Магия Дерини - Куртц Кэтрин Ирен (версия книг .TXT) 📗
Такое предохранение от разложения является специфической функцией Целителей, вероятно, не столь полезной по сравнению с самим целительством, хотя в эстетическом плане несколько утешающей тех, кто остался жить. Срок действия исходного заклинания обычно бывает достаточен, чтобы охватить период в несколько Дней, между смертью и похоронами. Как мы уже видели, он может быть увеличен, однако температура оказывает непосредственное воздействие на энергетические затраты, заставляя их возрастать с ходом времени почти в геометрической прогрессии. То, что Рис умирает зимой, объясняет, почему даже по прошествии полумесяца его тело не имело признаков разложения, тем не менее в его сохранении участвуют по крайней мере два Целителя, которые способны влить энергию, требуемую, чтобы не допустить смещения стазисного заклинания: Рикарт, личный Целитель епископа Найэллана, и Тавис О'Нейлл, который считал, что именно он отчасти виноват в смерти Риса.
К этому можно добавить, что тело самого Камбера тоже не подверглось разложению, однако его сохранность, очевидно, была результатом действия иного, более загадочного заклинания, которое, по всей видимости, не позволяло смерти приблизиться к нему, или, может быть, это признак святости, на котором настаивали его приверженцы…
Одним из наиболее таинственных заклинаний, которое едва ли подпадает под какую-либо общую категорию, упомянутую нами, является заклинание, позволяющее отсрочить наступление смерти, типа заклинаний, сохраняющих жизнь, хотя они и считаются большинством из практикующих простым атрибутом легенд. Иногда это заклинание называют запретным.
Впервые мы слышим о нем, когда Камбер и Йорам находят тела Алистера Каллена и принцессы Ариэллы и Камбер распознает следы попытки применения этого заклинания. Его первоначальное подозрение было вызвано мечом, пригвоздившим тело Ариэллы к дереву, головка эфеса которого была обуглена и изогнута прошедшим сквозь него зарядом огромной силы, – вид, который заставил его перекреститься во вселяющем благоговение осознании совершенного Калленом. Он был так поглощен этой деталью, что мысль приблизиться к Ариэлле пришла ему в голову слишком поздно.
Но потом он взглянул более внимательно на ее руки, и увидел, что они не сжимают лезвие, мгновенно догадавшись, что она пыталась сделать. Теперь уже мертвые, руки по-прежнему сложены на груди, а пальцы согнуты так, как того требовало заклинание, существование которого большинство считало невозможным, относя его к легенде. Не удивительно, что Йорам был так потрясен. (Святой Камбер.)
Ключом к разгадке, вероятно, является поза, в которой находились руки Ариэллы, сложенные вместе на груди, словно она баюкала что-то, не имеющее цены, даже не пытаясь отразить удар, пронзающий ее тело. Однако проведя руками над ней, Камбер понимает, что ее постигла неудача и что заклинание, сохраняющее жизнь, не сработало. Позднее, когда Камбер размышляет, ему кажется, что он понимает, почему ее заклинание не имело результата, но он не раскрывает нам этого.
Ко времени же, когда он впервые подвергается искушению применить его на Рисе, он уже уверен, что знает, как преуспеть там, где Ариэлла потерпела неудачу, по крайней мере теоретически, однако он сомневается, имеет ли он право принять такое решение за другого. И пока он обдумывает все “за” и “против”, Рис умирает.
Отталкиваясь от мучительных поисков души Камбера, мы можем предположить, что данную процедуру можно приравнять к тяжелой подати. Камбер пытается дать рациональное объяснение, что фактически это является “чем-то немного большим, чем стазис, в состояние которого могут быть введены тела для предотвращения разложения, по-видимому, нечто немного большее, чем попытка сохранить узы, связывающие тело на грани жизни и смерти с душой”. (Камбер-еретик.)
В течение последовавших за этим нескольких недель он, очевидно, разрешает эту задачу. И когда он сам, умирая, должен принять последнее решение относительно этого заклинания, его наконец посещает прозрение. Теперь-то он действительно знает, почему Ариэлла потерпела неудачу и что его не постигнет этот же удел, и убеждается, что он не имел права принимать решение за Риса.
Сам он, однако, может принять это решение: пойти на испытание, которое иногда встает перед адептами его уровня, достигшими своей духовной зрелости:
…отвергнуть смерть ради настоящего, но взамен войти в иное, сумеречное царство духа, где можно служить как Господу, так и человеку разными путями – но разнятся ли они? И ему было дано знание, посредством которого он мог принять это испытание, мог облечь себя в доспехи Господа и продолжать трудиться не покладая рук во имя Света. (Камбер-еретик.)
В течение некоторого времени мы не знаем, удалось ли это Камберу. Однако вскоре, после того как Эвайн узнает, что он смог по-настоящему испытать на себе это заклинание, она и Йорам спорят, сработало ли оно и какие возможные последствия это повлечет за собой, если они не смогут вернуть Камбера назад. И Эвайн постепенно приходит к пониманию той цены, которую заплатил Камбер, так и не дойдя до желанной цели, и какова будет цена исправления его ошибки, которую придется заплатить, чтобы освободить его, открыв дорогу к заветной цели. Сами ощутив, что переживает Эвайн в своей душе, заключая сделку ради освобождения своего отца, мы получаем лишь мимолетное представление о том, что должно ожидать Камбера впереди, когда он займет свое место среди великих мастеров.
С трудом Эвайн попыталась понять, лишь постепенно вникнув, что сделал ее отец. Его заклинание сработало. Камбер миновал смерть, но заплатил за это огромную цену. В обмен на свободу передвигаться между мирами, продолжая работу, которую более не было возможности выполнять в его поврежденном теле, по крайней мере на время, он поплатился вселяющим трепет экстазом единения со Всевышним. Он всегда умело обращался с чарами, подвластными ему, он имел доступ к обоим мирам как посланник и посредник Господа.
Но Камбер все-таки не до конца понял заклинание, которое он привел в действие в миг надвигающейся смерти. Нет, смерти не удалось связать его своими путами. Но тем не менее он был связан. Лишь неимоверным усилием воли он изредка мог прорваться в наш мир и сделать свое присутствие ощутимым, но сделать он мог это очень редко и стоило это ему слишком многого, и постичь это могли лишь те, кому на мгновение открылся Лик Господа, или кому было отказано в этом. И до тех пор, пока равновесие не будет восстановлено беззаветной жертвой того, кто сознательно готов заплатить полновесной монетой, этот Лик должен остаться навеки скрытым от Камбера Кирилла Мак Рори.
Таким образом, она должна открыть ему дорогу к той радостной цели, лежащей за пределами, очерченными жизнью, ради достижения которой готовы трудиться не покладая рук величайшие мудрецы, отрекаясь от Великого Возвращения ради особого предназначения, наставляя человечество в том, как приблизиться к Господу. Для нее самой этот выбор будет означать смерть ее тела, так как смертная плоть не в состоянии выдержать излияние энергии, требующееся, чтобы отослать его в следующее измерение, но она знала, что жертва необходима. Другие без страха пошли навстречу смерти, не побоится и она.
Там же ее будет ждать Рис, ее любимый Эйдан, будут ждать другие друзья и товарищи по Великому Танцу, которые тоже пали во имя Света. Такой конец не постыден. Так как это вовсе не конец. (Скорбь Гвинедда.)
Ко времени, когда Эвайн завершает свою миссию, мы понимаем, что ее жертва не была напрасной, что она на самом деле позволила Камберу полностью войти в новое измерение, в котором он может свободно перемещаться между мирами. Сделало ли это его наконец святым? Скажет лишь время. Мы уже заметили, что дерини с их талантами могут воспроизводить многое из того, что, как полагают, могут творить святые. И деяния Камбера, выдающие его присутствие в Одиннадцати Королевствах, станут предметом, беспрестанно вызывающим удивление и пересуды.
