Доказательство любви - Чиркова Вера Андреевна (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
А Летуана выпрямилась, вежливо улыбнулась хозяйкам и заявила:
— Спорить не буду, хозяин — бог и падишах для тех, кто у него в гостях. Но я алхимик с дипломом лекаря и, взявшись за лечение, согласно правилам ремесла не имею права оставить больного на произвол судьбы. Поэтому вы можете приготовить столько спален, сколько пожелаете, но лично я намерена эту ночь просидеть у постели моей пациентки.
— А как же ужин?
— Один день воздержания мне не повредит, — не моргнув и глазом кротко вздохнула алхимичка, и Дарочка вяло восхитилась ее лукавством — всего несколько часов назад они попросту объелись за столом у султана.
Да и невозможно там было не переесть, блюда сменялись как по волшебству, и все такие изысканные и заманчивые… Нагулявшимся по пустыне девушкам не хватило силы воли, чтобы не попробовать всего хоть понемногу.
— Несите ее в спальню, — строго объявила хозяйка этого странного места, и снова мужские руки бережно выхватили Дарочку из воды, прижали к крепкой и теплой груди и куда-то понесли.
Но вот странное дело, хотя принцесса по-прежнему видела, как хорош и мужественен профиль ее носильщика и все так же нежны и многозначительны взгляды, какими он изредка награждал свою прелестную ношу, в ее сердце больше не бушевал шторм восторга и его яростные порывы не обжигали душу.
Даже больше — девушке почему-то все больше не нравилось, как тесно прижимают ее к чужому телу сильные руки, как бесстыдно обхватила бедра одна ладонь и как незаметно поглаживают округлость груди пальцы другой. Кроме того, постепенно усиливался резковатый запах мускуса, пота и еще каких-то трав, вызывавших все более стойкое неприятие, почти тошноту. Однако Дарочка была прирожденной принцессой и точно знала: принцесса не имеет права устраивать скандалы, как рыночная торговка, если ее исподтишка шлепнет по мягкому месту наглая ладонь, зато имеет право отомстить с королевским размахом.
Жаль только, не было у нее сейчас под рукой ни отчего дворца, ни привычной власти, даже толпы служанок и тех не было, потому-то на особо грандиозную месть рассчитывать не приходилось. Пришлось обойтись мелкой, но возместить ее незначительность обширностью.
Ловкие пальчики принцессы, приученной едва ли не с детства заниматься рукоделием рядом с сестрами, зарылись в пышную гриву носильщика, доходящую ему почти до середины спины, и принялись поглаживать и теребить упругие, вьющиеся волосы. Попутно они завязывали самые крепкие узелки, выплетая сложную, замысловатую сеть, какую можно распустить, только если хорошо знаешь, с какого края нужно начинать.
Губы мужчины разъехались в самодовольной, кичливой ухмылке, и приглядывающая за ним из-под полуопущенных ресниц принцесса не смогла сдержать разочарованный вздох. Да если бы она позволила себе так погладить по волосам Тода, его глаза сияли бы сейчас, как начищенные к празднику канделябры, а в руках появились бы все отвергнутые ею драгоценности, какие он постоянно таскал в карманах в надежде на внезапный приступ Дарочкиной благосклонности.
Ладонь носильщика ощутимо и вполне недвусмысленно сжала округлость, на которой лежала, и щеки принцессы полыхнули жарким огнем оскорбленной гордости. Да как он посмел?! Случайно не забыл, кого держит на руках?! Законную принцессу, между прочим, а не подавальщицу из придорожной харчевни! Или возомнил, будто имеет право обращаться с девушками как заблагорассудится, раз судьба выдала ему смазливую рожу и мускулистое тело?!
Так Дарелетту этим не удивишь, она каждое утро под своими окнами целый отряд таких красавцев видит. А кроме них — полный дворец придворных кавалеров, знатных господ из своего королевства и из соседних… и, наконец, Тод! Дарочка вспомнила, каким видела его в последний раз в шаре Летуаны. Несчастным и сердитым, с васильками и незабудками на щеках и лбу. Представила, какими злыми словами поминает ее сейчас самый преданный поклонник, и тяжело вздохнула.
Наглая лапа снова тиснула ее, давая понять, что незамеченным девичий вздох не остался, и в ответ на этот почти хозяйский жест пальчики принцессы забегали по голове носильщика с сумасшедшей скоростью. Пора было прятать концы плетения, связывая их со случайными прядками.
— Вот твоя спальня, — открывая ногой дверь, усмехнулся красавчик, опустил Дарелетту на пол и еле слышно шепнул: — Как взойдет луна, открой окно.
Повернулся и ушел, словно не заметив стоящую в двух шагах от него Летуану. Та лишь презрительно усмехнулась, плотно прикрыла дверь и сурово приказала Дарочке:
— Снимай одежду, я повешу сушить.
— А я в чем буду?
— Возьмешь покрывало и завернешься. А как пойдешь к окну, можешь снять, там не понадобится.
— А может, мы где-нибудь в другом месте высохнем? — опасливо оглянулась на окна принцесса.
— Не получится, — неожиданно облегченно выдохнула ее наставница и заулыбалась: — Из этого места нельзя уйти без позволения хозяев, особенно вечером и ночью. Нам нужно продержаться до рассвета, но вслух лучше ничего не обсуждать и ни о чем не разговаривать. Раздевайся, дам я тебе нижнее белье и шаль. А вот запасные платья остались у султана.
Дарочка успела переодеться, высушить и расчесать волосы и теперь, сидя на низкой и широкой лежанке, усыпанной кучами подушечек, наблюдала за наставницей, сосредоточенно мешающей в маленькой чашечке какие-то зелья. На все вопросы Летуана отвечала призывающим к молчанию жестом, но ее ученица и так успела понять, что в гареме султана они были в большей безопасности, чем в этой непривычной комнате, где и пол, и потолок, и стены густо поросли мягким голубоватым мхом.
А еще догадалась, что та пилюля была вовсе не от простуды, и значит, далеко не по своей воле она вдруг охладела к мужественной красоте здешних обитателей. Но ничуть об этом не жалела — наоборот, все сильнее опасалась восхода луны и корила себя за необдуманный поступок. Вот ведь все детство твердили ей: «Семь раз подумай, прежде чем сделать шаг! Ты принцесса и не имеешь права на ошибку! И в случае промаха изменить свое решение тоже не можешь: народ не уважает правителей, у которых настроение и планы меняются чаще, чем весенний ветер!»
Хотя с другой стороны… Если бы она не попыталась отомстить наглецу, то сейчас, вспоминая унизительную покорность, с какой позволяла мять себя, как тесто, непременно сгорала бы в жарком огне неотступного стыда.
Дарочка тихо вздохнула, глянула на окно и обмерла, обнаружив за странным радужным стеклом темный силуэт лохматой мужской головы и светящиеся жарким нетерпением глаза.
— Лета! — С приоткрытых губ принцессы невольно сорвался тревожный вскрик, и на них тут же легла крепкая ладошка наставницы.
— Тсс!
Поздно — незваный гость уже нашел отступивших к стене девушек и вперился в Дарочку властным, призывным взглядом:
— Милая… я жду тебя! Иди ко мне, я покажу тебе самые чудесные места этого леса… открою сундуки с волшебными дарами… наряжу тебя в шелка и парчу, осыплю самоцветами, одарю самыми восхитительными цветами… Ты станешь прекрасней всех принцесс этого мира, у тебя будут наряды, каким позавидуют ханские жены, украшения, каких нет даже в гареме султана.
«Зря он помянул хана и султана», — едко ухмыльнулась внимательно следившая за ученицей Летуана, сразу приметившая, как скривились красивые губы принцессы, но ладошку с ее губ не убрала. Наслышана была о привычках дриадских стражей и точно знала — это только начало. Самые яростные атаки еще впереди.
Призрачная, насквозь просвечивающая мужская рука прошла сквозь оконце, закрытое крылышками гигантских радужных стрекоз, водившихся только в этих местах, и, непомерно, жутко удлиняясь, потянулась к принцессе, неся на широкой ладони ворох неестественно ярко сверкавших эфемерных украшений. Несказанной красоты и неимоверно тонкой работы ожерелья, пояса, браслеты казались сплетенными волшебной кружевницей из золотых и серебряных нитей и усыпанными крупными бриллиантами и редким, голубым жемчугом.
Даже у Летуаны перехватило дух при виде этих сокровищ, а Дарочка так прямо рванулась вперед, желая рассмотреть поближе дивные вещицы. Рука вмиг опомнившейся наставницы крепко, почти до боли стиснула пальчики девушки и дернула ее назад.
