалась о чем-то, а, может, сомневалась из-за меня. – Сначала нужно больше узнать об этом, - она указала на руку. – Нужно точно знать, чья она.
Бабушка взглянула на меня, как и Эви, поняв ее. Бабушка осторожно спросила:
- Сделаешь это для нас, Ларк?
Рилег заскулил со своей лежанки у камина. Я кивнула, но слишком медленно, и Эви вцепилась в мой локоть. Мое прикосновение вытягивало энергию. Ее – дарило энергию, она давала мне силы. Бабушка только ждала. Она знала даже лучше меня, что со мной будет потом. И она поможет мне, когда все закончится.
Вдохнув, я протянула ладонь к отрезанной руке, чтобы узнать ее историю, и я должна была это сделать. Мне не нужно было прикасаться к ней, как и сосредотачиваться, злость и ненависть уже поднимались от ожога волнами, окрашивая все в черный перед моими глазами. Уют кухни исчез, я впервые увидела Тротов.
Я не сдержала вопль. Они сутулились, как гоблины, но были крупнее и с серой испещренной кожей, похожей на обгоревшую древесную кору, которую намочили. Одинокие пряди волос торчали на их головах, два туманных круга оказались глазами, разрезы были ноздрями, монстры скалились, показывая острые зубы. Создания бежали вприпрыжку… нет, они преследовали одинокого мужчину, пробивающегося через Темный лес, от него исходило отчаяние и усталость.
Но у него не было шансов. Он был старым, он и сам не питал надежды сбежать от этих искаженных теней, и он поступил так, как и все наши жители перед лицом смерти: сдался без слов. А охотники хотели не этого, они хотели преследование. Старика потащили вперед, бросали его, пока сердце не отказало, теперь его оставалось лишь разорвать на части и разбросать по лесу. Руку сохранили, так они отмечали победителя. В чем победителя? Было ли сражение? Я явно кричала, чувствовала слезы на щеках, но себя не слышала. Откуда-то донесся громкий голос бабушки:
- Ближе, Ларк. Ты должна узнать мужчину.
Еще больше слез пролилось, ведь я не хотела касаться мертвых пальцев. Это было слишком страшно, слишком много ненависти и насилия… я уловила оскал, и он был таким зловещим, что по моей спине пробежал холодок.
«Ближе, Ларк», - приказывала бабушка, я понимала, что должна это сделать. Пальцы легли на руку, и я поняла, что она принадлежит Руберу Минлу. Старик дважды в год ходил в Темный лес, чтобы собрать шкуры мертвых зверей, попавших невольно в ловушки растений, что хватали их быстро, а убивали медленно. Рубен Минл, добрый портной, хотел, чтобы они погибали не зря, чтобы их шкуры защищали и согревали кого-то. Уходя от видения, я уловила что-то новое: мерцание света, еще больше Тротов. И в этот раз их страшные глаза смотрели на Мерит.
Я оказалась в кресле, скорчившись, содрогаясь и рыдая, руки бабушки лежали на моих висках, забирая мой страх. Волны ужаса утихали, уплывая в ее сухие, покрытые порошком, ладони, давление в голове ослабевало. Тьма отступила, меня уже не тошнило.
