Янтарный телескоп - Пулман Филип (е книги TXT) 📗
Не тратя времени на любезности, лорд Азриэл сказал:
— Король Огунве, как прошла ваша экспедиция?
Могучий африканец ответил низким голосом:
— Мы убили семнадцать швейцарских гвардейцев и уничтожили пять дирижаблей. Мы потеряли пять человек и один гироптер. Девочка и мальчик скрылись. Мы захватили леди Колтер, несмотря на ее доблестное сопротивление, и доставили сюда. Надеюсь, она считает, что мы обращались с ней вежливо.
— Я вполне довольна тем, как вы со мной обращались, сэр, — сказала она с чуть заметным ударением на слове «вы».
— Есть ли раненые? Повреждения других гироптеров? — спросил лорд Азриэл.
— Несколько раненых и несколько повреждений, но все легкие.
— Хорошо. Спасибо, король Огунве; ваш отряд действовал отлично. Лорд Рок, что вы услышали?
Галливспайн сказал:
— Мои шпионы находятся при мальчике и девочке в другом мире. Оба ребенка живы и невредимы, хотя девочку много дней держали в сонном состоянии при помощи лекарств. По какой-то случайности мальчик в пещере лишился ножа. Нож разломился на куски. Но теперь он восстановлен усилиями существа, обитавшего на севере вашего мира, лорд Азриэл. Исполинского медведя, весьма искусного кузнеца. Как только нож был восстановлен, мальчик вырезал проход в другой мир, где они сейчас и находятся. Мои шпионы, разумеется, с ними, но есть затруднение: пока мальчик с ножом, его нельзя ни к чему принудить; если же убить его во сне, нож будет для нас бесполезен. Пока что кавалер Тиалис и дама Салмакия будут повсюду сопровождать их — так, по крайней мере, мы сможем за ними проследить. По-видимому, у них есть какой-то план; во всяком случае, лететь сюда они отказываются. Мои двое не потеряют их.
— В том мире, где они сейчас, им ничто не угрожает? — спросил лорд Азриэл.
— Они на берегу, рядом папоротниковый лес. Вокруг никаких признаков животной жизни. Сейчас мальчик и девочка спят. Я говорил с кавалером Тиалисом не более пяти минут назад.
— Спасибо, — сказал лорд Азриэл. — Теперь, когда двое ваших агентов сопровождают детей, у нас нет своих наблюдателей в Магистериуме. Рассчитывать можно только на алетиометр. По крайней мере…
Тут, к их удивлению, вмешалась миссис Колтер.
— Об остальных подразделениях не знаю, — сказала она, — но что касается Суда Консистории, алетиометрист у них брат Павел Рашек. Добросовестный, но работает медленно. Они узнают, где Лира, не раньше чем через несколько часов.
Лорд Азриэл сказал:
— Спасибо, Мариса. А ты не представляешь себе, каковы могут быть намерения Лиры и этого мальчика?
— Нет, совершенно. С мальчиком я разговаривала, но он производит впечатление упрямого ребенка и, кажется, умеет хранить свои секреты. Не представляю, каковы их намерения. А поведение Лиры вообще невозможно предсказать.
— Милорд, — сказал король Огунве, — позвольте спросить, является ли дама членом военного совета? Если да, то каковы ее функции? Если нет, не надо ли удалить ее отсюда?
— Она наша пленница и мой гость и, как видный в прошлом представитель церкви, может располагать полезными для нас сведениями.
— Сообщит ли она их добровольно? Или надо будет подвергнуть ее пытке? — сказал лорд Рок, глядя ей в лицо.
Миссис Колтер рассмеялась.
— Я думала, командиры лорда Азриэла понимают, что выяснять под пыткой истину бессмысленно, — сказала она.
Лорд Азриэл не мог не восхититься ее бесстыдным лицемерием.
— За поведение миссис Колтер я ручаюсь, — сказал он. — Она знает, чего ожидать, если предаст нас; впрочем, у нее не будет такой возможности. Однако, если у вас есть сомнения, поделитесь ими без опаски.
— У меня есть, — отозвался король Огунве. — Но сомневаюсь в вас, а не в ней.
— Почему? — удивился лорд Азриэл.
— Если бы она соблазняла вас, вы не устояли бы. Захватить ее было правильно. Но неправильно — пригласить на этот совет. Обходитесь с ней учтиво, предоставьте ей все возможные удобства, но поместите отдельно и не общайтесь с ней.
— Что ж, я предложил вам высказаться, — ответил лорд Азриэл, — и принимаю ваш упрек. Ваше присутствие, король Огунве, для меня важнее, чем ее. Я попрошу ее удалить.
Он потянулся к звонку, но миссис Колтер опередила его:
— Прошу вас, выслушайте меня сначала, — настойчиво сказала она, — я могу помочь. Вы вряд ли найдете другого человека, который был бы так же близок к руководству Магистериума, как я.
Я знаю, как они мыслят, могу предугадать их действия. Вы не понимаете, почему мне можно доверять, что заставило меня расстаться с ними? Все просто: они намереваются убить мою дочь, они боятся оставить ее в живых. В ту минуту, когда я выяснила, кто она… что собою представляет… что пророчат ей ведьмы… я поняла, что должна покинуть церковь; я поняла, что я враг церкви, а она — мой враг. Я не знала, в чем ваша цель, и кто я для вас. Это была тайна; но знала, что должна противостоять церкви, всему, во что она верит, а если надо — то и самому Властителю…
Она умолкла. Все командиры напряглись, ожидая продолжения. Сейчас она смотрела в лицо лорду Азриэлу и заговорила как будто с ним одним, тихо и горячо, блестя глазами:
— Я была самой плохой матерью на свете. Позволила отнять у меня единственного ребенка, когда он был младенцем, потому что он был мне обузой. Меня интересовала только моя карьера. Все эти годы я не думала о дочери, а если и думала, то всего лишь сожалела о неприятностях, связанных с ее рождением.
Но потом церковь заинтересовалась Пылью и детьми, и что-то шевельнулось в моем сердце, я вспомнила, что я мать и Лира… мой ребенок.
Возникла угроза для нее, и я ее спасала. Я трижды вмешивалась, чтобы избавить ее от опасности. Первый раз — когда Жертвенный Совет начал свою работу: я отправилась в Иордан-колледж и взяла ее к себе жить, в Лондон, где я могла уберечь ее от Совета. Так я рассчитывала. Но она сбежала.
Второй раз — в Больвангаре, когда я нашла ее в последнюю минуту под… под лезвием… у меня чуть не остановилось сердце… Они… мы… проделывали это с другими детьми, но когда коснулось моей… Вы не можете представить себе ужас этого момента; надеюсь, вам никогда не придется пережить такое… Но я освободила ее, отняла у них; спасла второй раз.
Несмотря на это, я все еще считала, что принадлежу церкви, считала себя ее слугой, верным, преданным слугой, потому что трудилась во имя Властителя.
А потом я узнала о пророчестве ведьм. Каким-то образом скоро Лира подвергнется искушению, как Ева, вот что они сказали. Каким будет это искушение, я не знаю, но она как-никак взрослеет. Представить себе нетрудно. И теперь, когда церковь тоже знает об этом, она постарается ее убить. Если все зависит от Лиры, разве они рискнут оставить ее в живых? Посмеют ли понадеяться на то, что она устоит перед искушением, каким бы оно ни было?
Нет, они во что бы то ни стало ее убьют. Если бы могли, они вернулись бы в Эдем и убили Еву до того, как она соблазнилась. Убийство для них не проблема; сам Кальвин приказал убить ребенка; они убьют ее без пышных церемоний и молитв, без сетований, псалмов и гимнов — убьют. Если она попадет к ним в руки, она погибла. Поэтому, когда я услышала, что сказала ведьма, я спасла мою дочь в третий раз. Я забрала ее в такое место, где она была в безопасности, там мы и остались бы…
— Вы опоили ее, — сказал король Огунве. — Вы держали ее в бессознательном состоянии.
— Вынужденно, — ответила миссис Колтер, — потому что она меня ненавидела. — До сих пор она говорила с большим чувством, но сдерживалась, а тут ее голос прервался коротким рыданием и задрожал: — Она боялась меня и ненавидела и, если бы я не погрузила ее в сон, бежала бы от меня как от огня. Вы представляете, что должна чувствовать в таком положении мать? Но это был единственный способ уберечь ее! День за днем в пещере… спит, глаза закрыты, беспомощная, и деймон свернулся у нее на шее… Меня переполняла такая любовь, такая нежность, такое глубокое… Мой ребенок, и я впервые могу что-то сделать для нее, для моей маленькой… Я мыла ее, кормила, согревала, берегла, старалась, чтобы ее тело не пострадало во время сна… Лежала с ней рядом ночью, брала на руки, баюкала, лила слезы над ее головой, целовала закрытые глаза…
