Каббалист - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович (бесплатные серии книг TXT) 📗
— А что врачи, следователь? — осторожно спросил Р.М.
— Ну, это как-то само собой сделалось. Еще раньше, когда была цепочка. Не знаю… Видела только, что следователь так и захрапел на стуле, едва до кабинета добрался. Может, даже на пол свалился, почему нет? А врачи… Не знаю, что врачи. Наверно, ничего. Вспомнят еще про меня. Про девочек — нет, а про меня вспомнят. Я ведь на учете.
— И ничего нельзя сделать? — всполошился Р.М. — Они же за тобой явятся. Побег и все такое.
Лена побледнела.
— Господи, я не подумала.
— Останешься здесь, — решил Р.М. — И мама сейчас домой не поедет. Разберемся. Если нужно будет опять собрать цепочку, сможешь?
— Конечно, есть ведь рисунки.
— Почему рисунки, Лена? Что в них?
— Вы же знаете — ключ. Туда. Обычно приходится воображать себе, это трудно, а Наденька сумела нарисовать. Какая она талантливая! Никто так не умеет рисовать с натуры.
— С натуры?
— Конечно! И Надя там — она нас всегда встречает.
— Кто? Где? — Р.М. почувствовал, что теряет логику разговора, хотя, и это он чувствовал тоже, логика именно сейчас и появилась в хаосе информации. Пятый шаг алгоритма, опять приходится возвращаться назад. Но теперь-то действительно все. Сходится. И дальнейшие шаги, вплоть до заключительного.
В дверь постучали. Р.М. крикнул «да!», и в кабинет заглянул Гарнаев.
— Если я тебе не нужен… — сказал он неуверенно.
— Нужен, Женя, пока нужен. Мы сейчас выйдем. Я хочу кое-что объяснить. Тебе тоже, пока ты окончательно не уверовал в свою версию с инопланетянами. Пойдем, Леночка, чаю выпьем. Или кофе?
11
Минуту спустя все сидели вокруг стола, как на спиритическом сеансе, когда нет больше сил, а призрак являться не желает. Тамара выглядела постаревшей, ей можно было дать все пятьдесят, ничего общего со вчерашней, уверенной в себе, особой. Галка сидела, подперев голову кулачком, взгляд ее был грустным и заранее готовым принять любое слово, сказанное Романом Михайловичем. Гарнаев покачивался на стуле и мысленно просчитывал шаги алгоритма, искал, где мог ошибиться. Рядом с Романом Михайловичем сидела Таня, готовая в любой момент вскочить и побежать на кухню, едва послышится клокотание закипевшего чайника.
— Я попробую кое-что объяснить, — раздумчиво начал Р.М.
— Как Эркюль Пуаро, — вставил Евгений. — Собрал, значит, всех участников, недостает только представителя Скотланд-Ярда, Пинкертона твоего…
Р.М. не принял шутки.
— Пуаро ставил точку, — сказал он, — а у нас все впереди. И боюсь, что ничего хорошего. Это ведь вечная проблема, была она и будет, пока есть люди, пока есть женщины. Пока есть Вселенная, наконец.
Странно, при чем тут Вселенная, да? Она где-то, а мы тут. Ну, понимаете, Вселенная — это и то, что в нас. Это — мир, все, что было, есть и будет. Говорят, что Вселенная многомерна, пишут о десятке измерений, и все это лишь математические абстракции, ничего они не дают ни душе, ни сердцу. Фантасты пишут о подпространствах, параллельных мирах, отдельных от нашего, летают туда на звездолетах или еще каких-то машинах… Там свои законы, здесь свои. И все забывают, что мир един. Параллельные миры — назовем их пока так, хотя название это нелепо, — не могут быть изолированы друг от друга, не могут развиваться друг без друга, потому что Вселенная едина. В каждом из миров свои законы природы? Да, но почему именно такие? Потому только, что в иных мирах другие законы, и именно такие, какие есть. Все связано. Если у нас здесь действие равно противодействию, то только потому, что в каком-то ином мире есть, скажем, закон трансформации заряда в массу, а где-то в третьем сила (если там есть силы) зависит от вращения (если оно там существует), а в четвертом… Это я все к примеру, потому что мы ничего — ни-че-го — не знаем, что там есть на самом деле. Мы — я имею в виду науку.
Пойдем дальше. В нашей Вселенной появляется разум. Тоже, кстати, потому, что в иной Вселенной появилось или, наоборот, исчезло нечто… А может, там рождается нечто, потому что здесь возникает разум. Где следствие, где причина? Может ли наш разум познать свой мир, понять его? Мы ведь явление не одной нашей Вселенной, но всей совокупности миров, о которых и вовсе не подозреваем. Мы все живем не только здесь, на планете Земля, но в бесконечном многомерном мире, нам не нужно устанавливать там с кем-то контакты, ведь это то же самое, что установить контакт с собой. Если мир многомерен, а мы в нем живем, значит, и мы многомерны тоже…
Знаете, алгоритм долго не срабатывал, мне тоже все мерещились пришельцы или, когда я дошел до параллельных миров, то — их механическое сложение, ну, существуют вроде бы разные разности сами по себе… Это их единство, неразделимость, цельность, наша собственная многомерность — понять было трудно. Для вас эти миры — склад кубиков… Нет отдельных кубиков, понимаете?
Впрочем, это все не так важно. То есть, важно для науки, для тех, кто будет исследовать связи и взаимные закономерности. Для тех, кто поймет, что в нашей Вселенной не разобраться, если не разбираться во всех Вселенных сразу… А для нас важно иное: все разумное, что есть в каком бы то ни было измерении, связано друг с другом, не может существовать друг без друга. Разум, на самом деле, — симбиоз. Пока не возникает этот симбиоз, нет и разума. Нигде — ни в нашей Вселенной, ни в какой иной. Только — вместе. И когда рождается симбиоз, идет непрерывный обмен информацией, совершенно неосознаваемый, это даже не инстинкты, это глубже, но каждый из нас — ты, Галя, и Тамара тоже, и Евгений, и все — связан со всем, что есть разумного в тех, параллельных, мирах, фу, это название мне очень не нравится, оно в зубах навязло, оно мешает правильно понимать, но другого я не придумал, не до того было, мне это название не мешает, а вы не обращайте внимания…
Я назвал эту связь третьей сигнальной системой. Первая сигнальная — наши чувства, ощущения, то, чем мы осознаем этот мир. Вторая сигнальная — речь, то, чем мы связаны с себе подобными. И третья — то, что объединяет нас, разумных, живущих во всех мыслимых и немыслимых измерениях мира. Человек не может жить без первой сигнальной системы — он будет слеп, глух, не будет осязать, обонять, останется камнем. И без второй сигнальной он тоже не проживет — без общения с себе подобными. И, конечно, без третьей — хотя общение это и проходит вне сознания. Таковы уж законы природы. Муравей, наверно, тоже совершенно не понимает, что сам по себе он — ничто.
Но каждая система, особенно столь сложно организованная, неизбежно дает сбои. Рвутся какие-то тонкие нити или, наоборот, что-то соединяется воедино. И редко, очень редко, наше знание об иных измерениях мира всплывает в подсознание, еще реже — выше, в область сознательного. Так уж устроен мозг человека, что если это случается, то практически всегда — у женщин. У женщин с их эмоциональным разумом, с их способностью принять, не понимая, с их умением чувствовать глубину мира. И тогда рождается ведьма. Женщина, которая сознает то, что никому больше не дано осознать в себе. Всплывает знание, не переработанное разумом, оно первично, как мировой шум, возникает то, что зовется ведовством, связью с дьяволом. Мы глумимся над всем этим, не понимаем, откуда что идет, и почему противоречит известным физическим законам. Ничего ничему не противоречит — просто явления эти описываются общими для всех измерений законами природы. А наши
— лишь частные случаи, приближения к узким физическим условиям той Вселенной, где живем мы, люди. Законы эйнштейновской динамики вовсе не отменяют известных законов Ньютона, просто люди ушли вперед — от частного знания к более общему. К общим же законам единого мира мы и близко не подступились. Собственно, только сейчас, может быть, поймем, что эти единые законы вообще есть…
Вот, к примеру, один из последних шагов алгоритма: среди измерений, в которых мы существуем, не сознавая того, может быть — нет, наверняка есть, теперь я уверен в этом — такое, где понятие времени как свойства материи отсутствует, его нет, и это измерение способно стать — нет, не способно, а действительно становится — мостиком между нашим прошлым и будущим…
