Имею топор — готов путешествовать - Шепельский Евгений Александрович (книги без регистрации .TXT) 📗
На холстине мешка виднелись контуры лица, набросанные углем. В каждый глаз девчонка всадила по две стрелы, а лоб украсила натуральным веером, так что между древками оставался равномерный зазор на ширину пальца. Худо пришлось бы тому врагу... ну, я думаю, вы поняли.
Она оглянулась, подняла голову и отыскала меня взглядом. На полных губах расцвела лукавая усмешка. Имоен подмигнула, тряхнув тугим хвостом русых волос.
—Ты ей нра... нравишься. Помаши даме ручкой, Ф-ф-фтик!
—Заткнись.
—Она... вот я думаю, похожа на пончик с сахаром!
—Заткнись, яханным фонарем тебя по башке! — Я придал своему лицу суровое выражение. Лесная нимфа сдвинула брови, усмехнулась краешком рта и вернулась к своему занятию. Спина у нее была замечательно ровная, а благодаря сандалиям с тонкими ремешками я мог сколько угодно любоваться ее тонкими лодыжками.
Однако Олник прав. Она действительно похожа на пончик с сахаром. Особенно сзади.
—Бум!
—А как насчет этой дамы, Ол? Не она ли воплощение твоих ночных грез?
Мой друг передернулся.
Крессинда Доули продолжала тренироваться в бросках молота, прихваченного к запястью пятиярдовой цепочкой из багряного металла. Молот с короткой деревянной рукояткой ударял в чурбак, что стояла у частокола. Вокруг чурбака трава была испятнана щепками.
Когда я впервые увидел Крессинду, вот какая мысль меня посетила: ну хорошо, в это сложно поверить, но, скорее всего, гномы мужского пола зачинаются, вынашиваются и наконец являются на свет привычным образом. А вот гномши... Не случается ли так, что отдельных гномш родители выдалбливают из камня?
Угу, в команде была гномша. Я, кажется, не упоминал ранее, что гномши куда крупнее мужчин своей расы. Например, Крессинда имела почти пять футов роста. Талия у нее была обширная, и все остальное не менее широкое, рублено-тесаное, начиная от запястий с мой кулак толщиной. Нос-пуговка, тяжелый подбородок, ровная линия густых бровей... и две светлые косы, спущенные на грудь, под которой можно скоротать дождливый вечерок.
Она была огромна и громогласна. Обтянутый замшей рог соседствовал с тяжелым кинжалом у пояса. Сам пояс, украшенный массивными серебряными бляшками, мог увлечь на дно примерно десять взрослых мужчин.
—Ты, что ли, тот самый?.. Варвар-на-все-руки? Ты слишком мелок для варвара! — сказала как припечатала она, когда принц представлял мне отряд.
—С тех пор, как я в последний раз виделся сам с собой, я успел немного подрасти, — проворчал я, хотя на языке вертелся совсем другой ответ.
Она расхохоталась, звонко хлопнув себя по ляжкам:
—Ну поглядим, поглядим.
Вот он, мой отряд. Ни один из них не напоминал тех раздолбаев, которых я привык водить по горам и весям. Они были сосредоточенны и опасны. Они не маялись скукой и дурью. Они пришли делать делои ждали только одного — приказа о выступлении.
Здесь, в общем, была одна закавыка. Даже две, если я правильно умею считать до двух, загибая пальцы. Первая — все они, гм, яркие личности и, похоже, не дураки. Не случится ли так, что в настоящемпоходе каждый начнет тянуть одеяло лидера на себя, оставив старину Фатика с голым задом? Проще говоря — не перегрызутся ли они в дороге? Наводить дисциплину среди таких ребят — работенка не из легких. С каждым найти общий язык, не ужав его самолюбия, непросто. Опять же, если, предположим, я могу дать в глаз Скареди или Монго Крейвену (крайний случай нахождения общего языка), то бить женщин, которые не пытаются меня прирезать, мне не позволят кодекс Джарси и собственные убеждения. Малодушные глупцы называют это слабостью, я же... Гритт, как все сложно!
На лицо Олника вдруг снизошла зеленая тоска.
—Крессинда назвала меня заморышем, — плаксиво пожаловался он. — Она из Жриц Рассудка [19]и видеть меня не может без килта. Ох! — Он нашарил платок и трубно высморкался. — Ей не нравится, что я хожу в штанах. Я сказал, что я свободный бессемейный гном из вольного города, а она сказала — если я не надену килт, мы никуда не поедем.
—Прямо так и сказала?
—Прямо так! — Он уставился на меня мокрыми щенячьими глазами, пьяно покачиваясь и икая. — Подумай, я уже восемь лет не ношу килт, я из Зеренги сбежал, чтобы его не носить, чтобы дышать воздухом свободы, и тут — на тебе! Позору не оберешься!
—Не волнуйся, я постараюсь уладить этот вопрос.
—Ты уж постарайся пожалуйста, Фатик!.. Эркешш, я расстроился! Свободный гном — в килте! Этому не бывать! — Он повалился на свою кровать, не снимая штанов и ботинок, и тут же захрапел.
Натягивая куртку, я снова выглянул в окно. Вторая закавыка была в том, что... Как бы сказать помягче. Глядя на этих, безусловно, умелых бойцов, да и на эльфов, которые тоже были не дураки подраться, так и хотелось спросить, собрав всех семерых в кружок:
—Братцы, на кой черт вам сдался именно я?
20
Этот-то вопрос и не давал мне покоя. Нет, я не думал, что они намерены подставить старину Фатика так же, как в Хараште, использовать меня втемную, однако... Жаль, жаль, что я не умею читать мысли. Особенно — мысли эльфов. Узнать бы про исходные мотивы... Или уж на край: что такое этот аллин тир аммен?
Ладно, вышибем заумные мысли из головы стаканчиком горячительного.
Я напялил ботинки и, прихватив гхашшевы мечи, завернутые в ткань, выбрался в коридор. Оттуда по лесенке — на первый этаж, тихонько миновал покои эльфов. Двери плотно закрыты, изнутри — ни звука. Надеюсь, Виджи спит и набирается сил.
В гостиной мне попался отец Альбо, багровый после тренировки. Внушительное брюхо, обтянутое тонкой сорочкой, напоминало туго набитую грелку, а в пупок, что просвечивал сквозь ткань, могло поместиться содержимое пивной кружки гномов.
Истинный монах. Мне вообще обычно встречались два вида святых отцов — либо откормленные и жизнерадостные, либо худые и желчные. С последними у меня всегда было куда больше проблем. Взять хотя бы то, что бегали они куда резвее, и догнать их... Хотя жирных трудней пристукнуть, удостоверяю!.. Ладно, это дела давно минувших дней.
Альбо вскинул без меры волосатую руку, чтобы меня благословить, но вовремя опомнился. Вчера я пояснил ему доходчиво, как мог (нет-нет, кулаки я в ход не пускал), что, хоть я и темный варвар из медвежьего края, с религией у меня разговор непростой. Я не фанатик и не сумасшедший, и далеко не суеверный простак, которого можно обвести вокруг пальца церковными чудесами. Что, хоть я и поминаю Гритта Проклинателя и Великую Торбу, я — агностик, которому побоку религиозные распри, личные духовники и ежедневные молитвы любому из богов.
На слове «агностик» его перекосило.
Вот вам и третья закавыка — кое-кто из команды воспринимал меня как деревенского олуха. В точности так, как делала поначалу Виджи. Впрочем, это было в порядке вещей и много лет назад. Некоторым (на самом деле многим) сложно осознать и принять, что варвар умеет членораздельно выражать свои мысли и даже читать. В знак приветствия я отвесил скупой кивок.
—Тепло нынче, — сказал Альбо.
Обожаю разговоры о погоде!
— Убунг, — проворчал я на среднегоблинском. — Умгха угх! Углык уууу!
У него округлились глаза.
—Гритт! Я говорю — хорошая погода, на небе ни одной тучки!
—Воистину, сын мо...
Я рыкнул, вернее даже — рявкнул, словно невзначай. Я не его сын, а он мне не отче, это мы тоже вчера перетерли.
—Э-э, Фатик Джарси.
—А вы — Свирондил Альбо, служитель культа Атрея.
Я удовлетворенно кивнул. С монахом, пожалуй, в пути не будет особых проблем. Вот остальные... Ладно, поживем-увидим. Главное, сдерживаться и не пускать в ход кулаки раньше срока. И, черт, — оберегатьлюдей во время похода, как и надлежит варвару Джарси.
Людей и еще эльфов. И гномов.
Черт, мне впервые, клянусь, попалась команда, состоящая из трех рас! Яханный фонарь, да в клановых летописях Мегарона, прочитанных мною в свое время от корки до корки, ни разу не встречалось упоминание о такой команде! Мои предки водили по горам и весям эльфов, водили (а иногда таскали) гномов, ну и людишек (только людишки обманывали варваров Джарси, такова уж гнилая людская природа). Иногда в команду набивались гномы и люди. Бывало, что в свору людишек затесывался эльф. Но ни разу варвар с гор Джарси не отправлялся в путь с командой, состоящей из трех доминирующих рас, две из которых испытывают друг к другу инстинктивную неприязнь.
