Пик затмения (СИ) - Сойфер Дарья (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
– Да ладно! – Мара снова ткнула в книгу. – Здесь же все написано! Четыре столпа – это Союз Четырех. Маска – это затмение. То есть прошлый ритуал прошел тоже вовремя затмения. Они должны собраться на том же месте. Непонятно, правда, где именно, но судя по всеобщей движухе, где-то в Африке. Вот, написано: «к песчаным пустыням, туда, где свет Фо ярок, и нет места для тени». Ну, в Африке ведь жарко, да? Сахара, Аравийская пустыня… Где там взяться тени?
– Возможно, речь про линию экватора, – нехотя подала голос Брин и с видом величайшего одолжения подвинула к себе книгу. Мара спрятала довольную улыбку: лед тронулся. – В дни весеннего и осеннего равноденствия, когда солнце находится в зените, предметы в зоне экватора не отбрасывают тени. Непонятно, правда, причем тут равноденствие, если затмение будет в первых числах февраля…
– Тут не про «когда», а про «где», – Мара заерзала от нетерпения. – Но не это главное! Тут ничего не сказано про то, кто с кем конкретно должен заключить брак. Зато четко написано: «Север соединится с югом, восток с западом, черное с белым».
– И? – хрипло от долгого молчания спросил Джо.
– Ну про север с югом – фиг с ним. А вот восток и запад – это про вас! Джо из Канады, ты из Исландии…
– Технически Исландия – это тоже западное полушарие, – Брин бросила робкий взгляд на индейца и покраснела. – Так что я не понимаю, к чему ты…
– У него черные волосы, у тебя белые! Инь-ян, все дела! – за неимением судейского молоточка, Мара хлопнула по столу ладонью. – Все же очевидно!
– Слушай, сейчас даже я тебя не понимаю, – тряхнул головой Нанду, и серебряная сережка блеснула в свете библиотечных ламп. – Давай конкретнее.
– Куда уж конкретнее? Если вождям до смерти нужно на ком-нибудь женить Джо, пускай просто едет со своей кандидатурой!
Неловкая пауза была долгой и мучительной, и Брин первой пришла в себя, откашлялась и старательно отвела взгляд в сторону, прикрывая рукой пунцовые пятна на шее.
– Еще чего… – голос сорвался, и она откашлялась. – По-твоему, я должна себя кому-то навязывать? Если Джо настолько слабохарактерный, чтобы делать, что ему говорят… И к тому же, это все равно не имеет никакого значения… И законной… В смысле юридической…
– Ты права, – лицо Маквайана просветлело, и он обнажил зубы. С непривычки это выражение лица можно было принять за оскал, но Мара понимала: ее друг улыбается. – Я повезу туда Брин. И пусть совет большого костра выслушает меня. Я пройду ритуал с ней – или не пройду вовсе.
Нанду поперхнулся и вцепился в край стола, будто стул под ним мог рассыпаться в любую секунду.
– Вы что, серьезно? Пожениться? Вам лет-то еще…
– Это только обряд. Я готов связать свою жизнь с тобой, Брин, – Джо стиснул хрупкую бледную ладошку исландки. – Мы подождем, сколько потребуется. Поженимся в нужный день и час. Ты готова?
– Но ведь надо будет еще пройти курс вакцинации… – ледяные глаза лихорадочно заблестели. – Желтая лихорадка, вирус Зика, малярия, гепатит, менингит… Зависит от точного места, хуже, если ваш костер пройдет в Руанде… И кровь в ритуале может повысить риск инфицирования, поэтому нужны антисептики…
– Это значит «да»? – перебил Джо.
Брин стихла и зачем-то посмотрела на Мару. Та пожала плечами, будто говоря «твой индеец – твое решение».
– Да, – пробормотала, наконец, исландка, и Нанду на радостях шарахнул Джо и Брин по спине.
– Ничего себе денек! – он присвистнул. – А я уж думал, что до солнцестояния тут будет скука смертная. Раз такое дело, я тоже должен ехать. Я что, рыжий? Может, и мы с тобой, мисс Корсакофф-Нанук-Эдлунд, замутим что-нибудь в том же духе?
Мара фыркнула и ткнула его в бок. Знала, что это обычные подколы, и даже не собиралась реагировать на них серьезно.
– Слушайте, не унимался бразилец. – А как мы будем их называть! Джин или Бро?
– Почему? – насупился Джо.
– Ну, так принято называть парочки, – Нанду закатил глаза. – Джо и Брин – Джин… Или там Ревайан…
– Максдоттир, – не сдержалась Мара. – Ладно, ладно, Брин, извини. Больше не буду. Клички отложим, нам нужно как-то всем попасть на ритуал. И есть у меня одна идея. Времени не так много, но можем успеть все провернуть.
– Выкладывай, – Нанду откинулся на спинку стула.
– Миссис Дзагликашвили, – заговорщически подмигнула Мара. – Вот наш билет на большой костер.
15. Три самолета и собака
– Документы, телефоны, зарядки, карты… Билеты! Нанду, ты распечатал посадочные талоны?
– Без обид, миссис Дзагликашвили, но уже давно двадцать первый век! – Нанду потряс смартфоном. – Все талоны у меня с QR-кодом.
– Ты мне поумничай здесь… – проворчала грузинка и махнула внуку миссис Чанг. – Зенгжонг, сколько можно тебя ждать? И разве бабушка не придет тебя проводить?
– Я Зенггуанг, – обиделся мальчик. – А у бабушки много работы.
– Медея, все будет хорошо, – мягко вмешался профессор Эдлунд и поднял чемодан. – Мы все проверили.
– Особенно я, – доверительно шепнула мисс Вукович, и на взволнованном лице Дзагликашвили проступило облегчение. – Мара, давай без фокусов, ладно?
Мара с энтузиазмом кивала на все вопросы. Она готова была пообещать что угодно, только чтобы ее отпустили уже в самолет. Два долгих месяца она зачеркивала в настенном календарике дни. Вела себя паинькой, вызубрила все даты по истории права, все латинские названия по биологии и астрономии. Сессия не ниже семерки – таким было условие отца, чтобы он дал добро на экспедицию. До хрипоты уговаривала миссис Дзагликашвили поверить в мечту юности, неустанно подсовывала видео, записки путешественников, фотографии… Словом, пустила в ход всю артиллерию, только чтобы добиться своего.
Казалось, этот день никогда не настанет – но нет. Вот он, весь личный состав чокнутой фольклорной экспедиции в Уганду, стоит в холле главного здания с рюкзаками, сумками и чемоданами. Джо, Брин, Нанду, которого миссис Дзагликашвили до последнего отказывалась брать под свою ответственность. Зенггуанг, Мбари, Зури и Нгайре. Те из новичков, кого, по слухам, на родине тоже причислили к избранным, уехали чуть раньше. Зури попросилась за компанию, чтобы заодно навестить родных в Кении. И Мара. Больше никаких желающих: на Линдхольме новость о поездке восприняли со смесью скепсиса и сарказма. Сара Уортингтон и вовсе покрутила пальцем у виска, а Шейла сказала, что после возвращения Маре придется месяц жить под куполом, чтобы все убедились – малярии и бешенства у нее нет. На что Мара пообещала при случае обязательно покусать всю троицу, и разговоры про Уганду в домике зимних прекратились.
Теперь, сгибаясь под тяжестью огромного рюкзака, – а все потому, что Брин уговорила взять часть своих лекарств и книг, – Мара оглядывала холл Линдхольма. Не могла поверить, что завтра она уже не увидит этих стен, будет спать в кемпинге, слушать незнакомую речь, вдыхать новые запахи… Заставит Нанду наконец снять эту идиотскую сувенирную ушанку, в которой он щеголял, распевая «Казачка», и считал, что это их страшно сближает.
Мара мечтала, что увидит людей со всех концов земного шара – и не каких-нибудь! Самых важных! Шаманов, жрецов, вождей… И вместе с миссис Дзагликашвили будет записывать их истории и легенды. Местами красивые, местами кровавые… О, как же все внутри пружинило от предвкушения!
– Имагми тоже присмотрит за тобой, – тихо сказал Сэм, чтобы не обидеть миссис Дзагликашвили. – Только не наделай глупостей!
– Ага, – снова закивала Мара, перебирая в голове, все ли вещи успела упаковать.
Хотя с чего бы ей не успеть? Приступила к сборам аккурат после рождества, когда сумела, наконец, стряхнуть с себя обязанности оформителя праздников.
– Бесполезно… – вздохнул старый Нанук. – Ты меня уже не слушаешь.
– Ага, – с остекленевшим взглядом согласилась она.
Получив последнее, но от этого не менее обстоятельное и нудное, чем все предыдущие, напутствие от мисс Вукович, процессия двинулась к пристани. Сэма, как самого аккуратного капитана, поставили к штурвалу, а Эдлунд устроился на палубе рядом с Марой. Хотел проводить дочь до самого аэропорта и вел себя странно: то поправлял завязки на ее куртке, то надвигал ей пониже шерстяную шапку, чтобы она не застудила уши, то подтягивал концы шарфа гигантского шарфа, мохнатого и колючего, как борода финского лесоруба. И потому Мара чувствовала себя выпускницей садика, а остальные ребята, выразительно переглядываясь, всю дорогу неловко молчали. Да и день выдался слишком холодный и ветреный для разговоров: едва раскрыв рот, можно было преспокойно отморозить гланды.
