Тень воина - Прозоров Александр Дмитриевич (читать книги полные .TXT) 📗
Готовился ведун к самому худшему: брод мог оказаться и по горло глубиной. В таких безлюдных местах переправы никто организовывать не станет. Нашли люди место, где хоть как-то перебраться можно, вот и пользуются. Поэтому разделся Середин донага, взял в руки прут и вошел в холодную осеннюю воду, двинулся вперед, прощупывая дно перед собой. Поди угадай в мутной воде, где яма али валун какой в глубине таятся?
Поначалу дно довольно резко пошло вниз, но когда вода поднялась сантиметров на двадцать выше колен, выровнялось. Ступни ощутили под собой нечто плотное и шершавое – то ли слежавшийся песок, то ли и вовсе известняк. Исследовать подробнее Олегу не хотелось – ледяная вода впилась в ноги, словно щучья пасть, усеянная сотнями крохотных, но очень острых иголочек. С каждым шагом ступни, голени, колени всё больше теряли чувствительность – ведуну оставалось полагаться только на палку, которой он проверял дорогу перед собой, и на то, что перейти на другой берег он успеет раньше, чем ноги сведет судорога.
Немногим выше по течению плеснулось нечто крупное, по воде пошли волны. Середин встал на цыпочки и затаил дыхание, опасаясь, что обжигающий холод достанет до низа живота – но обошлось, волны оказались слишком низкими. В прибрежной осоке кто-то тихо хихикнул, всплеск послышался на несколько шагов ближе.
– А ну, не балуй! – погрозил кулаком неведомой нежити Олег. – Смотри, серебро в воду суну!
Осока в ответ опять хихикнула, но всплески прекратились, и ведун, тыкая перед собой палкой, за пару минут дошел до берега и торопливо выскочил на траву. Резво запрыгал, высоко вскидывая колени для разогрева ног, а когда к ним вернулась чувствительность – развернулся, быстро и решительно преодолел брод в обратном направлении. Его опасения оказались напрасными – вода вряд ли достанет коням до брюха.
Хворост на колее как раз разгорелся высоким огненным столбом, и Олег встал к нему почти вплотную, впитывая всем телом живительное тепло. Повернулся спиной, потом опять животом, боками, равномерно пропекаясь со всех сторон, и отступил, лишь когда вместо холода начал тяготиться жаром. Натянув шаровары и рубаху, достал медный ковшик с закопченной ручкой, зачерпнул из реки воды и поставил на угли – пить некипяченой эту мутную водицу ему никак не хотелось. К тому времени, когда он оделся полностью и отрезал себе несколько ломтей сала, вода как раз закипела. Олег снял ковшик с огня, прожевал свой немудреный и безвкусный, но питательный обед, запил. Затем снова набрал из реки ковш воды, залил остатки прогоревшего костра. Отсек ломтик твердого, как подошва, вяленого мяса, кинул в рот и принялся сворачиваться. Тряпицу с припасом – в чересседельную сумку, ремень с саблей, коротким ножиком для еды и чехлом для серебряной ложки – себе на пояс. В последнюю очередь ведун затянул скакунам подпруги и поднялся в седло. Всё, хвостатые, отдых закончен.
Он пнул гнедую пятками, направляя к реке, и в несколько скачков оказался на другом берегу. Кто бы мог подумать, что для этого секундного рывка придется потратить больше двух часов на подготовку? Однако же – не зная броду…
– Н-но, родимые! – пустил он лошадей в рысь. – Хотите под крышей ночевать – шевелите копытами! Дни ныне уж короткие, а дороги длинные.
По эту сторону лес был древний, дремучий, матерый, с толстенными замшелыми бревнами, рухнувшими в подлесок и поросшими густым зеленым мхом, с непролазными буреломами, которые за первый же час пути дважды огибала дорога, с гнилыми пнями в десятки обхватов, напоминающими могучие скальные выступы. Дорога петляла, точно выбравшаяся на охоту змея, протискиваясь между препятствиями, устранить которые способен только жестокий огненный шторм. Потому что с течением времени взамен сгнивших пней, стволов и буреломов появлялись новые, зачастую уже поверх старых; гнилье и сушняк причудливо переплетались, представляя из себя сплошной, рыхлый, но толстый завал, дороги через который не было ни конному, ни пешему.
Между тем облака окончательно сомкнулись в бескрайний серый ковер, погрузив землю в зловещий сумрак, украв у предметов тени, а небольшие ямки превратив в черные непроглядные колодцы. Упала капля, еще одна, еще. Задрожали от частых ударов листья кустарников, побежали по тракту пыльные водяные шарики. Олег тихо выругался – уж очень он настроился сегодня на хороший отдых, чтобы заканчивать день под затяжным осенним дождем.
– Где же эта обещанная Кшень? – привстал на стременах Середин. Впереди никаких просветов углядеть не удавалось. Ведун поднял глаза к небу, с секунду боролся с совестью, потом решился: – Прости меня, Стрибог. Не из баловства волю твою нарушу, и не на долгий срок. На малое место себе покой ищу, на единый день…
Он прикрыл глаза, сосредоточиваясь на внутреннем, находящемся в области живота, тепле, вытянул его наверх и вскинул руку, вместе с этим жестом выбрасывая импульс в низкие тучи впереди, после чего подогнал и без того спешащих скакунов. Поворот – дорога нырнула в низину. Подковы прогрохотали по жердяному настилу и звонко застучали по камням.
«Однако телегам здесь придется изрядно попрыгать», – мысленно отметил Олег, поднимаясь по небольшому безлесому взгорку… И натянул поводья. Холм представлял собой почти ровный выступ гранитной породы. Причем довольно длинный – не меньше километра. Время смогло растрескать прочную скалу, но в узких щелях удалось пока прижиться лишь отдельным колоскам. Различить на граните колею дороги не смог бы даже Ворон. Одно утешение – дождь остановился, а в том месте, куда ведун посылал свой импульс, даже появился просвет.
– Ква… – вздохнул Олег, натягивая правый повод. – Придется объезжать холм по кругу, пока тракта не найду.
Поиски заняли не очень много времени – но когда Середин снова въехал под кроны деревьев, просвет на небе затянулся, начали падать тяжелые крупные капли, пробивающие насквозь даже войлок поддоспешника, не говоря уж о ткани на рукавах.
Да уж, одинокому бродячему колдуну со Стрибогом не тягаться… И тем не менее, ведун снова выпустил вперед шар из своего тепла – «энергетический импульс», как будет модно говорить спустя десять веков. Очень уж не хотелось ему сушить несколько дней все свои припасы и вещи па ближнем постоялом дворе. Намокнуть – дело быстрое. Избавиться потом от плесени – почти безнадежное. И ведь многого ему не надо. Только до Кшени дотянуть, до крыши над головой. Новый просвет подмигнул синевой неба, разогнал плохое настроение и дождевые капли, медленно пополз куда-то влево с прочими облаками. Дорога обогнула протяженную каменистую гриву и повернула вслед за просветом, стелясь вдоль узкого ручейка, что весело звенел по камням. Чаща наконец разошлась, уступив землю кленам и березам – даже воздух, казалось, стал чище и слаще. Такое ощущение Олег обычно испытывал возле владений берегинь – покровительниц леса и его гостей. Душу кольнуло нехорошее предчувствие. Ручей между тем вильнул куда-то в сторону, но тут же вернулся, разлившись в спокойную заводь. Середин увидел справа от дороги, рядом с водой, широкую поляну с двумя кострищами и натянул поводья.
Интересно, откуда может появиться место для ночлега там, где до города всего полчаса-час пути? Даже если человек что-то не рассчитал, его застали сумерки – не проще ли поторопиться к городищу, нежели разбивать бивуак в лесу? Ну, ладно, изредка случаются всякие неприятности – однако правильная полуовальная поляна в березняке с вычищенным от водорослей спуском к воде и внушительными кострищами, зола на которых походила на подушку с ладонь толщиной, никак не напоминала случайное прибежище – это была стоянка, которой пользовались многие поколения людей. И означать она могло только одно: до Кшени осталось еще немало верст, и сегодня ведун туда явно не попадет.
– Похоже, нынче мне не везет, – вздохнул Середин. – Вместо того, чтобы повернуть на Рязань, за обозом погнался, в реке понапрасну мерз, с дорогой обманули, дождь еще не к месту начался… Пожалуй, не стану я искушать судьбу и закончу день здесь. Может, новый окажется лучше.
