Шут (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Шут и сам не знал, почему он все-таки согласился на эту прогулку. Оправдывал себя тем, что это хороший шанс узнать колдунью Руальда поближе, разгадать, чем она короля приворотила.
Когда они выехали за Небесную стену, над крышами уже показалось бледное солнце. Со всех сторон доносились обычные городские запахи и звуки - лаяли псы, кричали торговки, дразня ароматами пирожков и жареных кур, цокали копыта лошадей, роняющих горячие 'каштаны' на скользкую булыжную мостовую. Всюду пахло печным дымом, углем, морем и рыбой, а зачастую еще и помоями.
- Почему ты скрываешь свой облик от людей? - спросил Шут, направляя коня в сторону причалов. - Просто чтобы гулять по Золотой? Но это ведь не может продолжаться вечно. Рано или поздно тебе придется показать нашему народу свое лицо.
- А ты подумай сам. Я собралась вести войско на битву. Я встану во главе моих воинов. И люди твоего народа должны верить, что предводитель тайкуров силен и отважен. А если они узнают, кому доверили защищать свои дома? Что будет, а? Нет, доколе битва не будет выиграна, не нужно им знать, какова я на самом деле.
- Можно подумать, твоим воинам это как-то помешает махать своими мечами!
- Это помешает мне. Мысли людей могут испортить мое намерение. Если этих мыслей будет слишком много, то я и сама поверю, будто стала маленькой беспомощной девочкой. Как это кажется тебе, например.
Шут подумал, что ему вовсе так не кажется, но сказал другое:
- А как же твои воины? Они-то прекрасно знают, что ты из себя представляешь, - мимо грохоча, проехала телега, в нос ударил запах подтухшей рыбы. Нар прикрыла лицо рукавом.
- Ну и вонища тут у вас, - Шут лишь плечами пожал, он давно привык к тяжелым городским ароматам. - Мои воины действительно знают, кто я. И знают, что я могу. Их не смущает мой внешний вид. Я - их таргано, кровь от крови великих таргалов. Мое решение - закон для них.
Шуту очень хотелось напомнить принцессе, что у нее еще есть младший брат, который собственно и наследует всем этим великим таргалам. Но он смолчал. В конце концов, те воины, которые пришли с Нар в Золотую, в самом деле были преданы ей до последнего вдоха. И их было вполне достаточно, чтобы взять Золотую, тем более, что Солнечный Чертог - сердце города - давно пал перед колдовской силой принцессы.
Они выехали к рыночной площади, где, как обычно, несмотря на ранний час, стоял несмолкаемый гомон - здесь продавали и покупали почти все, что можно было найти в Золотой. Поговаривали, даже людей, хотя никаких доказательств королевские соглядатаи не могли найти. Но... воду в шапке не удержать, раз слухи ходят, значит и основание для них имеется.
Мимо прошел мужичок с двумя козами на веревке, а следом за ним - закутанная в платок молодая крестьянка, несущая корзину яиц. Нар проводила ее небрежным взглядом, вероятно, сравнила с собой и нашла недостойной. Кто их разберет, этих тайкуров, что они думают о других...
- Обойдем стороной, - сказал Шут, - а то знаю я вас, женщин, потом до конца дня не вытащу тебя из этой толкучки.
- Твоя правда, - вздохнула Нар. Сейчас она действительно казалась просто девчонкой, и Шуту сложно было представить, что уже возможно завтра под ее боевой клич взовьются в небо черные тайкурские знамена, и сотни воинов, как один, ринутся в атаку на людей, которые уже давно стали народу Закатного Края как братья. Белые Острова... Воплощение чести и совести... - Но давай заглянем хоть в оружейный ряд, - не удержалась Нар. - У тебя, я заметила, нет доброго клинка. Или ты его прячешь в своих покоях? Наверняка Руальд давно подарил тебе какой-нибудь славный меч. А я подарю кинжал. Хочешь? Я знаю толк в стали, умею выбирать.
- Нет! - ответ сорвался прежде, чем он успел подумать.
Шут сам не знал, отчего так отчаянно не выносил всякую заточенную сталь. Но одна мысль о том, чтобы владеть ею вызывала у него отвращение. Раньше он, правда, носил при себе небольшой нож, тот самый, которым хотел спороть в Улье манжеты с бубенцами. Но это был короткий, почти детский клинок, который годился только для хозяйственных нужд вроде нарезки хлеба или мяса. А потом и он пропал, когда тайкуры схватили Шута на пристани.
И подачки этой маленькой ведьмы ему вовсе не нужны!
Чего доброго, так она скоро решит, что и королевского шута приручила подобно Руальду.
На миг ему стало жутковато. А вдруг - правда? Вдруг она уже околдовала его?
Шут сердито тряхнул головой так, что мохнатая шапка съехала до самого носа. Нет! Он еще в своем уме. Он по-прежнему предан королю и королеве. И будь проклята эта девчонка! Пусть выбирается обратно сама!
- Пошел! - Шут что есть силы ударил пятками коня и, не оглядываясь, ринулся в одну из узких улочек, убегающих от площади в сторону моря.
Он гнал, не разбирая дороги, забыв о коварных наледях, на которых безымянный серый жеребец из королевских конюшен лишь чудом не оскользнулся.
На берегу Шут спешился и устало сел на песок. Море бушевало, швыряя на берег грязные клочья пены.
Нар не отстала от него. Выскочив из переулка, она спрыгнула со своей кобылы и налетела точно ураган:
- Что с тобой случилось, шут? Ты решил переломать нашим лошадям ноги? Какие бесы вселились в тебя?! Или ты обезумел? Ваш дрянной город не создан для таких скачек!
'Нет, я не обезумел... Я пока еще хозяин своего ума. И тебе не лишить меня моей воли... - Шут не смотрел на принцессу. Нелепая тайкурская шапка опять сползла до самых глаз, и он сорвал ее с головы, отбросив в сторону. Запоздало подумал, что сглупил: - Проклятье! Я опять простужусь...'.
Нар молча подняла шапку, напялила ее на Шута.
- Глупец, - и села рядом. Почти бок о бок.
- Я ненавижу тебя, - прошептал он.
Там на башне с ним случилось нечто, не поддающееся описанию. Как будто кто-то со всего размаха вдребезги сломал стену, отделявшую его от целого мира. Мира, который всегда был рядом, но оставался невидимым, непознаваемым. Кое-как собрав себя обратно в привычные рамки осознания, Шут вернулся в спальню и до вечера сидел, уставясь на огонь в камине. Мирта принесла ему горячей похлебки с кухни и, как обычно, без единого слова поставила рядом. Она развесила мокрый от снега плащ и подтерла лужи, набежавшие с сапог. А потом, стараясь не попадаться хозяину комнаты на глаза, до темноты вдохновенно выгребала пыль из тех углов, где раньше громоздился Шутов хлам.
То-то старшая горничная, наверное, обрадовалась...
Перед уходом Мирта робко спросила, не нужно ли господину еще чем помочь. Шут вздохнул и сказал, чтобы с завтрашнего дня только она приносила ему теплую воду и растапливала камин по утрам. Девушка удивленно подняла брови, но если она и хотела задать какой вопрос, то так и не решилась. Служанка выглядела усталой, волосы выбились из-под чепца, на лице остались подтеки от грязной воды. Однако же она перестала прятать глаза и смотрела на него открыто. Шут улыбнулся ей на прощанье, да только это вряд ли было замечено - Мирта выходила из комнаты, почти ничего не видя за горой грязного белья, что она охапкой держала в руках.
Этой ночью Шут почти не спал. Думал о Нар, об Элее, о Дале. О себе. О том, кто он. Зачем живет... и почему живет именно так, а не иначе. Почему Дала сочла себя в праве выбирать за него? В том, что это было именно ее решение, он ничуть не сомневался.
Вопросы и тягостные мысли измотали Шута. Он чувствовал себя обманутым, а такого с ним не случалось с детства.
И во всем была виновата эта черноглазая колдунья...
- Ты обещал мне показать город, - Нар сказала это так, будто не услышала последних слов.
- Ничего я не обещал, - он смотрел, как волны с грохотом налетают на гранитные валуны и разбиваются каскадом брызг, долетающих до места, где они сидели. Шут знал, что если облизать губы, на языке останется соль.
Он любил море и любил Золотую Гавань.
- Что ты сделала с Руальдом? - Шут не отрывал взгляда от волн.
