Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир (книги полностью .txt) 📗
Человек в широкополой шляпе молча встал, глубоко поклонился девушке в красном плаще, развернулся на каблуках, и быстро покинул харчевню.
«У каждого своя правда».
Марк де Эль, обитавший в добротном, но не роскошном одноэтажном особняке, окруженном необходимым минимумов хозяйственных построек и небольшим диким парком, оказался вежливым и гостеприимным хозяином. Антуану он выделил место для ночлега в правом крыле шестнадцатикомнатного здания. Это была довольно крупная уютная комната с большой кроватью, вместительной бадьей-ванной, огромным окном, забранным некачественным, но настоящим стеклом с видом на заросший вьюнком и вереском парк со старыми, внушающими чувство умиротворения деревьями. К комнате прилагалась симпатичная служанка, на четверть носившая в крови отметину рода людей-зайцев (анималистической расы заев), что выражалось в симпатичных пушистых заячьих ушках и пушистом хвостике, располагавшемся чуть повыше аккуратной попочки, в остальном же это была нормальная женщина, весьма страстная к тому же.
Не обманул Марк и касательно развлечений, коим во множестве предавались немногочисленные, но веселые аристократы Никкори-Сато. Прожив в гостях у сенешаля всего-то десять дней (две недели), драгунский лейтенант успел поучаствовать в трех дневных охотах, двух небольших балах, которые давала в своем замке графиня. Ну и в великом множестве пиров и пирушек с уже упоминавшимися господами из трактира «Голова Великана», в ходе которых Антуан уверил обжору Торна де Шальгари, что буде он отправится в Люзецию, то будет хорошо принят в столице, ибо там обожают людей, способных много есть и ценить изящную кухню. Алексу де Гизари он отсоветовал пытаться начинать учиться магии, ибо сия наука постигаться должна с детства, и отметил, что молодому книгочею более пошло бы отправиться учиться в университет, или же поступить в обучение к какому-нибудь достойному колдуну, ибо магия требует таланта, а колдовство усидчивости. Дирк де Кабестэ отменно помогал драгуну не терять боевую форму, неизменно, каждый день, посвящая пару-тройку часов фехтовальным спаррингам, оказавшись в этом деле умельцем, но не виртуозом. Для своего же рачительного хозяина де Рано пообещал узнать о возможностях контрактов на снабжение армии для Никкори-Сато. Хотя гостеприимный Марк, продолжал надеяться на большее, со стороны «постояльца», проявлявшего все больше интересных и подозрительных странностей, типа любви к ночным прогулкам.
Само собой, довелось коронному лейтенанту познакомиться и с графиней Стефанией, оказавшейся чуть полноватой женщиной лет тридцати-тридцати пяти, сохранившей свежесть молодости, и блиставшей горделивым аристократизмом в купе с безупречными манерами. Столичный офицер был ласково принят хозяйкой окрестных земель, он был приятен в общении и обходителен, а графиня постепенно приближалась к тому возрасту, когда красивый мундир и сила молодости начинает оказывать на женщин особенно сильное впечатление.
Двор графини был невелик, и особо помимо означенных аристократов там выделялся лишь известный в узких кругах ученый, Алан де Мелонье, естествознатель, алхимик, энциклопедист, травник и поборник высокого искусства механики, кою даже пытался некогда изучать у гартарудов и в Сетрафии. Сей фрукт так же, благодаря красоте своей и экзерсисам поэтическим, был всеобщим любимцем, как при дворе графини, так и соседей ее, в первую очередь при дворе Клермона Жана де Шаронье, который тесную с графиней дружбу водил. Где к слову, так же обреталась и сестра Алана — Лили Бартолла де Мелонье, отличавшаяся кротким нравом, скромностью, и музыкальными дарованиями. В первую голову, Алан был популярен среди дам, как благородных, так и сословия подлого, и часто злобу на него местные купцы да фермеры имели за поруганных жен и дочерей. Говорили даже, что лакеи часто видели его после балов и приемов вечерних, порою темной, возле покоев графини гуляющим. Впрочем, от слухов мрачных, а в большей степени от кулаков крестьянских да купеческих, берег молодого ученого его друг и товарищ, в гостях у него находившийся — монах святейшего ордена Норманитов, брат Бенедикт. Сей мрачный субъект, когда не сопровождал Алана и не спал, практиковался во владении клинками — норманитскими ножами особыми. Кои у них на каждый случай разные были — прямые да обоюдоострые на людей, сиречь еретиков да врагов церкви злостных. Зазубренные да несколько лезвий имеющие, дабы цельные кусцы мяса вырывать из жертв, и кости ломать — на нежить богопротивную, кою, чтобы издохла, только на куски рвать и надо. И другие были особой закалки — на хаос, на демонов, на нечисть и прочие. И до такого истовства доходил Бенедикт в бдениях своих воинских, что даже светиться начинал от благодати тем же золотистым духовным светом, которым, как мы ранее видели, при благословении Жанетта, охотница на ведьм, паству одаривала.
Столь страшен был норманит, что дуэлировать с ним даже храбрец Торн де Шальгари опасался, и в том честно признавался:
«Лучше уж с обрыва на камни головой вниз, смерть быструю принять, чем дать на дуэли этому быстрому, как черт, мяснику себя кромсать. А потому и Мелонье до сих пор не нанизал никто как букашку на клинок, ибо сей святой человек, завсегда, по дуэльному кодексу, вместо Антуана за чемпиона драться становится, и дуэлянтов изрядно поубавил он уже в краях, где им бывать приходилось».
Орден норманитов всегда заслуженно пользовался славой учреждения элитного и серьезного. Монахи-норманиты были повсеместно известны как шпионы и непобедимые бойцы. Орден был чрезвычайно невелик, но обучение, которое проходили там монахи, могло сравниться одновременно с лучшим университетским и отменным воинским образованием. Норманитов учили особым техникам боя, с помощью которых они могли легко побеждать любого противника, поскольку услуги их требовались тогда, когда пасовали все прочие. Эти монахи сражались с опасными чудовищами, высшей нежитью типа вампиров, воплощенными демонами, адскими отродьями, искаженными воителями хаоса. Благодаря отменной выучке они, как правило, побеждали. Равно поэтому, а еще из-за их ценности и редкости, — использовались они в крайних случаях. Чаще же братья-воины, великолепно образованные, знакомые с множеством дисциплин, начиная от этикета и заканчивая юриспруденцией, использовались в качестве шпионов церкви. Они следили за герцогскими домами и излишне ретивыми королевскими ставленниками, предотвращали развитие опасных еретических идей и пресекали заговоры. Действуя в колониях и метрополии, норманиты везде преследовали двойной интерес — престиж церкви и благополучие государства. И, несомненно, те, из государственных сановников и церковных институтов, кому удавалось заполучить норманитов к себе в союзники, вытаскивали в жизни счастливый билет. Норманиты не были самым могущественным орденом, и в воинском искусстве с ними могли сравниться священники Бога-Шевалье, с любым соперником сражающиеся на равных шансах, или, например, бронированные витязи из Ордена Бога-Паладина. Но, притом, орден норманитов из шваркарасских боевых орденов был, пожалуй, самым элитным и целеустремленным, а потому пользующимся неувядающей славой.
— Республика! Прислушайтесь к этому звучному слову. Подождите. Подождите. Не отпускайте его от себя. Подумайте хорошенько. Что за чувства оно будит в душе? Заставляет ли сердце биться быстрее? Наполняет ли чувством гордости? Позволяет ли осознать свой уникальный статус? Если нет, то возможно вы шпион из Шваркараса или Империи, или откуда-то еще, в любом случае лучше покиньте класс, пока я вас не вычислил. Ибо каждый истинный ригельвандец услышав слово «республика» обязан понимать, что это не просто набор букв, это нечто большее. Нечто, из-за чего ваши отцы и деды открывали новые земли и преодолевали опасности моря, нечто из-за чего ваши прадеды проливали кровь в войнах освободительных и завоевательных. Нечто! Что заставило наших предков учиться торговать, воевать и творить лучше, чем кто-либо другой во всем мире.
Республика — это общее дело. А значит и общая ответственность. А значит и общее благо, когда вся огромная государственная машина, и множество совершенно незнакомых вам людей исподволь трудятся для вашей пользы, это действительно воодушевляет. Королевства и Империи, деспотические теократии и магические союзы построены иначе. Там всегда есть кто-то, ради кого убиваются все остальные, и это весьма печально. Ведь сам факт того, что из этого человека, как из всех, идет кровь, и он точно так же, как и прочие, допускает ошибки в математических уравнениях, нивелирует его статус. Более того — рождает в сердце обиду, ведь это очень печально, когда ты идешь в бой, например, за короля, платишь королю налоги, создаешь для него картины и музыкальные произведения. А он пьет, жрет, допускает ошибки, а в конце еще и дохнет. А следующий может вообще отменить все предшествующие решения, да еще и объявить тех, кто сражался за старого короля, предателями, а тех, кто прославлял его, бездарями, не нашедшими лучшей темы. Помимо прочего это просто обидно, да к тому же несправедливо.
Республика зиждется на иных основаниях. Она не идеальна, более того сложна и громоздка. Но есть один аспект, существенно отличающий республиканскую организацию от иных форм властной структуры государства.
В республике нет отдельных людей допускающих ошибки. Само собой есть Приватпатриций и прочие правящие патриции, есть ригельпатриции, главы гильдий, цехов, торговых союзов, олигархи и прочие могущественные личности.
Но ошибки они допускают не в одиночку, каждый из тех, кто правит нашим прекрасным Ригельвандо, является не отдельной фигурой, не кем-то, предоставленным нам богом или древними законами.
Каждый негодяй или герой, которого мы видим у власти, приходит туда в результате нашего выбора, демонстрируя волю и решение если не всего народа, то большей его части. Да в выборах участвуют не все, и чтобы избираться, требуется пройти серьезный ценз, но это тоже важный элемент системы — так мы ограничиваем доступ к власти голытьбы, которая будет, вместо того, чтобы блюсти интересы государства, его разворовывать, насыщая пустые карманы. Каждый из нас участвует в судьбе государства напрямую — не важно, побеждаем мы или проигрываем, страну ведет вперед воля народа, выраженная в крупицах голосов большинства, складывающихся в ту или иную корзину.
С самого низа — все жители страны участвуют в жизни и политике ее. Даже в ранге подмастерья вы высказываете свои мысли мастеру, а мастер, став одним из старшин цеха или получив право голоса на совете гильдии, если посчитает это мнение важным, поведает его, со своей точкой зрения, и так по цепочке.
Через совет гильдии района в совет гильдии города, а оттуда в само Ригельсберме, через патриция гильдии мнение доходит до самых верхов, ибо в том, что касается управления государством, у многих людей может оказаться схожее мнение.
И если оно оказывается достаточно важным, то получает поддержку авторитетного большинства и воплощается в виде закона или распоряжения, влияющего на всю страну.
Это простой пример, но есть и более сложные — Ригельсберме не резиновый, в него могут попасть лишь 129 ригельпатрициев, а желающих попасть туда несравнимо больше, не все гильдии, не все знатные рода, не все цеха и уж тем более не все олигархи имеют силы и возможности достигнуть высокого поста. Но это зависит от каждого из нас, если мы желаем кандидату нашей гильдии победы, то мы должны понимать, что для этого ему потребуются как голоса граждан на выборах, так и финансовая мощь, дабы с блеском провести свою кампанию и обойти конкурентов. А значит, каждый из нас может повлиять на результат, и в первую очередь повлиять своим трудом — если каждый будет хорошо работать, то гильдия будет богатеть, и сможет лучше бороться с конкурентами, вместе с гильдией будете богатеть и вы, а значит, сможете пройти имущественный ценз и уплатить взнос за гражданство. Заплатив же взнос, вы сможете голосовать, и значит, увеличите число голосов, которые будут отданы за кандидата, который потом будет отстаивать ваши интересы, а если он будет избран, вы с чистой совестью будете иметь право обратиться к нему со своими просьбами и чаяниями, и он не имеет права вам отказать, ибо и ваши усилия тоже привели его на пост. Само собой, в случае с гильдией вам будет еще проще влиять на кандидата, ибо вместе с вами на него будет влиять и мнение совета гильдии, а ведь ваше мнение наверняка сходно с мнением ваших наставников и коллег.
К тому же, получив гражданство, вы и сами сможете избираться в Ригельсберме, а значит самостоятельно влиять на политику государства!
Таким образом, каждое решение принятое нашим правительством, это по сути, если оставить частности — решение народа. Ибо народ напрямую, а так же косвенно, трудом и тщанием своим избирает своих представителей и вкладывает в их уста свои мечты и стремленья, и так же народ имеет силу и вес не переизбрать неугодного ригельпатриция, если он обманет народ, и не исполнит своего долга. И это основное отличие Республики, от королевств, империй, монархий и деспотий, в Республике ваша судьба находится в ваших руках, и, проявляя должное тщание, каждый может достигнуть высот небывалых, или же так же имеет право не стараться и сгинуть в безвестности, но Главное — по своей воле! А не по воле тирана или устаревшего догмата. Начиная от Приватпатриция, что возглавляет Ригельсберме, Дивалпатриция, что стоит над министрами, Верховного Судьи — Крейгпатриция, Генерала-Патриция, членов Ригельсберме, глав гильдий и союзов, и, заканчивая последним рудокопом, судьба каждого в государстве в его руках, и за каждым стоит государство.
Как вы видите, за каждым решением, за каждым жестом и словом, за каждым шагом любого важного лица государства стоит масса стараний, усилий, надежд и чаяний народа Ригельвандо.
Так черт побери! Проявляйте к ним уважение, когда будете резать их глотки!
