Голоса - Ле Гуин Урсула Кребер (книги бесплатно .TXT) 📗
— Да, — сказал Дезак.
— Нет, — возразила Грай спокойным ровным тоном.
Оррек посмотрел на меня.
— Да, Мемер, тут, похоже, каждый готов приказывать, кроме нас с тобой.
— «Боги любят поэтов, ибо поэты живут по тем же законам, что и сами боги», — процитировал Лорд-Хранитель.
— Султер, дружище, почти любое дело всегда сопряжено с некоторым риском! — Дезак говорил с каким-то нетерпеливым состраданием. — Ты сидишь здесь, за высокими стенами, совершенно отгородившись от людей, от той жизни, что кипит на улицах Ансула. Ты живешь среди теней былых времен, разделяя мудрость своих предков. Но приходит час, когда мудрость заключается в действии, а осторожность становится разрушительной.
— И в этот час желание немедленно действовать губит всякую мысль, — мрачно возразил Лорд-Хранитель.
— Сколько же мне еще ждать? Ведь никакого ответа так и не было дано!
— Мне — нет. — И Лорд-Хранитель быстро глянул в мою сторону.
Но Дезак этого взгляда не заметил. Теперь он уже не скрывал своего возмущения.
— Твой оракул не имеет ко мне никакого отношения! Я вообще родился не здесь. Так что пусть тебе книги и дети указывают, что нужно делать, а я лучше собственной головой воспользуюсь. Если же ты не доверяешь мне, потому что я иностранец, то тебе следовало сказать мне об этом много лет назад. А те, кто стоит за мной, мне доверяют, ибо отлично знают, что я всегда желал одного — свободы для Ансула и восстановления прежних отношений с Сундраманом.
Оррек Каспро тоже это понимает. И он на моей стороне! А теперь я, пожалуй, пойду. И вернусь сюда, в Галваманд, только когда Ансул станет свободным. И тогда ты, конечно, опять поверишь в меня!
Он повернулся и бросился вон, сбежав по разбитым ступеням северного крыльца и мгновенно исчезнув за углом. Лорд-Хранитель долго молчал, глядя ему вслед. И Оррек, не выдержав, спросил:
— Неужели я — тот самый глупец, который устроил пожар?
— Нет, — промолвил Лорд-Хранитель. — Возможно, просто случайно искра от кремня попала. Тут нет ничьей вины.
— Если я завтра и пойду во дворец, то только один, — сказал Оррек, и Лорд-Хранитель чуть улыбнулся, посмотрев на Грай.
— Ты пойдешь — значит, и я пойду, — сказала она. — И ты это знаешь.
Оррек помолчал, потом сказал:
— Да, знаю, — и снова повернулся к Лорду-Хранителю. — Но если сегодня я действительно слишком далеко зашел, ганду, возможно, придется меня наказать, чтобы продемонстрировать свою власть. Ты ведь этого опасаешься?
Лорд-Хранитель покачал головой:
— Нет. Тогда он уже послал бы сюда солдат. Я куда больше опасаюсь действий Дезака. Дезак не станет ждать Леро.
Древняя богиня Леро — это священная душа той земли, на которой стоит наш город. Леро — это драгоценный миг равновесия. Символ Леро — большой круглый камень, установленный на площади Портового рынка таким хитрым образом, что его в любое время можно сдвинуть с места, можно сколько угодно раскачивать, но он всегда будет принимать прежнее положение и останется лежать, как лежал.
Вскоре Лорд-Хранитель, извинившись, встал и ушел к себе, сказавшись усталым. На меня он даже не взглянул и не предложил — хотя бы жестом! — последовать за ним или позже прийти в тайную комнату. Он шел медленно, сильно прихрамывая, но держался очень прямо.
В ту ночь я без конца просыпалась, и мне все время мерещились те слова, что были написаны в книге: «Обломки одного восстанавливают целостность другого». Я, казалось, слышала голос, произносивший эти слова, и все обдумывала, обдумывала их, поворачивая так и сяк и пытаясь проникнуть в их тайный смысл.
Глава 11
Утром я встала рано и, оказав необходимые почести домашним богам, поспешила на рынок — не только чтобы купить нужные продукты, но и желая узнать, что происходит в городе. Я думала, там все будет иным, чем вчера, и люди будут с нетерпением ждать неких великих событий, которые вот-вот должны произойти, ибо сама я пребывала как раз в таком нетерпеливом ожидании. Но, похоже, никто никакого нетерпения не испытывал и ни к чему особенному не готовился. И в городе тоже ничего не изменилось. И люди по-прежнему куда-то спешили, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не наживать лишних неприятностей. И альды в голубых плащах с важностью прохаживались на перекрестках и у выходов на рыночную площадь. Все было как всегда: продавцы торчали за прилавками, расхваливая товар; дети и старухи торговались с ними, что-то покупали и быстренько переулками расходились по домам. Ни напряжения, ни возбуждения в городе не чувствовалось; и разговоров я никаких особых не услышала. Только раз мне показалось, что кто-то, проходя по мосту к Таможенной улице, негромко насвистывал мелодию «Свободы».
Днем Оррек и Грай пешком отправились в Дом Совета, взяв с собой только Шетар. Меня они оставили дома: зачем брать с собой конюха, если не берешь лошадь? Кроме того, они опасались, что во дворце может быть опасно. Я, в общем, вздохнула с облегчением. Мне совсем не хотелось видеть Симме, потому что каждый раз, стоило мне вспомнить, как я вела себя с ним, сердце мое холодело от стыда.
Однако стоило им уйти, как мне стало ясно, что оставаться дома я никак не могу. Это было просто невыносимо — сидеть и ждать, когда они наконец вернутся! Нет, мне, конечно, следовало пойти к Дому Совета и быть рядом с ними!
Я быстренько надела женское платье, подобрала волосы наверх и уложила их узлом — дети и мужчины, как я уже говорила, носят у нас длинные волосы; они у них либо распущены по плечам, либо стянуты на затылке в «хвост». Мне хотелось быть девушкой Мемер, а не конюхом Мемом или просто мальчиком по имени Никто. Мне хотелось надеть обычное женское платье. Мне хотелось — нет, мне было просто необходимо быть самой собой. Возможно, мне даже требовалось немного рискнуть, подвергнуть себя какой-то опасности, чтобы почувствовать: я с ними.
Я быстро миновала улицу Галва и добралась до моста Ювелиров над Центральным каналом. Шла я, не поднимая головы, как ходят у нас все женщины.
Большая часть лавок на мосту была давным-давно закрыта: золото Ансула теперь находилось в основном в сокровищницах Асудара. Впрочем, кое-где еще продавались дешевые побрякушки, свечи для богослужений и тому подобные мелочи. Можно было бы зайти в одну из таких лавчонок, чтобы не торчать у всех на виду, и оттуда следить за воротами дворца, поджидая, когда выйдут мои друзья.
Хотя на рынках ничего особенного не происходило, да и здесь, на мосту, совсем близко от Дома Совета, все тоже было чрезвычайно спокойно (два стражника-альда даже пристроились на ступенях играть в кости), меня не покидало ощущение, что скоро случится нечто ужасное. Мне казалось, что над головой у меня какая-то огромная крыша все прогибается, прогибается, готовая вот-вот рухнуть…
Устроившись в тени на крыльце одной из лавок, я немного поболтала с ее старым хозяином, сказав ему, что жду здесь встречи с одним другом; старик кивнул — понимающе и неодобрительно, — но остаться мне все же позволил. Теперь он дремал за прилавком среди подносов с деревянными бусами, стеклянными браслетами и курительными палочками. В лавку никто не заходил, да и снаружи по мосту за это время прошло совсем мало народу. Возле двери был маленький алтарь, и я время от времени касалась его краешка, шепча благословения богам.
И вдруг, словно во сне, увидела, как мимо меня идет лев, помахивая хвостом.
Я сбежала с крыльца и бросилась навстречу своим друзьям, которые, надо сказать, не слишком удивились моему внезапному появлению.
— Мне нравится, как ты причесалась, — заметила Грай. Она все еще была в обличье укротителя львов Кая, но роль его играть уже перестала.
— Расскажите скорей, что там случилось!
— Расскажем, когда придем домой.
— Нет, пожалуйста, сейчас!
— Хорошо, — сказал Оррек. Мы как раз спускались с северного конца моста, и Оррек свернул с нижней ступени в сторону, на небольшую площадку, выложенную мраморными плитами и обнесенную перилами; оттуда узкая лесенка вела прямо к причалу, где были привязаны рыбацкие лодки. Мы спустились по этой лесенке и устроились прямо под мостом, чтобы нас не было видно с улицы. Сперва, правда, мы спустились к воде и, коснувшись ее ладонями, произнесли слова благодарности Сундис, реке, воды которой текут в наших четырех каналах. Сидя на корточках, мы смотрели, как бежит зеленовато-коричневая, полупрозрачная вода, казалось уносившая прочь все безотлагательные дела и заботы. Впрочем, довольно скоро я не выдержала и спросила:
