Властитель - Соколов Михаил (читать книги без .txt) 📗
Господь Отец наш не успел отлучиться, как слуги Сатаны завладели Империей. Кому, как не любимым слугам Бога, одолеть воинство Сатаны и вернуть все назад, сделать все как было раньше, при Господе.
Воевода Ставр хочет пощупать нашей стрелой силу Сатаны. И это хорошо! Да и то, не люди ходили в столицу, а эти самые кнехты послали абров.
Теперь пусть ощутят нашу силу.
27
ВСТРЕЧА С КЕНТАВРАМИ
Пригорок возвышался над бескрайней степью. Немного, но для ровной, как море, местности и этого достаточно. Мы поместились все впятером; кроме меня, Кочетова, Михайлова и Ильи, был с нами и Мстиша, за время похода привязавшийся ко мне. Верхом он казался единым с конем, словно кентавр, передовые отряды которых, как предупреждали абры, уже могли встретиться нам в любой момент.
Мстиша переминался на коне и этим заставлял животное, единое с человеком, нервно переступать ногами. Черты его лица были достаточно тонки, но потом природа, словно убедившись, что творению не понадобится добывать пропитание ликом, допустила грубость в отделке, не скрыв, впрочем, доброты и простодушия, так нравящихся женщинам и вызывавших инстинктивную симпатию у мужчин.
Мы стояли и смотрели за широкую реку, на противоположный берег, такой далекий, что остро слепящий водный разлив скрывал границу песчаного пляжа, за которым вновь начиналась степь.
Наконец-то дошли. От воды веет свежестью, но солнце привычно жжет. Конь захрапел и, вскинув голову, затанцевал. Я увидел: братски слившись после смерти, лежали кости коня и всадника – шит накрывал широкий лошадиный костяк, а рядом отвалился пробитый стрелой человеческий череп. Трава проросла сквозь ребра скелета, на грудной клетке дотлевали скрученные ремешки… одежды? кожи?
Много, много останков встретилось нам на пути. Что кости! Находились бывшие поселения, разрушенные стены, расползшиеся рвы, завалившиеся колодцы, черные камни очага, пепел, угли – свидетели ушедших куда-то жильцов.
А степь чем далее, тем становилась прекраснее. Я с интересом непредвзятого путешественника любовался этой зеленой девственной пустошью. Иногда казалось, ничего в природе не может быть лучше: вся поверхность земли превратилась в зелено-золотой океан, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли трав сквозили голубые, синие и лиловые головки, желтые метелки просовывались высоко вверх, белесые зонтики пестрели на поверхности. А внизу, невидимые постороннему глазу, шныряли куропатки, воздух наполнялся тысячью разных свистов. В небе, как и сейчас, неподвижно стояли ястребы, раскинув крылья и быстро, единым взглядом осматривая степь.
Мой конь вновь захрапел; успокаивая его, я огляделся: к нам быстрой мерной рысью несся абр на лорке.
– Кто-то спешит, – сказал я.
Все оглянулись, и Мстиша задумчиво заметил:
– Гонит-то как… Однако Арсун спешит.
И верно. Скоро затопали твердые страусиные лапы лорка, лошади потеснились, и Арсун осадил своего скакуна.
– Вы далеко оторвались. Воевода Ставр послал меня предупредить, что надо быть уже осторожнее, – доложил он.
– А что так? – спросил Кочетов.
– Из-за них, – ответил Арсун и кивнул на кости перед нами. – Здесь начинается земля кентавров, лучше нам вернуться к войску.
Я посмотрел вниз; как же я не обратил внимания на отсутствие лошадиного черепа? Конечно, теперь видно: человеческий торс, пробитая стрелой голова, кости таза куда мощней человеческих, да и ноги уже совсем лошадиные.
– Возвращаемся, – сказал я и, дернув повод, стал разворачивать коня. В этот момент крикнул Мстиша, указывая вдоль реки. Оттуда, скрываясь по солнцу, приближался к нам отряд всадников… нет, голые торсы вместо лошадиных голов… кентавры!..
Было их около сотни, и, отрезая нас от воды, они с быстротой ветра преодолевали те пятьсот-шестьсот метров, что еще разделяли нас.
Развернув своих животных и криками подбадривая друг друга, мы помчались прочь. Сзади, еще слабо, но уже слышны были дикие завывания полуконей.
Кентавры быстро приближались; оглядевшись по сторонам, я понял, что нам не уйти. Это понимание прочитал и в случайно пойманных взглядах товарищей. Мстиша крикнул:
– Арсун!
Я огляделся; лорк, не такой быстрый, как лошади, отстал. Его выносливость здесь оказалась не нужна. Мы были обречены на схватку. Я придержал коня; равняясь по мне, замедлили скачку и другие. Лорк, шлепая ногами-поршнями, догнал нас. Мстиша достал лук.
И то, делать нечего, придется биться.
Приготовившись, мы начали стрелять. И попали: несколько кентавров отстали, два-три тела остались лежать. Изменив тактику погони, кентавры разрядили строй. Им легко; гораздо более быстрые, чем лошади, которым приходится нести груз всадников, кентавры легко маневрировали на ходу.
Мы стреляли еще и еще раз. Новая пара кентавров отстала. Но сотня продолжала выглядеть сотней, – те несколько раненых и убитых, кажется, не убавили их числа.
Положение становилось все безнадежнее…
Мой конь словно бы споткнулся и снизил скорость. Оглянувшись, я заметил стрелу, торчащую из его бедра. Я выстрелил снова. Кентавры скакали уже в полусотне метров; оперение стрелы осталось торчать в горле одного дикаря, он упал, испуская дикие вопли… Над моим плечом скользнула стрела и вонзилась в затылок коню. Сгруппировавшись, я соскользнул с седла и покатился – трава смягчила падение.
Поднявшись на ноги, я бросил бесполезный лук, перехватил щит со спины и обеими руками выдержал глыбу обрушившегося удара. По инерции кентавра отнесло, а я выхватил меч. Новый удар я встретил левой рукой и щитом, а правой, вскинув вверх, проколол лошадиное тело.
Тут меня так достали по затылку, что слетел шлем. Сквозь красную пелену я еще пытался ориентироваться: стук копыт, страшные тиски, сдавившие мне грудь, странный грубый маслянистый запах, поток внизу… Мой новый противник просто схватил меня поперек туловища и резво поволок прочь. Правая рука у меня осталась свободной. Я подтянул правый сапог и достал нож из голенища. Сверху пронзительно, с улюлюкающими переливами раздался торжествующий клич… который я прервал, перерезав победителю глотку.
На этот раз кентавр еще и прокатился по мне своим лошадиным телом. Прихрамывая, я встал и огляделся. Видно было три небольшие группы кентавров, окруживших моих товарищей. Все находилось в движении, слышалось дикое завывание…
Несколько полуконей оторвались от своих и быстро, словно гонимые ветром, покатились ко мне. Приблизившись, все пятеро рассыпались вокруг, охватывая меня полукольцом. Трое стали размахивать… пращами?.. да, точно. Прыгнув в сторону, я вызвал их на бросок. Они выпустили свои снаряды и замешкались, готовя новые. Я кинулся к ближайшему, поднырнул под низкое брюхо и, вонзив нож в мягкий живот, распорол… Лучше бы не делал: вонь, брызги. Из-под брюха умирающего прыгнул к следующей жертве – я вошел во вкус! Я подрезал кентавру сухожилие на задней ноге, а сам, пользуясь тем, что остальные полукони без опасения поскакали на выручку товарищу, бросился им навстречу. Лишь один из них натянул лук, но, опережая, ему в лицо я метнул нож, и хорошо уравновешенный клинок с громким всхлипом вошел в глаз врага. Из троих оставшихся в живых один был обезножен и ковылял куда-то в сторону на трех ногах, а у двоих от всех моих телодвижений буквально опустились руки. Оба испустили крик такого отчаяния и ярости, что мне показалось, даже шум основной схватки утих. Все еще ошеломленные неудачей и гибелью товарищей, кентавры забыли о мечах в руках. Тот, кто был ближе, вдруг лягнул меня передним копытом. Я встретил его голень скрещенными под острым углом предплечьями, чем значительно ослабил силу удара, и, прежде чем он отдернул ногу, рванул вбок. Сухожилия и сустав затрещали; чтобы не сломать ногу или хотя бы не вывихнуть, кентавр завалился на бок и – как бывает редко, но от этого не менее приятно для стороны победившей – случайно напоролся на свой же меч. Я подхватил уроненный им круглый щит и, не целясь, бросил в летящего ко мне белого в яблоках полупарня-полуконя.
