Картограф (СИ) - Комаров Роман (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
- Но где же Настенька? Ее больше не видели?
- Половой говорит, краб увел ее в зимний сад, а оттуда вернулся с какой-то коробкой. Коробку рассмотреть не удалось, она была скатеркой покрыта. Зимний сад обыскали, никаких следов Настеньки не обнаружено. Нашли только кусок панциря и все. Ты в порядке? Водички не принести?
- Нет, - прошептал Филя. Он ее продал! Кому? Что теперь делать?
Филя зарыдал - в голос. Молоденькая медсестра кинулась к нему, но Авдеев отогнал ее жестом. Слезы катились, не даря успокоения. На что он надеялся, дурак? Кому и когда помогла полиция? Пустомели, бумагомаратели! Бюрократы чертовы! Они не только краба, свой пупок не найдут! Ни дна им, ни покрышки!
- Не плачь, - сказал Авдеев смущенно. - Мы ищем. У всех дворников ее портрет. И на краба наводку дали. Проверяем злачные места. С игорных клубов глаз не спускаем. Награду объявили за его поимку. Кто-нибудь да притащит проходимца.
- Бесполезно! Я уже один раз ездил в бани: ловил краба, поймал омара. Людям без разницы, что за зверь, главное с клешнями.
- Возможно, - промолвил Авдеев. - Но не сидеть же без дела.
- А вам бы все кипешить.
- Филя, я должен тебе сказать, что ты стал очень дерзким, не по годам. Я пытаюсь помочь, а ты!.. Какая муха тебя укусила?
- Не муха, Ромэн Аристархович, а змея. И прекрупная.
- Змея? - рассмеялся Авдеев. - Где ты змею нашел? И вообще, расскажи-ка, что с тобой приключилось. Как ты в переплет-то такой попал? Я ведь только вчера узнал, что ты в больнице. И то случайно. Сидел в курилке, а там стряпчие болтают, мол, так и так, новостей по делу Чарткова никаких.
Филя поднял на Авдеева красные глаза:
- Что, уже и дело завели?
- Конечно! Ты сам посуди. Едет патруль из Малярова, кругом ни души, Божья благодать. Синички летают. А тут на обочине здоровый мужик мальчишку дубасит. Снег на метр кругом в крови. Под горкой труп.
- Обычная картина.
- Обычней некуда. Так что произошло?
Филя задумался. Что рассказать Ромэну Аристарховичу? Дескать, я картограф, меня пленил благодетель, пытал, морил, и я его укокошил. Превысил предел допустимой самообороны. Нет, в таком виде это блюдо подавать нельзя. Следователь им подавится.
- Ко мне пришли трое. Сила Силыч и его помощники. Они решили, что у меня есть то, что им нужно.
- А что им было нужно?
- Какая-то карта, я не знаю. Может, перепутали с кем? Меня посадили в автомобиль, пытали. Я кричал - никто не услышал. Привезли в лавку где-то в центре, показали похожие карты, я их не признал. Тогда меня опять пихнули в машину. Я думал, мне конец. Испугался очень. И тут что-то случилось... Сила Силыч открыл дверь и укатился вниз. А этот, другой, большой подскочил ко мне и давай бить. Я потерял сознание и больше ничего не помню.
Авдеев слушал внимательно, кивал.
- Значит, взял и сам собой выпал? - спросил он.
- Не сам собой, - прошептал Филя, и слезы снова навернулись на глаза. - Это я его убил. Пожелал ему смерти, и он умер. Арестуйте меня немедленно. Я больше так не могу.
- Да что за чушь? Если бы от такого умирали, города бы стояли пустые. Я лично желаю людям сдохнуть по сто раз на дню. Особенно гражданам, которые в транспорте мне ноги давят. А про коллег и говорить нечего. И хоть бы хны, все живы, веселы и весьма упитанны.
- Не верите? Вот, взгляните, - Филя задрал штанину и показал тугую повязку. - Когда мы ехали, я достал скальпель и вырезал знак. Прямо на себе! И Сила Силыч тут же умер.
Авдеев хмурился и кусал нижнюю губу. Филе показалось, что он вот-вот вынет наручники и прикует его к батарее, чтоб не сбежал.
- Вы арестуете меня? - спросил Филя дрожащим голосом.
- За что? - спросил Авдеев.
- Как за что, за убийство!
- Замечательно! А на суде скажем, что ты учинил над собой умышленное членовредительство с целью лишить человека жизни?
- Есть такая статья?
Авдеев тяжело вздохнул:
- Нет, и никогда не будет. Гражданин Паслов умер естественной смертью - оторвался тромб. При чем здесь ты? Пока заведено только дело против Василия Путобрюха. Нанесение ущерба здоровью средней тяжести. С учетом его послужного списка, два года каторги. Выпишешься, приходи ко мне, снимем показания. А пока лечись. Голову тебе проверить не мешает. Тоже мне, резаться вздумал! Или оговариваешь себя зачем-то?
- Я же вам объяснил! - истерически крикнул Филя, и больные, ковылявшие по коридору, дружно уставились на него. - Я хотел, и я убил! Мучителя своего. Не могу так больше, душа ноет. Арестуйте, арестуйте и накажите по всей строгости. Тюрьма, так тюрьма. Или казнь?
- Не пори чушь, - устало сказал Авдеев. - Я понимаю, ты в это веришь. Охота сходить с ума - сходи, только не ожидай, что и остальные пойдут с тобой вместе вприсядку. Ни один суд в мире не станет это выслушивать.
Филя разразился громким плачем.
- Ну, ну! Опять фонтаны, - Авдеев принялся шарить руками по пиджаку в поисках платка. - Филя, успокойся. Тебе вредно волноваться, ты нездоров. Натерпелся, вот у тебя и нервический припадок. Давай я доктора позову? Сделает укольчик, тебе полегчает.
- Почему вы мне не верите? Я убил его, убил... Все кончено, жизнь кончена.
- Подожди прощаться с жизнью! Хочешь, чтобы я тебя отвез в участок?
Филя мотнул головой.
- Тогда чего тебе?
- Ничего, - Филя встал, вытер глаза рукавом и твердо сказал. - Мне пора. Прощайте, Ромэн Аристархович.
- Еще свидимся, - кивнул ему Авдеев, торопясь к выходу.
«Вряд ли!» - подумал Филя, скорбно волочась назад в палату. Наказания не будет, значит, и искупление невозможно. Тромб, видите ли, оторвался! Хитер Додон, нечего сказать. Умеет обтяпывать делишки так, что все шито-крыто. Что же делать? Податься в монастырь? Кинуться с моста?
В палате было полно народа - со всех окрестных палат собрались. Атлант вольготно раскинулся на стуле, босые ноги топорщились в прохудившихся тапках. Вокруг на табуретках расположились слушатели.
- И вот я смотрю - она юбки задирает. Одну, другую, третью.
- Брешешь! Не бывает на бабах столько юбок! - сказал плюгавый мужичок в майке-алкоголичке.
- Вот те крест! Подняла она, значит, юбки, а под ними у нее - хвост рыбий. Я к двери, а она как захохочет. Иди, говорит, ко мне, мой белый хлеб.
- Трепло! - презрительно протянул рыжеволосый парень.
- Шарман! - откликнулся профессор, кутаясь в одеяло, как в тогу.
- Не любо - не слушай, а врать не мешай, - пробасил дородный усач. На шею он зачем-то намотал цветастое полотенце.
Филя прошел мимо них и лег на кровать. Потолок был грязно-желтый, в подтеках. Пятно побольше напоминало по форме Африку, пятно поменьше - Австралию.
Гости Атланта пошумели и разошлись, оставив после себя запах табака, немытых подмышек и лекарств.
- Унываешь? - спросил Атлант. - Не время, сынок. Будешь бодрый - скорее поправишься.
- А я, может, вовсе не хочу поправляться! - резко сказал Филя и с вызовом уставился на Атланта. Тот не отвел взгляд.
- Решил сигануть на березу, как профессор?
- Да!!
- Ты эти мысли брось. Нельзя себя жизни лишать, Господу Богу это противно.
- Я теперь не в его юрисдикции, - запальчиво сказал Филя. Атлант в задумчивости почесал в затылке.
- Юридикция, она того, а ты этого... Бога не гневи.
Филя махнул рукой и отвернулся к стене.
- Я знаю, что ты натворил, - прошептал Атлант, склоняясь к самому его уху. - Но и для убивцев есть спасение.
Филя так и подскочил.
- Вы подслушивали!
- Обижаешь, - сказал Атлант. - К чему? Я и так все вижу. Смертоубийство - страшный грех. Плоть вопиет, душа мается, ангели небесныя плачут. Господь ручкой белой от тебя загородился, не смотрит. А без присмотра человек плутает да и в яму катится. Молодой ты, а уже пропал. Котлы тебя ждут смоляные, вонь и тлен.
- Ничего, к вони мы привыкшие. А ангелы пусть плачут, раз им заняться больше нечем.
- Озорник! Нешто не каешься? Ты ведь не разбойник, не злодей. Соблазнил тебя лукавый, а кто слаб верой, тот и поддается.
