Алмазный венец севера - "Larka" (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Тут проверять что-то или отдавать дополнительные распоряжения оказывалось излишним — старый отставной сержант словно нёс службу по-прежнему, и к своим обязанностям по воспитанию да обучению парнишек относился рьяно. Потому её милость оделила Федула чуть более милостивым обычного кивком и проследовала дальше.
Мимо спальни служанки, двоюродной свояченицы сестры, она прошла с нарочито ничего не выражающим лицом. Когда три года тому духовный брат оказался замечен в грешной связи с оною девицей, леди Майя блестяще нашла выход из положения.
— Святой брат — если вы не будете выходить за рамки приличий и делать кое-что по-прежнему втихомолку, я из ответной любезности не стану возражать, коль вы не приметесь совать нос куда вам не следует, — стоило признать, молодой священник намёки понимать умел.
В имении он не лютовал и чрезвычайным фанатизмом не отличался — а полновластная хозяйка всему с улыбкой и весьма благосклонно восприняла известие, что её седьмая вода на киселе благополучно обзавелась дочуркой и останавливаться на том вроде бы не собиралась. Слуги знали, конечно, что святой брат вопреки положенному ему по сану обету безбрачия ночевал в комнатушке девицы. Но, простим малым сим скромные грехи их — глядишь, святой брат потом отпустит нам и куда большие.
Постепенно ноги привели маркизу в раскинувшийся позади дома сад. И здесь она остановилась в ошеломлении — вот оно, то, из-за чего в непонятном томлении так сладко зашлось нынче сердце! И против воли замершая на низком крыльце знатная леди вспомнила прошлую пору, чуть больше года назад…
— Да что ж вы делаете! Разве ж так можно?
Досадливый оклик этот донёсся ранней весной из уныло плетущейся по главной улице поместья колонны оборванных пленных, которую солдаты гнали из предгорий хребта, отделявшего святое королевство от меднолобых еретиков. Маркиза как раз вышла в угол парка, чтобы лично руководить садовником и его помощником, уже принявшимися было корчевать разросшееся здесь непотребство, дабы привести это место в должное соответствие с представлениями хозяйки о порядке. Всего лишь в том году она переехала сюда из помпезно-пышного замка, подавлявшего сумрачным величием и до чирьев доводившего постылыми сквозняками…
Леди Майя на миг замерла, вычленила взглядом уже проворно захлопнувшую рот худощавую девицу, а затем повелительным жестом указала солдатам конвоя — сюда её!
— Объяснись, смердка, — сквозь зубы распорядилась знатная леди.
Светловолосая и какая-то изящная несмотря на лохмотья еретичка присела у нескольких тоненьких и едва выкинувших первые намёки на листики тщедушных прутиков и ласково погладила их.
— Как можно, ваша светлость? Это же майка, самый лучший сорт вишни… — далее полонянка поведала, что дерево это неприхотливое, ни в уходе, ни в особом присмотре не нуждается. — Лишь на пятый год макушку чуть обстричь, чтоб росло не вверх, а вширь — и всё.
Маркиза, как ни странно, заинтересовалась — и полюбопытствовала, а как насчёт вот тех вон, уже взрослых и ровно растущих деревьев?
— Шпанка и войлочная, — презрительно хмыкнула едва бросившая туда взгляд пленница. — Гнусность редкостная, а не вишня. Вроде и много дают, однако невкусные. Зато эта…
Она вновь погладила, казалось, так и ластящиеся к её тонким пальцам побеги и пояснила — майка даёт меньше ягод. Зато крупные, сладкие, тёмные и просто до неимоверности вкусные. Да и закрывать на зиму лучше её, запечатанные банки и кувшины не бродят и не взрываются. А уж сок из них, особенно свежий — от жизненной силы прямо играет!..
— Что здесь происходит? — из головы остановившейся невесть из-за чего да сбившейся в несуразную кучу колонны подоспели двое.
Плотненький святой брат в грубой, подпоясанной простой верёвкой рясе и с неизменной гладко выбритой тонзурой — и рослый паладин, который даже вдали от границы и в этот весенний день не снимал с головы полированный, больше похожий на округлое ведро шлем.
— Женщина, зачем мешаешь продвижению на марше? — загудел из прорези его голос.
Хозяйка поместья смотрелась такой крохотной и беззащитной по сравнению с нависшей над нею лязгающей железной башней. Глаза маркизы еле заметно прищурились — однако, знавших её один только этот знак довёл бы до холодной дрожи. Маленькая ручка вскинулась в повелительном жесте, и с пальца блеснул неземным светом вычурный старинный перстень.
— Я леди Майя, божией милостью урождённая маркиза д'Акс! — окружающее заметно завибрировало после этого звонкого голоса.
А святой брат отчётливо задрожал и зачем-то цветом лица сравнялся со своею нарочито простой серой рясой. В самом-то деле, хрупкая на вид женщина на поверку оказалась потомком древней девы, с одной лишь святой хоругвью и кое-как сколоченным отрядом избавившей святое королевство от едва не захватившей его армии еретиков из-за моря. И уж если такая неласковым словцом приголубит… паладин тоже рухнул на колени прямо в кучу вывороченной земли и покорно склонил голову.
— Прошу простить, госпожа, — о-о, как же его покорный голос на этот раз отличался от ещё только что пренебрежительно-грубого!
Как ни презренны были почитавшейся почти святою женщине эти двое мужланов, но миг-другой она наслаждалась своим триумфом.
— Встали, и не позориться на глазах у еретиков, — процедила она сквозь зубы. — Воин господа нашего, доложите потом полковому командиру о своём проступке — и пусть он накажет вас своею властью. А вы, святой брат… трижды прочтёте обращение к святой Деве и обдумайте своё недостойное сана поведение.
Поскольку такое лёгкое наказание вполне приравнивалось к полному отпущению грехов, оба мужчины поднялись на ноги весьма повеселевшими. Но оказалось всё же, что это ещё не всё — маркиза не отпустила их, а продолжила изумлять.
— Эта девица либо колдунья, либо как говорят у медных еретиков, чувствующая. Но всё же, в её душе достаточно света всемилостивейшего господа нашего, — при этих словах воин и монах осенили себя святым знаком столь одновременно, что леди Майя от удивления едва не сбилась и лишь изумлённо моргнула. — Потому, никаких аутодафе! Применить к ней самые мощные меры переубеждения и воспитания, но сделать одной из нас.
Прямо-таки явственно во всех трёх головах всплыл прошлогодний случай в Сент-Этьен… вернее, в бывшем Сент-Этьен, когда обезумевший от пыток колдун медников сравнял с землёй город и замок. Едва-едва его малый круг подоспевших потом святых братьев уходил до смерти. И прибывшие затем отстраивать разрушенное королевский архитектор и адепт пришли к единодушному мнению — восстанавливать тут по сути дела уже нечего, надо строить всё заново. Потому и понятно, что оба мужчины горячо и искренне поблагодарили святую сестру, что надоумила разоблачить да обезопасить грозную ведьму.
— Не обижайся, голубушка, — маркиза с дрогнувшей душой смотрела, как на закусившую от боли губу ведьмочку набросили священную плащаницу да сноровисто приголубили сверху такой анафемой, что от той едва дым не шёл. — Ещё спасибо скажешь потом. Ведь однажды ты поймёшь, что твоя сила просто прах на ветру пред ликом Всевышнего…
Но вот теперь, маркиза с радостно бьющимся сердцем смотрела с малого крыльца и едва верила глазам — четыре в прошлом году перенесённых сюда саженца нынче принарядились белыми кружевами словно юные невесты в белоснежных венках и фатах. Она не удержалась, подошла ближе и склонилась над деревцами в изумлении. Всем лицом осторожно окунулась в эти ласково щекочущиеся, тонко и будоражаще пахучие соцветия.
— Ну здравствуйте, маленькие майки — а я Майка большая…
Надо же! Солнечный лучик таки сумел пробиться сквозь густую и даже в летнюю жару влажную листву букового леса. Не заплутал в переплетениях ветвей, не поймался ни на одну из так и жаждущих уловить его зелёных ладошек — с тем, чтобы на излёте почти отвесно упасть в воду.
Однако, сидящий на берегу крохотного озерца человек хоть и заметил этот отчаянный подвиг солнечного взгляда и даже подставил под его тёплую ласку ладонь, всё же не улыбнулся. Маленький водоём, тихо и заботливо баюканый в ладонях задумавшихся о чём-то своём гор, всё так же отражал хмурое молодое лицо с прорезавшей лоб суровой складкой, тронутые зноем и чуть выгоревшие усы. Алый с серым офицерский мундир, с правой стороны груди которого два золочёных шнура-подвески со всей определённостью свидетельствовали: их благородие поручик королевской армии…
