Тени Ахерона 2. Черное солнце - Монро Чарльз Керк (книга жизни .TXT) 📗
По совету ближайшего соратника Доменика Кордавского, жреца ордена Вечного Солнца Бернарта Монеды, Конан взял с собой два десятка митрианских монахов-проповедников присланных Домеником из Зингары — они, при содействии армии, будут охотиться на «Совершенных» и участвовать в судах над ними, если выяснится, что жрецы фатаренов намеренно провоцировали смуту и призывали к неподчинению королевской власти (никто не сомневался, что так оно и есть).
Кроме того, монахи ордена, в отличие от абсолютного большинства своих собратьев в Аквилонии, были прекрасно образованы и могли вести с фатаренами диспуты не боясь, что сектанты запутают их в словесных сетях.
На всякий случай Конан озаботился и магической поддержкой — пришлось взять с собой Тотланта Луксурского, хотя маг сначала категорически отказывался, справедливо утверждая, что ему и еще двоим приехавшим в Тарантию волшебникам конклава Равновесия надо готовиться к возможной стычке в колдунами Черного Солнца, чья встреча назначена на день зимнего солнцеворота. Конан на то сказал, что времени пока предостаточно, а вот если на армию будет совершено магическое нападение, то защищаться будет нечем. Тотлант повздыхал и согласился. Вместо него в Тарантии остались молодые маги-равновесники — Фритигерн из Кофа и Арбогаст Бритунийский, которых направил в Аквилонию глава конклава Валент. С Тотлантом, разумеется, увязался и Веллан, решивший не упускать возможность поучаствовать в настоящей войне.
Флот, готовый выйти из тарантийской гавани на Полдень, составлялся из шестнадцати крупных трехпалубных речных судов (они перевозили гвардейских лошадей и военных) и почти трех дюжин кораблей помельче (их трюмы были забиты продовольствием и снаряжением). Сопровождали нас восемь боевых галер — на веслах сидели каторжники, а экипаж составлялся из арбалетчиков, боссонских лучников и прислуги катапульт. Впечатляющая армада, хотя прославленные моряки, зингарцы и аргосцы, при виде нашего флота только рассмеялись бы — для серьезной войны на море он совершенно не годился. Но мы вовсе не собирались покидать русла внутренних рек Аквилонии и выходить в океан — главной задачей огромного каравана судов было доставить войско в Пуантен.
Конан, я, командиры гвардейских полков и все приближенные монарха разместились на королевском нефе «Золотая Башня» — этот парусный корабль мог ходить и по реке, и по морю, причем неф построили в Зингаре и он был невероятно быстроходен. Собственно, «Золотую Башню» Конану подарила королева Чабела в день празднования пятилетия восшествия киммерийца на Львиный престол, но корабль использовался редко — только во время путешествий короля к Океану. Как и положено, «Башня» шла впереди всего каравана, растянувшегося по реке почти на две лиги. Форштевень гордо рассекал свинцовые воды холодного Хорота, паруса хлопали на ветру, алел штандарт короля — сущая романтика! Хотя решительно ничего романтичного в нашей миссии не было…
Девицу Аньес я взяла с собой — во-первых, она очень хотела вернуться в Толозу «к своим», во-вторых, отлично знала окрестности города и могла помочь во время осады. Конан, никогда не забывавший о своих обещаниях, хотел было незамедлительно даровать Аньес высокое дворянское сословие и титул, но она воспротивилась, сказав, что сначала надо освободить людей, запертых в цитадели Толозы, а уж потом заводить разговор о награде.
Конан посмотрел на преданную своим друзьям обозную девицу с уважением, но орден Диска Митры все-таки ей навесил — как-никак Аньес в одиночку и почти не останавливаясь на отдых пересекла половину страны, только бы доставить спешное сообщение графа Люксэ королю и герцогу Пуантена. Небольшой золотой орден с алмазами был тут же завернут в чистую тряпочку и спрятан в вечный дамский тайник за лифом.
Мне Конан сказал по секрету, что если бы все маркитантки в Аквилонии были такими как Аньес, то армия Трона Льва стала бы непобедимой. Совершенно согласна.
Чем дальше корабли продвигались к Полудню, тем теплее становилось. В Тарантии в это время года уже начинаются заморозки, по утрам на ветвях деревьев и стенах домов появляется иней, а здесь можно было спокойно ночевать на палубе под плащом — не замерзнешь. Равнины уступили место всхолмьям, мы не останавливаясь проходили мимо крупных приречных городов вызывая изрядное удивление у их обитателей: куда это направляется королевский флот? Надо полагать, что в левобережные провинции еще не пришли грустные известия о начавшейся войне.
Утром пятого дня похода корабли подошли к месту впадения реки Арье в Хорот и капитаны судов начали приближаться к берегу, чтобы начать высадку. По счастью в этих местах берега были сравнительно низкие и армия выгрузилась на полуденный берег Арье всего за сутки. Боевые галеры встали на якорь возле устья реки и ждали приказа подниматься вверх по течению — до Толозы было около десяти лиг по прямой.
Конан и Паллантид немедля приказали конным разъездам выдвинуться на две лиги в глубину графства — теоретически, графу Раймону уже могли сообщить, что в его владениях появилось многочисленное королевское войско. Однако, присутствия армии мятежников в ближайшей округе не замечалось, а мужланы в приречных деревнях только дивились — откуда тут появилась гвардия короны? Разумеется, все поселки пришлось блокировать, а дороги перекрыть — никто не должен был покидать деревни до того, как армия начнет движение к главному городу провинции.
Еще половина дня ушла на снаряжение обоза — повозки и коней-тяжеловозов мы привезли с собой на кораблях. За это время вездесущие конфиденты Латераны (предусмотрительный барон Гленнор отправил с нами четыре десятка отборных головорезов из боевого отряда секретного ведомства «Черный беркут») выловили в близлежащей деревне двоих «Совершенных» и сдали с рук на руки монахам брата Доменика — пусть допрашивают и выясняют, чья вера лучше.
Конана еретики пока не интересовали — с ними можно разобраться потом, сейчас перед войском стоит совершенно другая задача: наказать Толозу и графа Раймона, освободить наших гвардейцев из цитадели города и начать наводить порядок в округе силой, раз уж все убеждения доброго и терпимого герцога Просперо пропали втуне. После взятия города предполагалось остаться в Толозе, подождать подкреплений с немедийской границы, а уж затем начинать вразумлять графов Коменжа, Фуа, Бигора и Безьера, поддержавших взбунтовавшегося Раймона и изгнавших митрианских и иштарийских жрецов со своих земель.
К вечеру двадцать девятого дня второй осенней луны все было готово к выступлению. Решили так: выступаем перед рассветом, в авангарде пойдет конное войско с «легким обозом» — в его задачи входит окружить Толозу и не дать мятежникам выйти из города. Конницу с реки поддержат боевые суда, которые запрут толозскую гавань и возьмут под прицел катапульт как сам город, так и замок Нарбонет на полуночном берегу Арье. Пехота и мастера осадных машин подтянутся на полтора дня позже, они куда неповоротливее и медлительнее кавалерии.
Ночью нас с Конаном разбудил оруженосец короля и герольдмейстер Аквилонии, молодой барон Ортео, участвовавший еще в перевороте против Нумедидеса и первым возгласивший о восшествии на престол нового государя. Пришло время выступать. Мы небезосновательно полагали, что прямо сегодня битва не состоится, поскольку наше появление окажется для графа Раймона неожиданным — он предпочтет запереться в городе или замке Нарбонет. Посему Конан выбрал не тяжелый доспех для конного боя, а кольчугу работы Граскаальских гномов из почти невесомого, но исключительно прочного металла, выкованного на подгорном огне. Я выбрала легкую кирасу, одетую поверх формы Черных Драконов без знаков различия — пусть гвардейцы видят, что королева готова разделить с войском все предстоящие трудности.
— Ты очаровательна, — нежно поцеловал меня Конан. — Только учти, что если случится заварушка, тебе следует отойти к арьергарду под прикрытием телохранителей. Женщинам на поле боя делать нечего. Еще попадешь под случайную стрелу…
Я отлично знала, что под случайную стрелу мне попадать не следует – теперь я несу ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь того (той?), кто зародился в моей утробе. Посему будем беречься, король прав.
