Тени Ахерона 2. Черное солнце - Монро Чарльз Керк (книга жизни .TXT) 📗
— Следую мудрым приказам вашего величества, — склонилась я в шутовском поклоне. — Как всегда, как всегда, и королевам, и развеселым маркитанткам вроде Аньес, приходится сидеть в обозе и пропускать все самое интересное!
— Поговори мне! — беззлобно цыкнул король. — Ладно, поехали.
Оруженосцы уже подвели к королевскому шатру лошадей. Конан запрыгнул в седло своего любимого Грома — огромного вороного жеребца гандерландской верховой породы. Мне досталась изящная и легконогая каурая кобылка, которую я сама загодя выбрала на дворцовых конюшнях. Охотничьи лошади для войны не подходят, а вот зингарские скакуны — вполне, они выносливы и быстры.
Стояли предрассветные синие сумерки. Королевский кортеж в составе восьми оруженосцев Конана, трех герольдов со знаменами Аквилонии и Пуантена, а так же тридцати телохранителей из числа самых доверенных капитанов гвардии и цепных псов барона Гленнора прошел вдоль разбитого на алы строя кавалерии и вышел в голову колонны. В полевых условиях Черные Драконы сменили свою обычную форму на более удобную для конного перехода одежду, разве что кольчуги прикрывали светло-серые котты с вышитым изображением распахнувшего пасть двукрылого геральдического змея и тоже серые плащи — попробуйте-ка повоевать под солнцем Полудня в черном облачении, изжаритесь!
Послышались команды сотников и земля дрогнула под тысячами лошадиных копыт — кавалерийская армия начала движение на полуденный закат, к Толозе. Вскоре колонна в полторы тысячи всадников перешла на размеренную «походную» рысь и начала подниматься на возвышенность, протянувшуюся вдоль берега реки Арье.
Слева, в отдалении, чернели пологие вершины Рабиров и Зингарского хребта, а сзади нас догонял рассвет.
— Красивый город, — сказал Конан, когда мы остановились у подножия огромного холма, на котором расположилась окруженная могучими стенами Толоза. — Точнее, был красивым. По-моему, совсем недавно в Толозе был большой пожар. Дженна, видишь, часть кварталов вокруг цитадели выгорела, да и гарью попахивает…
Я видела. Еще я видела, что Толоза отлично защищена от внешнего нападения. Освещенные восходящим солнцем стены из розового камня казались неприступными, толстенные круглые башни возвышались над нами будто скалы, а расположившийся за ними город выглядит хмурым и настороженным. На самой вершине холма темнела цитадель и мы с Конаном сразу заметили, что над барбикеном доселе вьется королевское знамя. Значит, граф Люксэ не сдался. Мы успели.
Тем временем, на расположенным в полулиге, на другом берегу Арье, укрепленном замке графа Раймона нудно подвывали боевые рога. Конан только усмехнулся, увидев над башнями Нарбонета трехцветные вымпелы Рокода. Наши галеры уже успели полностью блокировать гавань — несколько судов под знаменами Раймона пытались уйти вверх по реке, но попав под залп катапульт вернулись к причалам у стен Толозы. Один из нефов оказался сильно поврежден и быстро затонул. Команду подняли на военную галеру.
— Что дальше? — к нам подъехал Паллантид, явно рвавшийся в бой. Но поскольку противник предпочел сидеть за стенами, стычки пока не предвиделось.
— Ничего… — пожал плечами киммериец. — Разделить войско на восемь больших отрядов по двести человек, пусть устаивают лагеря напротив всех городских ворот — шатры ставить подальше, чтобы не доставали стрелы баллист. Начинаем осаду и дожидаемся пеший легион. Уверен, граф или городской магистрат пришлют людей для переговоров. Капитаны галер пускай следят за замком Нарбонет и палят по всем, кто попытается к нему приблизиться.
— Дальности онагров не хватит, — уверенно сказал легат. — Замок стоит слишком далеко от берега.
— Да и Сет с ними, — отмахнулся король. — Не думаю, что под рукой графа Раймона сейчас больше полутора сотен мечей. Он нам не противник, смех один…
Вплоть до полудня войско разбивало лагерь. Толоза оказалась полностью окружена, и с земли, и с воды. Наблюдатели с кораблей сообщили, что Нарбонет покинули несколько всадников — похоже, Раймон отправил гонцов к своим вассалам и союзникам в Фуа и Коменже, требуя помощи.
Попутно отряды лучников с галер без потерь захватили городскую гавань, в которой стояло семнадцать торговых кораблей. Зингарцам и купцам из Шамара, привезшим в Толозу товары, сказали убираться подобру-поздорову, пока целы. Они поспешно последовали разумному совету — подняв все паруса, суда исчезли из виду меньше, чем за половину колокола. Корабли принадлежащие графу Раймону и городу ничуть не чинясь предали огню — в назидание. Пусть владетель Толозы видит, что мы прибыли сюда не ради развлечения.
Толоза ошеломленно молчала. Надо думать, вигуэры не ожидали, что реакция короля на мятеж окажется настолько молниеносной и рассчитывали выждать еще луну-другую до появления королевских войск. На башнях и стенах мелькали люди в доспехах, но действий никаких не предпринимали. В нашу сторону не было выпущено ни одной стрелы, даже когда королевские лучники жгли корабли в расположенной под самыми стенами гавани.
Конан заодно решил показать, что никакие «Совершенные» нам не страшны и посоветовал монахам ордена Вечного Солнца при помощи гвардейцев возвести на виду у горожан «походный храм». Что и было немедля исполнено — рядом с палатками короля и легатов был установлен огромный бело-золотой шатер, увенчанный изображением солнечного диска, символа Митры. Перед шатром монахи поставили жертвенный камень и тут же провели церемонию Приветствия Светила, на которую собрались все приближенные короля и кавалерийские сотники.
Не то, чтобы киммериец был фанатичным митрианцем или яростным последователем Крома, но богов обижать не любил, поскольку твердо знал, что они существуют. Между прочим, с Белом Обманщиком и Иштар Прекраснейшей он был знаком лично и состоял с ними едва ли не в дружеских отношениях. Не подумайте, я не вру — мало кто знает, что подруга и покровительница Конана, некая графиня Клелия Кассиана из Ианты, на деле является человеческим воплощением-аватарой великой богини…
Паллантид вместе со своими тысячниками тем временем осматривал крепость, изыскивая слабые места — осада и штурм занятие нудное и тяжелое, опытный военный не станет бить в лоб, бессмысленно теряя людей, а изыщет «дыры» в обороне противника и ударит в самую слабую точку.
Разъезды гвардии рыскали по ближним деревням, сгоняя к Толозе мужланов, чтоб сделали перед лагерем палисады, на случай вылазки из города. Мужланы хмурятся, ругаются сквозь зубы, но идут — с королем и гвардейцами не поспоришь, еще чего доброго деревню пожгут или на пику насадят. Да и время сбора урожая миновало, поля и виноградники неубранными не останутся. На «походный храм», сияющий белым средь синих и черных шатров, простецы косятся испуганно — знают, что виноваты.
— Скукотища, — зевнул Конан и опустился на складной стульчик у входа в наш шатер. Деревянные рейки скрипнули под его тяжестью. На покрытом чистой льняной тряпицей столике перед королем громоздились простые деревянные блюда с горячим обедом, таким же, какой подают простым гвардейцам — шпигованное чесноком мясо, хлеб с отрубями, морщинистые желтые яблоки и красное вино. — Не война, а настоящие маневры в лесу Руазель, с охотой и пикником.
— Не беспокойся, Толоза скоро очухается, — ответила я, глядя на поднимавшиеся совсем неподалеку от лагеря городские стены. — Вариантов два: либо вигуэры приползут на карачках вымаливать прощение, либо будут обороняться до последнего.
— Для первого горожане слишком горды, для второго — чересчур трусливы, — киммериец тоже неотрывно наблюдал за Толозой и прихлебывал вино из серебряного кубка. — Эх, если бы это был простой мятеж! Самый банальный, без всяких выкрутасов с фатаренами, Тьмой, Светом, чистым Духом, грешной Плотью… Когда человека полностью захватывает некая идея, он становится опасным. Боюсь, «Совершенные» имеют слишком большую власть над умами тех, кто сидит за городской стеной.
