Волки из страны Далеко-Далеко. Трилогия - Ласки Кэтрин (читаем книги бесплатно txt) 📗
– Так давай выследим поедателей лишайника. Время еще есть. Ты же сам сказал, что я пришел рано.
– Правда? То есть ты хочешь сказать, что у нас двоих получится загнать поедателя лишайника?
– Ну, если получится, то мяса будет побольше, чем от зайца. А у двоих шансы выше, чем у одного.
– Мне бы точно не помешало настоящее мясо. Мне кажется, взять след можно вон там. – Свистун кивком указал на русло высохшего ручья. – Они часто ходят этой дорогой.
– Тогда пойдем, – позвал Фаолан.
След они нашли почти сразу же.
– По-моему, один из них хромает, – сказал Свистун через несколько минут. – Он неровно ступает той ногой, что обращена на восток.
Фаолана это впечатлило. У Свистуна явно имелись способности к чтению следов.
Это было даже не стадо, а небольшая группка поедателей лишайника, не более четырех особей: две самки, детеныш и старый самец. У самца было повреждено подколенное сухожилие, и потому он хромал. Фаолан подумал, что его поймать легче всего. План прост: отбить самца от остальных и загнать его. Вместе со Свистуном они преследовали поедателя лишайника, время от времени делая вид, что утратили интерес к погоне, но при этом постепенно оттесняли его в сторону. Животное тогда успокаивалось и даже останавливалось, чтобы отдохнуть.
Фаолан уже выбирал момент для решительного завершающего охоту прыжка, как вдруг кусты на склоне холма зашевелились. Из них выскочил высокий здоровый самец и остановился в нескольких метрах от волков, упершись ногами в землю. Поедатели лишайника обычно не отличались особым ростом, но этот самец оказался действительно огромным. Он угрожающе покачивал рогами. Фаолан видел, как что-то похожее иногда делают карибу, и такое поведение означало злость и гнев перед боем за территорию или за самку. Но он даже не предполагал, что кому-то хватит смелости встать на пути у хищников.
– Ого, – простонал Свистун. – Лучше нам отсюда убираться.
Но Фаолан не послушался. Развернувшись, серебристый волк припал на передние лапы, выставил уши торчком и злобно зарычал на оленя, который уже гнул голову к земле, похоже, собираясь напасть.
«Что задумал этот волк?» – пронеслось в голове у Свистуна.
В следующее мгновение в воздухе перед ним промелькнула серебряная молния. Глодатель не сразу понял, что это был Фаолан. Послышался глухой шлепок и шумный выдох, сразу за ними последовал жалобный рев. Фаолан вскочил на спину оленю. Тот яростно скакал, но не мог сбросить с себя вцепившегося в его шкуру волка. Свистун решил не отставать от сражающихся.
Ни с чем более необычным он еще в своей жизни не сталкивался. Свистун своими глазами видел, как Фаолан перепрыгнул огненную стену, которая должна была, наоборот, стать для него ловушкой. Впрочем, слухи есть слухи, и среди волков эта история превратилась в рассказ о том, что Фаолан подпрыгнул чуть ли не до самого солнца. Но то, чем глодатель стал свидетелем сейчас, вовсе не было преувеличением. Серебристый волк действительно запрыгнул верхом на огромного поедателя лишайника, из ран которого хлестала кровь.
Фаолан еще глубже вонзил когти, перерезав какую-то крупную артерию. Мышцы на плече оленя были порваны уже практически в клочья, самец начал спотыкаться и наконец свалился на землю. Брюхо раненого животного дрожало, грудь ходила ходуном.
Свистун подошел поближе, и они с Фаоланом опустились на колени, положив голову рядом с головой умирающего оленя и заглядывая ему в глаза в поисках последней искры света. Ритуал смерти – лохинвирр – не имел установленных правил и не был запечатлен ни на одной кости. Это была потребность волков, потребность более сильная, чем голод, – желание рассказать умирающей жертве, что она не зря отдала свою жизнь.
Несколько мгновений Фаолан со Свистуном молчали, созерцая красоту этого грациозного и смелого животного. «Ты достойное существо, твоя жизнь прожита не зря, теперь ты поддержишь наши жизненные силы». Перед последним ударом сердца в глазах животного отразилась искорка понимания, как будто оно согласилось с тем, что хотели сказать ему волки. В следующее мгновение олень был мертв.
Тонкие рваные облака нависали над горизонтом, цепляясь за уходящий день, словно паутина. Фаолан со Свистуном ели мясо долго. Наконец, когда на востоке взошла луна, они с тяжелыми животами направились в сторону стаи Голубой Скалы.
Предполагалось, что Фаолан должен следовать за Свистуном, но почти сразу же они пошли бок о бок, словно товарищи. Молодому глодателю такое положение вещей казалось вполне естественным, но он обратил на это внимание только после того, как Свистун заговорил.
– Я был возле той ловушки, когда ты перепрыгнул через огненную стену, – слова его доносились словно со дна глубокого ущелья. – Я был среди тех волков, которые преследовали тебя. А теперь ты помог мне впервые за несколько недель как следует наесться.
Он немного помолчал и добавил:
– Спасибо.
Вновь наступила долгая тишина. Свистун оказался первым волком, признавшимся, что был частью бирргиса, преследовавшего Фаолана. Тогда они хотели убить его: им казалось, что у него пенная пасть, – и их очень удивило, что Фаолан не умер. Он перепрыгнул через стену огня, которая должна была погубить его, прыгнул к самому солнцу и тем самым нарушил Великую Цепь. Поступок Фаолана переходил все мыслимые границы законов и чести, и в разговорах о нем никто не упоминал – лишь глодатели изображали его на выгрызаемых костях. Читать такие кости вслух, вообще вспоминать об этом событии считалось неприличным.
Фаолан положил Кость Стыда на землю – с ней в пасти ему было трудно разговаривать.
– Лучше тебе об этом не говорить.
Свистун пожал плечами, а затем неожиданно усмехнулся и со странным бульканьем в горле произнес:
– А это разве разговор? С таким-то голосом?
Фаолан подумал: «Это хотя бы слова, пусть и не совсем членораздельные», – но предпочел сменить тему:
– Что ты знаешь о гаддерглоде?
– Очень мало. Они не проводились с тех пор, как я присоединился к стае Голубой Скалы.
Помолчав, Свистун добавил:
– Говорят, что во время состязания к глодателям относятся с уважением. Не бьют, не кусают, даже не толкают.
– А после него?
– Ну, наверное, стоит им выбрать кого-то одного, и всё возвращается к старому.
«Как обычно!» – с горечью проговорил про себя Фаолан. Ему обязательно надо стать избранным – а он даже к подготовке еще не приступил!
– Вы уже готовитесь?
– Да, к нам пришел гаддерлорд, то есть один из волков, которые проводят это состязание, и объяснил, какие кости мы должны будем выгрызать.
– И какие же?
– Да обычные. Очередные звенья Великой Цепи, ничего неожиданного. А потом еще понадобится личная кость.
– Что это такое?
– Кость с какой-нибудь историей. Мне кажется, это будет самое трудное. Когда все отправились на запад – на церемонию прощания с великим вождем МакДунканом, – нам разрешили немного попрактиковаться. Мы выгрызали кости для Дункана МакДункана, к нам подходили вожди и говорили, что́ получилось хорошо, а что́ плохо.
Фаолан огорчился – его кто-то уже опередил.
– И еще будет бирргис… наш собственный бирргис. Ты-то с ним справишься, я уверен, – мотнул головой Свистун.
– Надеюсь, что да, – пробормотал молодой глодатель, уставясь в землю.
– Я знаю, ты просто создан для охоты.
Но времени на разговоры больше не оставалось – они дошли.
Стая Голубой Скалы обитала под огромным скалистым выступом голубоватого цвета, который прорезала белая кварцевая жила со сверкающими кристалликами. Фаолан переместился, заняв требуемое законом положение – позади Свистуна, – и переложил Кость в пасть. Лучше членам стаи не знать, что два глодателя по дороге дружески болтали.
– Красиво, правда? – прошептал Свистун, кивком указывая на скалу.
Фаолан ничего не ответил, крепко сжимая в пасти Кость. Впрочем, скала ему понравилась. Это было необычное зрелище – как будто с неба упали звезды и застыли в камне.
