Чертополох. Лесовичка - Шихарева Варвара (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Пока жрица говорила всё это, у меня на руках тихонько захныкала начавшая просыпаться Мали. Я пошептала ей ласково, поцеловала… И лишь после этого встала и посмотрела на жриц. Выпрямилась, прижимая к себе дочь.
— Мой муж никогда и ни к чему меня не принуждал. Я пошла за Ирко по своей воле и по сей день благодарю Малику за данного мне мужа, потому что второго такого доброго и честного человека трудно отыскать!..
Но Старшая на мои слова лишь покачала головой.
— Он не честен с тобою, Энейра… У нашего храма долгая и трудная история, нам пришлось беречься от всякого. Плетение на входных воротах было создано так, чтобы помочь встречающей гостей жрице определить, кто перед ней: Чующий, колдун или перевертыш… Знаешь ли ты, что твой муж — оборотень по меньшей мере наполовину?!
— Да… — Поняв, что в эти мгновения решается судьба Ирко, я вскинула голову и твёрдо посмотрела на жриц. — Да, знаю. И могу сказать, что по духу и сердцу он более человек, чем некоторые люди!
После этих моих слов в зале упала тишина, да и сами жрицы застыли на некоторое время каменными изваяниями… Но их оцепенение продолжалось совсем недолго: вскоре одна из них — та, что заговорила со мной в храме, — сказала:
— Энейра, девочка моя… Этот селянин не может быть достойным тебя. Даже если позабыть о том, что он — бэр, остаются его низкое происхождение и чёрная кость. Твоя кровь должна смешаться с равной себе по благородству.
При упоминании о происхождении я горько усмехнулась.
— Я, конечно, живу много меньше вашего, матушка, и особой мудрости не имею, но один урок, преподнесённый судьбой, выучила: истинное благородство не зависит ни от герба, ни от длины родословной…
— …и лишь чистота и верность сердца ему порукой! — неожиданно прервала меня на полуслове Старшая и тут же улыбнулась. Но уже как-то иначе, чем прежде: более открыто и вместе с тем мягче. — Если бы я и сомневалась, чью дочь и правнучку вижу перед собой, то последние твои слова рассеяли все сомнения…
Выслушай же моё решение, Энейра. Делькона принимает не только тебя, но и твоего мужа, и дочь. Что бы ни случилось, твоя семья всегда найдет здесь приют, защиту и помощь! Обряд для твоей крохи будет проведён завтра — я сама буду просить для неё милости Малики… А теперь ступай, отдохни — у нас был очень непростой разговор.
— Спасибо за всё, матушка… — Я низко склонила голову. Только теперь я почувствовала, что меня хоть и мелко, но вполне ощутимо трясёт. Этот спор дался мне ой как непросто…
Обратно меня провожала всё та же молоденькая жрица. Она шла передо мною молча, точно в рот воды набрала, и лишь на пороге гостевого дома обернулась ко мне и осторожно заметила:
— Старшая Вериника оказала вам честь, госпожа…
Я согласно кивнула.
— Знаю…
— Тогда почему вы перечили ей? — В голосе жрицы скользнуло плохо скрытое недоверие, и я устало заметила:
— Разве может жена не вступиться за данного ей Маликой мужа?
Теперь взгляд жрицы стал по-настоящему изумлённым, но я не стала вступать с ней в дальнейшие прения, а быстро скользнула за дверь. Впрочем, поднявшись в отведённые нам с мужем комнаты, я убедилась, что самое сложное у меня ещё впереди — ведь первым, что мне бросилось в глаза по возвращении, был изувеченный стол. Очевидно, Ирко, изведясь ожиданием, надавил на край столешницы так, что толстая сосновая доска под его ладонями треснула и прогнулась!..
Мужа я обнаружила в дальней комнате — он сидел на кровати и неотрывно смотрел на пустую колыбель.
— Ирко… — Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал как можно спокойнее, а Ирко, в свою очередь, посмотрел на меня и сказал лишь одно:
— Ты обещала… Энейра…
— Помню… — Я уложила малютку в колыбель и присела рядом с мужем. — Что ж, слушай, но история эта долгая…
Мой рассказ действительно затянулся надолго: я рассказала Ирко о прабабке, о Стембе, о Мике… О побеге из Реймета…
Правда, сцену в доме я по возможности сгладила — в конечном итоге это было моим грузом, а значит, не стоило его взваливать на плечи Ирко!
Всё же муж, похоже, догадался, о чём я умолчала, — на середине рассказа Ирко вдруг придвинулся ближе и крепко обнял меня за плечи.
— Прости… Я не думал, что всё настолько скверно…
Я, поудобней устроившись в кольце его рук, только вздохнула. А Ирко неожиданно спросил:
— Почему ты мне ничего не сказала?
— А зачем? — Я прижалась к его плечу. — Ни прабабка, ни я жалость ни из кого вышибать не хотели, да и старые раны растравливать было неохота…
Муж осторожно поцеловал меня в висок и вздохнул.
— Я тебе хочу кое-что сказать, Эрка…
— Да… — Я почувствовала, что внутри меня точно комок сжимается. Неужели в ответ на мое признание Ирко расскажет о своей бэрской крови?! Но мои ожидания в этот раз не оправдались — муж лишь шумно вздохнул и произнёс:
— Я самый большой дурак во всём Крейге! Понимаю ведь, знаю, что должен тебе верить, но всё равно ревную — то к тому парню с ярмарки, то к жрицам этим… Всё кажется, что кто-то придёт и заберёт тебя у меня…
— Ну, знаешь, Ирко… — Я почувствовала, что начинаю сердиться, но хныканье проснувшейся Мали положило конец как нашему разговору, так и едва не начавшейся ссоре…
На следующее утро Старшая Вериника провела необходимый обряд, а назавтра, после ещё одного разговора со жрицами, я с семьёю покинула Делькону. В гостях, конечно, хорошо, но дом без хозяйского пригляда, да и Ирко, бедолага, после нечаянно поломанной столешницы ходил по вотчине жриц едва ли не на цыпочках. Явно опасаясь сломать что-нибудь ещё… Перед отъездом Старшая вручила мне несколько очень редких дорогих зелий и настоятельно попросила меня беречь себя… Я вежливо поблагодарила её, но внутренне грустно усмехнулась — дельконские жрицы держали своё слово, но Ирко они по-прежнему не доверяли и где-то в глубине души побаивались…
Благословение жрицы вылилось в пару спокойных, ничем не замутнённых лет. Словно бы сама Малика прикрыла мою крошечную семью своей дланью от всех бед этого мира: моя крошка росла здоровой и крепенькой — обычные детские хвори обходили её стороной; я, не переставая изучать прабабкины записи, нашла для себя новые лазейки в использовании своего по-прежнему спящего дара, но больше всего изменился сам Ирко. Уж не знаю, что на него так повлияло — рождение ли дочери или наш разговор в Дельконе, но через пару месяцев после визита к жрицам я стала замечать, что мой муж словно бы скинул с плеч тяжёлый и уже привычный груз. К внешнему спокойствию у него теперь добавилась какая-то идущая из самой глубины его натуры уверенность. Он стал чаще бывать в Выселках и в Поляне, стал чаще шутить в беседах с Роско и Кветкой, побывал на сельском сходе и даже высказал там своё мнение… После этого случая полянцы к его словам начали прислушиваться так же, как в свое время прислушивались к мнению Дорваша…
Ну а когда Ирко играл и возился с Мали, то преображался полностью: его лицо смягчалось и словно бы озарялось необыкновенно тёплым внутренним светом, глаза лучились, а смех был просто заразительным.
Но таким его видели только я, дочка да, наверное, обитающие в Лерии водяницы, ведь летом мы с Ирко частенько выбирались к облюбованной нами уютной заводи с пологим, чистым от коряг и тины дном и поросшими плакучими ивами берегами. Я, раздевшись до сорочки, входила в прозрачную речную воду по грудь и, развернувшись к берегу, смотрела, как Ирко, в одних исподних штанах, шлёпает по воде, держа на руках Мали.
Зайдя в воду по пояс, Ирко, бережно поддерживая малышку под голову и спину, опускал её на воду и начинал водить руками по речной глади — словно бы катал. Мали такая забава очень нравилась — попискивая от удовольствия, она начинала шлёпать руками и ногами по воде так, что брызги летели в разные стороны. Больше всего, конечно же, доставалось самому Ирко, но он только посмеивался. Я же, вдоволь налюбовавшись своим семейством, подходила ближе.
— Постой, Ирко, можно ещё так… — Мой совет обычно пропадал попусту, так как я, угодив под целый водопад брызг разыгравшейся дочки, могла только жмуриться…
