Пыль поднимается в небо (СИ) - "Tin-Ifsan" (книги .TXT) 📗
Бросив на Орма мрачный взгляд, Гарван направился к одной из обителей. Орм помедлил немного, думая о письме Гицура и предстоящем суде.
- Пусть в этот раз обойдется без казни, - пробормотал он. - О Илму, услышь мою просьбу.
Надеясь, что кто-нибудь из богов внемлет его просьбе, Орм поспешил к ждавшим его ученикам.
Орм брал на обучение совсем юных Посвященных и даже только начинавших обучение детей, чтобы иметь над ними как можно больше власти. Давая задания, требовавшие безусловного послушания, Орм часто делал вид, что покидает учеников, предоставляя самим справиться с задуманным, хотя на самом деле незаметно наблюдал за ними. Стоило кому-то повести себя неподобающим образом - Орм тут же возвращался, нередко возникая будто ниоткуда. Ругать учеников не приходилось: по мгновенно замиравшему движению и воцарявшейся тишине было ясно, что они осознают свою вину. Его методы приносили плоды: почти все воспитанники Орма вырастали терпеливыми и осмотрительными.
Временами Орм жалел, что он не Маг. Это заставило его так отточить свое мастерство, что многие думали, будто он из Четверки или, действительно, не лишен Дара. Он же знал наверняка, что человеческим возможностям нет предела.
Глава 5
Привычное течение утра в доме Разды нарушил громкий стук в дверь. На пороге стояло двое вооруженных людей - Вестники городского судьи. Оказалось, что соседка все же донесла о том, что сделала Крина. И Вестники пришли за ней. Мать Разды попыталась как-то оправдать Крину, но Вестники были неумолимы и потребовали выдать им ее. Из комнаты выглянули Разда, Тави и Тебрину. Отец молча смотрел на Вестников, не показывая никаких чувств, будто пришли вовсе не за его дочерью.
- Когда будут разбирать дело? - спросил он одного из Вестников.
Тот презрительно взглянул на него и ответил:
- Послезавтра.
- Целых два дня в темнице! - воскликнула мать. - Нет, оставьте ее, она явится на суд!
- Не велено. Велено привести. Она серьезное преступление совершила. Приказ судьи мы не можем нарушить.
Мать с причитаниями бросилась в ноги Вестникам, умоляя их не трогать Крину, поскольку та молода и глупа, нечего ей делать в темнице, она никуда не денется. Вестники только ухмылялись, затем один из них оттолкнул женщину и направился к стоявшим в дверях сестрам.
- Кто из вас? - спросил он.
- Крина там, - чуть испуганно ответила Тави и повела его в комнату.
Разда нервно теребила край платья, глядя на второго Вестника и на мать, все еще рыдавшую у него в ногах. Отец все так же стоял поодаль, ничего не говоря. Он и рад был откупиться, но у их семьи не было таких денег. К тому же Вестники и Гарваны, следившие за исполнением законов, любили взяточников казнить, особенно если те были знатны и занимали видное положение в Гафастане. Тех, кто был проще, чаще всего прилюдно били плетьми и отпускали. Оставалось надеяться лишь на справедливый исход суда.
Несколько минут спустя послышался шум, и Вестник выволок Тави из комнаты.
- Ее нет! - гневно крикнул он. - Где она? Отвечайте!
- Как нет? - удивилась Тебрину, опустив дрожащие руки на плечи стоявшей рядом с ней Разды.
- Нигде нет! - прорычал Вестник, не отпуская Тави, которая пыталась вывернуться.
- Мы не знаем, где она! - крикнула Тави.
- Лжешь!
Второй вестник вышел за порог, но тоже вскоре вернулся.
- Нигде нет, никто не видел, - сказал он.
- Тогда мы возьмем эту, - сказал Вестник, еще сильнее сжав руку Тави чуть выше локтя.
- Нет! Я же ни в чем не виновата! - крикнула Тави.
- Если сестра не явится - ответишь ты. И вся твоя семья.
Мать снова запричитала, бросилась к Вестникам, стараясь высвободить Тави из сильных рук, Тебрину что-то возмущенно забормотала, в тот же момент подошел ее муж, привлеченный шумом и тщетно пытавшийся понять, что происходит. Только отец стоял все так же молча, и Разда не шевелилась и не говорила, наблюдая за возникшей суматохой. Вестники вытащили Тави на улицу, где не меньшим шумом их встретили соседи и случайные прохожие. Мать Тави бросилась за уводимой Вестниками дочерью, но на дороге столкнулась с донесшей на Крину соседкой, которая, злобно смеясь, сказала: «Я предупредила тебя! А ты не послушалась! Получишь по заслугам!» Тогда чуть не в безумии та бросилась на ненавистную Энсинне с кулаками, а подоспевшие прохожие и Тебрину, догнавшая мать, пытались их разнять.
День был изодран и скомкан. Отец и его подмастерье ушли работать, вернувшаяся мать рыдала, сидя в темной комнате, Тебрину утешала ее. Разда пыталась хлопотать по хозяйству, но это у нее никак не получалось: разные мысли приходили в голову. Тревога за Тави, предположения о том, куда могла подеваться Крина, и что их ждет после суда. Сосредоточиться ей не удавалось: начав что-то делать по дому, она вскоре замирала, глядя в одну точку, и, ничего вокруг не замечая, увязала в своих мыслях.
Ближе к вечеру к Разде пришла Тебрину. Она не стала отчитывать ее за неприготовленную еду и прочие мелочи, но Разда была бы рада этому больше, чем последовавшим вопросам.
- Разда, - молвила Тебрину, - я знаю, вы с Криной были достаточно дружны.
Разда удивленно посмотрела на сестру.
- Нет.
- А я знаю: вы одинаковые, мне со стороны виднее. И ходите вместе чаще, чем со мною или с Тави, так что я уверена, ты знаешь, где Крина.
- Я не знаю.
- Знаешь! - прикрикнула Тебрину.
Разда сжалась.
- Крина слишком молчалива, и я не знаю, где она обычно пропадает.
- Она должна прийти и расколдовать эту козу. Тогда наверняка Тави отпустят, а Крину простят. Ты же не хочешь, чтобы позор лег на нашу семью?
Разда покачала головой.
- Я не знаю, где она.
Тебрину закатила глаза, мучительно выдохнув.
- Не верю я тебе, Разда, не верю. Ты тоже хороша - ходишь незнамо где, наверняка вы с Криной в одних и тех же местах бываете.
Разда снова покачала головой, не желая ничего говорить.
В глазах Тебрину заплясали недобрые огоньки. Она сдвинула брови, пронизывая сестру строгим взглядом. С синяками и ссадинами, с которых уже ссыпалась целебная мазь, Тебрину выглядела почти устрашающе.
- Я с трудом успокоила мать. Ты не понимаешь, каково ей? Хельм бросил нас, из братца ничего дельного не выходит, и только мы - надежда семьи, мы не должны ее позорить.
- Пусть Крина отвечает за свои поступки, - молвила Разда.
- Слушай! - раздраженно сказала Тебрину. - Если ты не найдешь Крину, я тебя сама задушу, помни мои слова! Без Крины и Тави - все и так будет кончено, так что твоя судьба уже будет не так значима. Как хочешь - выкручивайся - но найди ее, приведи ее, хочешь - отдай Вестникам, а лучше пусть она сама придет. Только ты могла ее предупредить и дать ей уйти, ведь ты утром стояла на крыше, я знаю, и только ты могла заметить идущих сюда вестников. Только ты не удивилась, когда они пришли. А Крина не появилась.
- Так не было. Я не стану, - ответила она.
Тебрину ударила ее по щеке. Разда отпрянула, непонимающе глядя на сестру.
- Только ты знаешь. Так что давай, - она сверкнула глазами.
Разда выбежала из дома и, обиженная, разозленная, поспешила к реке. На берегу было пусто, в дрожащей воде отражалось солнце, клонившееся к закату.
«Почему? Почему я? Разве я что-то сделала? Почему я должна страдать из-за Крины? Она колдует - а я ее ищу. Вот же глупа моя бледная сестра! Лучше бы сдалась Вестникам, да по дороге превратила их в баранов. И все. Зачем ей ворожба, если у других нет? Чем мы хуже? Чем я хуже? Вот теперь ищи ветра в поле, - она посмотрела вдаль. - А Тави жаль. Попадись Вестникам тогда Крина, забрали бы не Тави, а ее. Хорошо, что не я пошла за Криной, иначе сидела бы в темнице сейчас».
- Ах, Тави-Тави! - вздохнула Разда.
В этот вечер, как и днем, все было не так: и вода была слишком бурна, и ветер слишком пылен, и песок у реки - слишком горяч, и крупные песчинки и мелкие камешки слишком больно впивались в кожу. Потом Разду напугали рыбаки. Они громко уронили что-то в воду, один из них нырнул, с трудом выплыл через некоторое время, держа в руках какой-то большой тяжелый предмет. Вытащив лодку на берег, они долго чистили найденное «нечто» недалеко от Разды, которая спешно оделась и внимательно наблюдала за рыбаками. Вскоре любопытство взяло верх, и она подошла ближе. Рыбаки заметили ее и показали находку: перед ними на песке, покрытом счищенным илом и водорослями, лежала каменная голова. Камень был бел, но в рельефе лица темнел въевшейся грязью, оттеняя черты. То была голова человека, но невозможно было понять, женщины или мужчины. Должно быть, ее откололи от древней статуи и выбросили в воды Великой Реки специально, попирая изваяние, или это произошло случайно, а, возможно, и остальная часть статуи до сих пор лежала где-то на дне. Разда не могла оторвать взгляд от идеальных черт древней головы.
