Лестница в небо - Федорочев Алексей (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— В академии и это преподают. Там еще много направлений имеется, найдется из чего выбрать. А с матерью твоей я поговорю. Только думается мне, возражать она не станет.
Что ж, позиция Милославского мне ясна. И все, как обычно, для моего же блага.
— Тихон Сергеевич, зачем я вам? Ну посадите вы меня на поводок — что я от этого сговорчивей стану? Я никогда не хотел в ПГБ служить, и сейчас не хочу.
— А ты не думал, что в твою дурную голову столько секретов понапихано, и это еще наверняка не все?
Мы с Митькой опять переглянулись.
— Да-да, не считайте меня дураком старым! Что я, не понимаю, что ли, что вы мне не все выложили? И нечего тут переглядываться! Я еще из ума не выжил и не скоро выживу! — После вспышки гнева Милославский какое-то время молчит, а потом устало продолжает: — Да и просто по-человечески пойми меня — я за тебя теперь отвечаю. Только нет у меня времени тобой заниматься. Вот выучишься — сможешь сам тогда своей жизнью распоряжаться, а пока мои требования исполнять будь любезен!
Красивая заманушка. Только вот про то, что на первом же курсе все присягу дать обязаны, — ни слова. Или думает, что в закрытом заведении меня обтешут? Или действительно считает, что там мне лучше будет? Жаль, мысли читать не умею.
— Не пойду я в закрытую академию, Тихон Сергеевич… — тихо, но твердо возражаю.
— И почему же?! — Милославский аж багровеет.
— «Сим указом от 10 июля сего года за способствование процветанию Российской Империи дворянского недоросля Васильева Егора Николаевича перевести в полное дворянское звание с правом основать свой род, дабы воспитать потомков его, к славе и процветанию Государства Российского…» — и далее по тексту; ничего не перепутал?
Слов у Тихона Сергеевича нет. Какое-то время он сидит, лишь открывая и закрывая рот, как рыба, но быстро справляется с собой и отмирает:
— Антон!!! — Ого, вот это рев!
В кабинет влетает помощник Милославского, на ходу готовя какое-то плетение из области жизни.
— Антон, дозвонись в канцелярию, — уже почти спокойно отдает приказ мужчина, — кого хочешь подними, но выясни, кому за последние несколько дней родовые указы подписывали! И есть ли среди них дворянский недоросль Васильев Егор?
— Так ведь вечер уже?..
— Антон!!!
— Понял! — Подчиненный скрывается из кабинета, оставляя нас наедине с разгневанным Милославским.
— Так вот зачем ты в канцелярию губернатора понесся! Ай да молодец! Ай да сукин сын! — И внезапно Тихон Сергеевич начинает хохотать.
— Ну вот скажи, что тебе с такими талантами «на гражданке» делать? — отсмеявшись, спрашивает мужчина. — Тебе же у нас цены не будет!
— Не скажите; мне за два года приключений хватило выше крыши. Такой жизни я точно себе не хочу.
Пока Антон уточняет мою информацию, сидим тихо-тихо. Милославский только накапал себе коньяку и цедит, обдумывая что-то. Что ни говори, а на рассказах об этом человеке я вырос. И восхищаюсь им вполне искренне. Это ж надо: не имея близкой родни в кланах, не обладая особо сильным источником — выбиться на самый верх и десятилетиями держаться в «топ-100» империи!.. Да его даже клановые уважают и опасаются, не говоря уж о простых смертных. Поэтому мне бы желательно с ним мирно разойтись. Пусть формально я теперь не в его юрисдикции, но где законы — и где мы?
Десять минут потребовалось Антону, чтоб найти ответ на вопрос.
— Так точно, Тихон Сергеевич! Есть такой указ. Вчера в канцелярии оформили. Даже в Москву еще информация не ушла! — докладывает помощник.
Йесс!!!
— А если я своей властью этот указ придержу? — смотрит на меня испытующе один из сильных мира сего.
— А вы с императорской властью поспорить собираетесь? — Возможность вернуть подначку веселит. — Уж не рэволюционэр ли вы, Тихон Сергеевич? — с изрядной долей иронии спрашиваю хозяина.
От неожиданности Милославский крякнул, а потом снова захохотал:
— Уел, уел!.. Ладно, коль ты такой прыткий, отпущу. Но не обессудь — блокировку тебе поставят.
А-ха-ха! Как будто меня отсюда изначально собирались без блокировки отпустить! На это мы согласные!
— И приглядывать за тобой все равно будут. Так что я бы на твоем месте еще подумал — не лучше ли тебе в академии будет.
— Однозначно не лучше. Это Митькина мечта, не моя. И раз уж приглядывать собираетесь — на празднование Дня империи меня Ямины-Задунайские пригласили. А потом я насовсем перебираться в Питер буду. Вот так.
Разумеется, так просто меня не отпустили. Пришлось действительно поделиться толикой информации про свое житье-бытье в течение двух лет. Хотя бы с целью убедить всех в легальном происхождении миллиона. Часть моей истории Милославский уже знал, хотя и был удивлен, что владельцем «Кистеня» являюсь я сам. Видать, не всё его люди про меня раскопали. Сильно заинтересовало его и похищение Маши Яминой, но тут особо рассказывать мне было нечего — поиски проводились без меня. Одно радует — времени на меня из своего плотного расписания глава ПГБ особо выделить не мог, а официальному допросу категорически воспротивился я сам. Одно дело неформально пообщаться с опекуном брата, а другое — вести беседу под протокол. Нет за мной ничего такого (по крайней мере, известного в этом ведомстве), чтоб заставить давать показания.
Что еще? Немного удивила легкость, с которой Тихон Сергеевич меня отпустил, особенно учитывая мой седой висок — ловили-то по-взрослому, без дураков. Но вроде бы все честно. Блокировку поставили на следующее же утро. То, что особых изменений я не заметил — благоразумно оставил при себе, все равно проверять не собираюсь. Частично мое недоумение развеял сам хозяин:
— Ты, Егор, просто пока не понимаешь, от чего отказываешься. Поговорим об этом через пару-тройку лет. Созреешь еще.
Утром четырнадцатого июля я покинул особнячок советника, надеясь никогда туда не возвращаться. Мой отпуск подходил к концу. Вместе со мной съезжал и Митька — в ту самую закрытую академию, куда меня так настойчиво сватали.
— Береги себя, Митенька! — Матушка целует склоненную голову моего названого брата. — Пиши только, хотя бы изредка, чтоб я не волновалась. Или звони, телефон госпиталя знаешь…
Шум-гам, вокзал. Сопровождает брата в сие таинственное заведение неизменный помощник Милославского — Антон Алексеевич. «Учебка» расположена где-то в пригороде, интереса к местоположению специально не проявлял, мало ли, вдруг это Страшная Государственная Тайна. Хорошо, что у Митяя протекция с самого верха; как я понял, вступительных экзаменов там нет, попасть можно только по направлению. Какое-то первоначальное тестирование на профпригодность будет, но суть испытания от абитуриентов скрывается.
— Удачи, брат! — обнимаю напоследок этого верзилу. — Пиши мамке, я пока бомж, через нее новости про тебя узнавать буду.
— Кто ты?
— Бомж. Это аббревиатура. Без определенного места жительства — как раз про меня.
— Хорошее слово, надо будет запомнить. Бывай, Горыныч; мама… — Разжав объятия, Митька резким движением подхватывает чемодан и скрывается в недрах пригородного поезда. Краем глаза вижу, что Антон кивает кому-то в толпе, прежде чем двинуться вслед за братом. Проследив за взглядом, вижу еще одного молодого человека с чемоданом, который решительной походкой направляется к вагону. Вот и попутчик для Митяя, познакомится хоть с кем-то заранее, всяко не так волноваться будет. Хоть парень и хорохорится, но ехать в неизвестность, которая к тому же определит его дальнейшую судьбу, ему явно страшновато.
Удачи, брат!
Поезда на Москву идут если и не один за другим, то все же часто, так что долго околачиваться на вокзале не приходится.
— Мам, ну все! Я через пару дней вернусь, ну что ты?..
— Опять оба уезжаете… — Маман все-таки не выдержала и пустила слезу.
— Угу, только я-то вернусь вскорости. А Митька… Это ж мечта его исполняется. Не плачь, мам! Станет наш Митька еще генералом, будут его подчиненные бояться! — Попытка развеселить оказалась провальной, мать расплакалась еще пуще.
