Нарисованная красота (СИ) - Шилкова Анна (читать книги бесплатно .txt) 📗
Среди благородных города пошла повальная мода на чистую кожу, так что средства мои раскупались с огромной скоростью. К счастью, поскольку средства мои были уникальными, мне удалось поставить условия: минимум два приема до того, как я продам средства, подходящие конкретной коже, типу лица и учетом десятка других деталей.
Гарт Керн остался мерзким, но теперь я могла выдержать с ним в одной комнате около получаса. Он держал меня в курсе своего расследования, за что я испытывала к нему благодарность, которая и позволяла мне не уходить со встречи сразу.
Гевгена он нашел, но не вовремя: тот уже был мертв. Удалось узнать, что он был в кабаке по ту сторону ратуши, где я никогда не была. Собственно, на соседней улице его и нашли с в буквальном смысле слова вынутыми кишками.
В том же кабаке, как узнал Керн, были родители Литты в день гибели. Просидели около часа, к напиткам не притронулись, и ушли.
Он же рассказал, что существует некая группа людей, уверенных, что нечисть планирует захват и полное уничтожение человечества, посредством его поедания. Как именно они должны это сделать никто из тех, кого удалось схватить, не знал, но говорили вполне уверенно — эдакие фанатики. Самое ужасно, что за этими фанатиками тянется широкая кровавая полоса.
Двигалось все очень медленно и даже эту информацию он добывал очень долго. Не сомневаюсь, что мне рассказано было не все, но к поимке хоть кого-то мы не особенно приблизились.
Я нашла письмо под сервантом, адресованное матерью Литты кому-то, кто так его и не увидел. «Мы нашли ее! Совсем скоро можно будет вернуть помощников людям — это лучшее, что можно сделать для человечества. Сейчас мы должны забрать Литту, чтобы обучить ее. Дождись нас, ничего не делай! Оньяга». Гарту я его не показала — ему вряд ли это что-то даст. Но вот каким образом я могла бы найти адресата письма, сколько я не ломала голову, не придумала.
Мьяла активно торговала, придумывала новые начинки и стала устраивать тематические дни, отчего покупатели были в восторге. Ее конкуренты, пытающиеся продавать свои пирожки, терпели крах, не успев докричать слово «Пирожки». Подруга была довольна и собиралась построить себе домик в следующем году. Ни на какие мои попытки не уезжать от меня она не реагировала, и такая перспектива меня расстраивала, о чем я уже миллион раз ей сказала.
Коворода продолжала лежать внизу стопки, ничьего внимания не привлекая. Пару раз на участок пытались попасть посторонние, но помощники всех успешно прогоняли, справедливо считая, что те, кто перелезаю через забор не за масками для лица пришли. Это тоже пугало, но я держала себя в руках.
В итоге на общем совете было решено вызвать помощника-охранника, чуть более мобильного, чем горямиз. Вилко и Пьюриф обещали выбрать и пригласить кого-нибудь, кто впишется в наш дом.
Душ стал супер-популярен: за эти полгода я побывала в доме всех благородных и делала им минимум по два. Деревянные кругляшки с руной для стирки раскупались сотнями — я не успевала их делать, но секрет упорно не раскрывала.
— Надо отелить Крынку. — Сообщила мне Мьяла, едва я спустилась вниз.
— Молоко пропало? — Все же спросила я, после того, как выпила воды.
— Его стало меньше и вкус поменялся — не заметила? — Удивилась девушка.
— А как я замечу, если ты мне не даешь молока уже неделю? — Хмыкнула я. — Надо, давай отелим.
— Пока снег не сойдет, к быку не поведу. — Погрустнела Мьяла. — Придется думать, как справляться без молока.
И тут я вспомнила про пиццу из школьной столовой. До самой первой моей записи мы говорили и пробовали сделать такое тесто. В итоге торговать Мьяла пошла сильно позже, зато мы успели сделать тестовую партию такой версии пирожков.
День пролетел вообще мимо меня: запись была забита, только на обед отвлеклась. Когда Ладка только пришла я забыла пару раз про обед, когда записывала людей, а вечером в меня попытались скормить столько еды, что, казалось, наверх меня придется нести. После откровенного разговора мы пришли к решению: я не забываю оставлять время на обед, а она не пытается сделать из меня машину по уничтожению еды.
Вечер, а с ним и окончание записи (которую, кстати, никто ни разу не пропустил), подкрался незаметно. Мы поужинали, пообщались и разошлись спать. Я даже успела уснуть, но проснулась от того, что меня трясут за плечо.
— Хозяйка, там Атория пришла с кем-то. — Сообщил Вилко, когда увидел осознанность во взгляде. — Трясет створку и говорит, что ты срочно нужна.
Я моргнула пару раз, Вилко понял, что осмысленность была поддельная и решил меня подбодрить.
— Вторая, которая с Аторией, напугана до дрожи.
— Впусти их, — наконец, проснулась я, а сама натянула халат.
На кухне никого не было, зато из кабинета была слышна возня и сдавленный шепот.
— Спокойной ночи! — Привлекла внимание я.
— Литта, слава богам! — Ко мне подлетела Атория. — Помоги!
— Да что случилось? — Начала раздражаться я.
Вместа ответа Тори принудительно сняла с головы своей спутницы капюшон. Я замерла, не имея ни малейшего понятия о том, как на это реагировать.
Все лицо очаровательно-миниатюрной «молочно»-рыжей девушки было залито кровью, под скулой стремительно набухала гематома, уже сейчас показывая разнообразие оттенков, но был рассечен.
— Что с тобой случилось? — Метнулась к ней я.
Подвесила огонек, потянулась за водой и случайно коснулась плеча девушки — она дернулась. Я заподозрила неладное и сдернула с нее плащ до конца.
По всему доступному взгляду телу нашлись синяки разной давности нанесения. Взгляду было открыто почти все — под плащом были только панталоны и укороченное бюстье, моду на которые ввела Тори вместе с бескорсетными платьями. На животе расплывался огромный кровоподтек.
Я эту девушку, почти девочку, знала — собирала ее на свадьбу в начале зимы. Это была подруга Атории, которую та знала с самого детства, и в качестве подарка преподнесла образ от меня.
— Вьяму избил муж. — Сообщила убито Атория.
— Вьяма, давай вымоем тебя, хорошо? — Мягко и тихо попросила я.
Девушка, так и не проронившая ни слова, поднялась и прошла к знакомой ей шторке. Конечно, вода залечит ее раны, но ситуация в целом определенно выводила из равновесия.
— Тори? — Приподняла бровь я и Атория вся как-то сжалась.
— Она прибежала ко мне в плаще и слезах, я сразу потащила ее к тебе. — Быстро сказала благородная. — В последнее время она вела себя скованно, но я думала, что это из-за плотской стороны отношений с мужем — мне и самой сначала пришлось несладко из-за этого.
Вскоре к нам вышла Вьяма, кутаясь в халат. Лицо полностью зажило.
— На теле тоже все зажило? — Спросила на всякий случай, девушка кивнула.
Она прошла к кушетке, залезла на нее и уставилась перед собой.
— Вьяма, прости меня, но я должна знать что произошло. — Напомнила о себе я.
В ответ по щекам рыжика потекли слезы и на любые дальнейшие попытки привести ее в чувства и поговорить вызывали только усиление слезного потока. В итоге, я увела ее в гостевой домик и уложила спать, наказав Хоре мурчать для девушки пока та не успокоится и не уснет.
На кухне меня дожидалась Атория.
— Литта, клянусь, я даже не догадывалась. — Сразу начала оправдываться она.
— Ты-то чего? — Мрачно прервала ее я.
— Мы с детства дружили, — начала сокрушенная Тори, — потом меня выдали замуж, и я уехала из столицы сюда. Знаешь, как мне было одиноко? Тамьяра была приветлива, как могла, но ты же знаешь какая она… — Я кивнула. — Так вот, когда Вьяма вошла в брачный возраст[1], я сразу начала искать ей мужа из местных, чтобы она могла жить рядом, а мы продолжали бы дружить. — Атория ненадолго замолчала. — Шивлес был отличным кандидатом: богат, не глуп достаточно, чтобы не мешать жене в ее занятиях, часто бывает в разъездах, а о его опыте с женщинами в наших кругах легенды слагают. Я рассказала ему о Вьяме, дала портрет, и он сделал ее отцу предложение. В середине зимы ее отец умер, не дав положительного ответа ни одному предложению, а ее дядя, который стал после смерти брата главным, согласился на первое же повторное предложение — Шивлеса. Вьяма приехала, вышла замуж и стала грустнеть с каждым днем, а я, дура, даже не подумала о том, чем-то подобном.
