Чары дракона - Керр Катарина (книга регистрации TXT) 📗
– Для меня имеет, госпожа Тевилла. Но есть ещё одна вещь. Эта ведьма, вероятнее, была мужчиной, а не женщиной. Видите ли, наши враги пытались сделать с вами то, что, в конце концов, сделали с Бриком. Они могут завладеть телом человека на некоторое время, если человек этот достаточно слаб, и использовать его плоть, как свою собственную.
Брик застонал, на глаза его навернулись слезы.
– Ваша светлость, – обратился он к тьерине. – Я никогда не стал бы этого делать. Никогда бы не причинил зла девочке. Пожалуйста, поверьте мне.
Ловиан быстро метнула в сторону Невина вопросительный взгляд.
– Я верю ему, ваша светлость. Теперь, когда я знаю, что они делают, я также могу положить этому конец. Могу ли я выступить с предложением, ваша светлость?
– Конечно.
– Две вещи. Брика нужно отослать прочь – не за его вину, учтите, а ради его безопасности.
Он повернулся к убитому горем парню.
– Теперь они установили с тобой связь, парень, и могут попытаться использовать тебя снова. Если они добьются успеха, то уж на этот раз убьют тебя. Ты понимаешь? Они используют тебя, а затем прикончат.
Лицо Брика побледнело, но он медленно кивнул, показывая своё согласие.
– Второе. С этого момента капитан должен стать телохранителем ребёнка. Когда вы выходите на улицу, госпожа Тевва, вы должны брать его с собой. Я не могу представить себе, чтобы кто-то завладел разумом Каллина.
– Как и я, – согласился Каллин. – Я согласен с Невином, ваша светлость. Поскольку они больше не могут провернуть свою вонючую уловку, то, скорее, пошлют сюда кого-то с мечом.
– В таком случае решено, – Ловиан уверенно кивнула каждому из присутствующих. – А что касается тебя, Родда ты с этого момента подчиняешься приказам капитана.
– Хорошо, бабушка.
Все улыбнулись, с восторгом глядя на хорошенькую маленькую девочку, потому что глядеть на неё было приятно. Её вид вызывал облегчение после мыслей о тёмных силах, что роятся вокруг. Только один Невин знал, что ребёнок обладает странными магическими способностями. Благодаря эльфийской крови, которую она унаследовала от отца, Родда не только видит дикий народец, но ещё и в состоянии управлять им. Расцарапанное лицо несчастного Брика свидетельствовало о том, что в ней также достаточно эльфийской мстительности. Как будто ему мало проблем! Но, несмотря на тяжесть своих забот, Невин знал: ему придётся уделить ей немного времени.
Этим вечером беспокойство никак не проходило. Сразу после захода солнца Невин отправился наверх в свои покои, расположенные высоко в брохе, и открыл ставни, чтобы впустить прохладный осенний воздух. Вечер был такой кристально ясный, что Невин мог видеть далеко за пределы города, вплоть до гавани, где в призрачно белой пене волн уже начали отражаться звезды, только что появившиеся на бархатно-тёмном небе. Он слышал, как в отдалении звонит бронзовый колокол на храме Мананнана, оповещая о том, что люди гвербрета закрепляют железную цепь, закрывая гавань на ночь. В городе несколько собак залаяли в ответ, а темнота тут и там прорезалась фонарями, с которыми люди шли по улицам, или светом, падающим из окон. При виде звёзд и поднимающейся луны усталость Невина наконец отступила, и он постоял у окна несколько минут, пока тихий стук в дверь комнаты не вернул его к действительности. Элейно проскользнул внутрь и тихо закрыл за собой дверь. Невина всегда поражало, что огромный бардекианец двигается так грациозно и тихо, как кошка.
– Я только что смотрел на нашего пленника, – сообщил Элейно. – Он выглядит сегодня гораздо лучше. Похоже, он очень быстро поправляется. Чахотка, которая у него была, уже убила бы простого человека… Хотя я, конечно, не лекарь.
– О, я полностью согласен с твоим диагнозом. Ты смотрел его ауру?
– Смотрел, и она, кажется, несколько покрепче. Я не могу справиться с этим странным цветом, грязно-зелёным, и с этими странными пурпурными полосами и пятнами.
– На самом деле, я тоже никогда раньше не видел ничего подобного. Но давай спустимся вниз и взглянем на него. Если он неплохо себя чувствует, то попытаемся с ним поработать. Мне только нужно приготовить травы и прочие вещи, которые потребуются.
Пленник, о котором шла речь, содержался в крохотной комнатке в одной из небольших полубашен, которые стояли вокруг главной. Перед дверью дежурил вооружённый стражник, поскольку лорд Перрин из Алобри – до того, как его недавно поймали, – являлся одним из худших конокрадов в королевстве. За подобное преступление полагалась смертная казнь через повешение после публичной порки. Перрин также совершил ещё одно, более тяжкое преступление, но Невин держал его в секрете по нескольким серьёзным причинам. Предыдущим летом Перрин выкрал и изнасиловал единственную дочь Каллина из Керрмора, Джилл, но сделал это путём такого путанного двеомера при таких необычных обстоятельствах, что Невин никак не мог разобраться, кто он на самом деле: преступник или жертва какого-то странного заговора. Вопрос требует большего изучения, и заключения делать ещё рано. А если Каллин узнает о случившемся, то Перрин не проживёт достаточно долго для того, чтобы вопрос можно было изучить. Он уже и так чуть не умер от чахотки, которую нажил из-за неправильного использования своих инстинктивных магических способностей. Нынешним вечером Перрин выглядел значительно лучше, что само по себе казалось странным. Как сказал Элейно, чахотка была достаточно сильной, чтобы убить обычного человека. Невин начинал подозревать, что Перрин – далеко не обычный человек и на самом деле, возможно, совсем не человек. Перрин был выше среднего роста, худощавый. Ничем не примечательный молодой парень с темно-рыжими волосами и голубыми глазами, приплюснутым носом и слишком большим ртом. Сейчас он был смертельно бледен, глаза его все ещё слезились, и он то и дело откашливался в старую тряпку. Когда вошли двое мастеров двеомера, Перрин поднял голову, что-то буркнул себе под нос и откинулся на груду подушек, подложенных ему под спину.
– Все ещё харкаешь кровью? – спросил Невин.
– Нет, мой господин. Э-э… ну, а это хорошо?
– На самом деле это очень хороший знак. Ты прекратишь съёживаться и распускать нюни, как несчастная полевая мышь? Я не собираюсь причинять тебе боль.
– Но когда они придут… э-э, ну, вы знаете… чтобы меня повесить?
– Пока я им не скажу, не придут. А если ты сделаешь все, что я тебе велю, то тебя вообще могут не повесить.
На лице Перрина появилась улыбка, но по ней было видно: он совсем не верит Невину.
– Я вижу, ты хорошо поужинал. Ты способен встать и одеться?
– Как скажете, мой господин.
– Я хочу знать, как ты себя чувствуешь.
– Достаточно хорошо.
Перрин откинул одеяло, уселся на краю кровати и опустил ноги на пол. В длинной ночной рубашке он был похож на невероятно неуклюжего аиста.
– Э-э… у меня немного кружится голова.
– Этого следовало ожидать. Элейно, дай ему одежду.
После того, как Перрин оделся, Невин усадил его на стул рядом с очагом, наполненным тлеющими углями. Невин принёс с собой небольшой тряпичный мешок с кусочками кедра, можжевельника и странного дерева из Бардека со сладким, но чистым запахом, которое называлось сандаловым. Он осторожно разбросал кусочки по углям, где они начали дымить, испуская целую смесь запахов.
– Это нужно для очищения воздуха от затхлых испарений, – весело улыбаясь, пояснил Невин. – А, у нас тут имеются хорошие угольки! Я всегда люблю смотреть в огонь. Всегда кажется, что в углях можно увидеть картинки, не правда ли?
– Да, кажется, – Перрин машинально посмотрел на играющие языки пламени и создаваемые ими золотисто-рубиновые дворцы между наложенных горой кусков угля и палочек Невина. – Когда я был мальчиком, я обычно видел, как в огне ползают драконы. Моя мама рассказывала мне много сказок про драконов и эльфов и прочих существ. Мне тогда хотелось, чтобы они оказались настоящими.
– Да, и впрямь было бы неплохо.
Перрин слегка кивнул и уставился в очаг, в то время как сладкий дым лениво наполнял комнату. Когда Невин открыл второе зрение, то определил с определённым профессиональным удовлетворением, что аура парня расширилась до нормальной. Во время болезни она была сжата. Семь Звёзд ярко горели, но все они имели странную окраску и оказались слегка смещёнными с правильных позиций. Невин послал световой луч от своей собственной ауры на Звезду, которая плавала надо лбом Перрина, и заставил её крутиться, шлёпая её, как ребёнок кнутом сбивает перья лука.
