Сталь остается - Морган Ричард (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Слова эти были последним, что осталось в памяти юного кочевника от того вечера. Через семь часов он пришел в себя на полу таверны, совершенно один, с больной головой, мерзким вкусом во рту и смутным сознанием того непреложного факта, что отец все-таки умер.
Несколько дней спустя семейное стадо разделили, что, вероятно, и предвидел его недавний собутыльник. Будучи предпоследним по старшинству, Эгар оказался вторым с конца в очереди из пяти братьев и счастливым владельцем дюжины тощих скотин. Из памяти всплыли слова южанина, но теперь звучали они куда заманчивее: «…драки, бабы, денежки — всего хватает». Работа для того, кто не против получить пару царапин. Шлюхи, прославившиеся на весь мир искусством постельных утех. А на другой чаше весов — дюжина ободранных животин да невеселая перспектива ходить под старшими братьями. Тут и решать, в общем-то, было нечего. Сохранив верность традиции, Эгар продал свою долю в стаде старшему брату, но потом, вместо того чтобы наняться к нему же платным пастухом, забрал деньги, копье да кое-какую одежку, купил хорошего коня и отправился на юг, в Ихелтет. Один.
Ихелтет!
Город, представлявшийся логовищем тщедушных выродков и закутанных с ног до головы женщин, оказался раем на земле! Случайный собутыльник был прав на все сто. Империя готовилась к очередному набегу на прилегающие территории лиги Трилейна, и наемники пользовались большим спросом. Мало того, крепкая фигура, светлые волосы и серо-голубые глаза неудержимо влекли прекрасных представительниц этого смуглого, отличавшегося гибкостью и стройностью народа. Выяснилось, что в Ихелтете за степными кочевниками — а Эгар к тому времени уже считал себя таковым — прочно закрепилась репутация неукротимых воинов, феноменальных гуляк и могучих, пусть и непостоянных, любовников. За первые шесть месяцев Эгар заработал больше денег, выпил больше вина и съел больше жирной пищи, чем мог представить в самых дерзких фантазиях. А уж о женщинах и говорить не приходилось — он просыпался в таких чудных, роскошных постелях, о каких прежде не доводилось и слышать. И за все это время не видел ни одного сражения, не участвовал ни в одной стычке. Кровь пролилась только…
Сопение и далекий крик оторвали от воспоминаний. Эгар моргнул и огляделся. Похоже, животных в восточной части стада что-то встревожило, и у Руни возникли проблемы.
Эгар откинул воротник и, сложив мозолистые ладони, раздраженно проревел:
— Быками! Займись быками! — Ну сколько можно говорить одно и то же: стадо идет за вожаками. Держи под контролем быков, и остальные последуют за ними. — Оставь в покое коров и займись…
— Берегись! Раннеры!
В долетевшем с другого фланга панически пронзительном вопле Кларна слышался ужас перед опасностью, знакомой каждому степному пастуху. Эгар стремительно обернулся и увидел, что Кларн, вытянув руку, указывает на восток. Проследив направление, Эгар заметил то, что так напугало состоявших под присмотром Руни животных. Через высокую, по грудь, траву легко и быстро пробирались высокие бледные фигуры.
Раннеры.
Было их с полдюжины.
Руни тоже увидел их и поскакал наперерез с тем расчетом, чтобы прикрыть стадо. Но его конь учуял хищников и остановился. Приплясывая на месте, не слушаясь поводьев, скакун закидывал голову и громко, нервно ржал.
Нет, не так!
Предупреждение прозвучало только в голове, потому что предупреждать было уже поздно, да и бесполезно. Руни едва исполнилось шестнадцать, а степные упыри не тревожили скаранаков больше десяти лет. О раннерах парнишка знал разве что из баек старика Полтара, любившего почесать языком у костра, и по редким скелетам, которые притаскивали в стойбище — показать да попугать. У него не было того опыта, что дался Эгару кровью еще до того, как Руни появился на свет.
Со степными упырями не дерутся, стоя на месте.
Кларн, постарше и поумнее, понял ошибку Руни и с криком погнал упирающегося коня вокруг волнующейся темной массы, сорвав на скаку висевший на спине лук и уже выхватывая из колчана стрелу.
Опоздает!
Эгар понял это так же, как понимал, что трава, например, достаточно суха и может гореть. Раннерам оставалось до стада не больше пятисот шагов, и покрыть это расстояние они могли за меньшее время, чем понадобилось бы человеку, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Кларн опоздает, лошади понесут, Руни свалится и умрет в траве.
Дрэгонсбэйн коротко ругнулся, выхватил копье и пустил своего боевого ихелтетского коня в галоп.
Он был уже близко, когда первые твари добрались до Руни, а потому видел все своими глазами. Вожак-упырь догнал непослушную лошадь пастушка, развернулся на одной мощной задней ноге и выбросил другую. Парнишка попытался уклониться и даже махнул неловко копьем, но в следующее мгновение острые, как коса, когти зацепили его и выхватили из седла. Руни еще поднялся, пошатываясь, и тут же два хищника накинулись на него. Долгий, раздирающий душу вопль пронесся над степью.
В запасе оставалась последняя карта. Эгар откинул голову и завыл. От боевого махакского крика у врага кровь стыла в жилах. Его знали и страшились повсюду и везде. То был жуткий зов самой смерти.
Упыри услышали и вскинули вытянутые, сужающиеся кверху головы с измазанными кровью мордами. Несколько секунд они стояли так, тупо взирая на несущегося к ним всадника, словно оценивая опасность, и Эгару хватило этой паузы, чтобы преодолеть разделявшее их расстояние.
Первый раннер получил удар в грудь и завалился на спину, увлекаемый не сбавляющим хода жеребцом, скребя по земле когтями и харкая кровью. Эгар натянул поводья, повернулся и вырвал копье, разворотив рану. Влажные внутренности рваными веревками свисали с зазубренного лезвия. Воин отряхнул копье, и куски мяса, разбрызгивая белесую жидкость, полетели на траву. Второй зверь потянулся к врагу, но конь попятился и встал на дыбы, готовый атаковать здоровенными, подбитыми стальными подковами копытами. Раннер взвизгнул, тряся раздробленной конечностью, и тут конь прогарцевал вперед на задних ногах, как умеют только специально обученные ихелтетские скакуны, и второе копыто проломило врагу череп. Эгар издал короткий вопль, сжал бока жеребца и перехватил копье обеими руками. Красные брызги мелькнули в воздухе.
Длинное, в шесть с половиной футов, копье, знакомое солдатам всех армий и наводящее ужас на каждого, кому доводилось видеть его в деле, традиционно изготавливается из бычьего ребра. С обоих концов к нему крепится обоюдоострое зазубренное лезвие шириной в ладонь у основания. В давние времена металл для наконечника бывал ненадежен, порист, хрупок и плохо обработан, поскольку ковали оружие в маленьких передвижных кузнях. Позднее, когда побывавшие на службе в Трилейне махаки узнали технологию изготовления стали, материала прочного и полностью соответствовавшего их воинственному духу, мастера брали для древка дерево наоми, которому придавали требуемую форму.
Когда ихелтетские армии в первый раз ринулись на север и запад против городов лиги, их порыв разбился, как налетевшая на камень волна, о шеренги кочевников и их копья. Такого военного конфуза империя не знала больше сотни лет. По слухам, даже закаленные в сражениях ихелтетские ветераны тряслись от страха при виде того, что делала махакская сталь с их боевыми товарищами. В битве при Мейн-Мур, Великой Пустоши, когда армии отступили с поля боя, дабы собрать павших, четверть имперских наемников дезертировала, прослышав о том, что махакские дикари подкрепляют силы, поедая трупы врагов. Один ихелтетский историк писал позднее о той бойне на пустоши: «…так падальщики сбегаются на поживу, страшась, что хищник более могучий уже занял пиршественный стол и может обрушиться на них…» Мудрено сказано, но смысл ясен. Ихелтетские солдаты называли такое копье ашлан мбер телан, двузубый демон.
Раннеры бросились на него с обеих сторон.
Конь еще пятился, когда Эгар ударил — слева направо. Левое верхнее лезвие взрезало брюхо одному упырю, правое нижнее блокировало выпад, сломав опускающуюся лапу. Раненый монстр взвыл, и Эгар повернул копье еще раз, орудуя им, как гребец веслом. На левом наконечнике повис глаз и что-то еще. Правый не зацепил ничего — упырь слева свалился на траву и визжал, поливая землю кровью. Оставшийся без глаза раннер размахивал здоровой лапой и вертелся на месте, как запутавшийся в бельевой веревке пьяный. Остальные…
