Девятый день творения - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович (книги регистрация онлайн TXT) 📗

Песах Амнуэль

Девятый день творения

Если стоять на краю скалы и смотреть вниз, в сторону древней крепости Гамла, возникает ощущение, что мир еще не создан окончательно. Кажется, будто некие силы смяли материю земли и бросили в ожидании, когда складки расправятся, и вместо гор и ущелий возникнет долина, способная принять и прокормить людей. Шмулик Дорман приехал в заповедник Гамла в субботу, нарушив важнейшую заповедь, но он был не один, за его машиной выстроилась длинная очередь желающих совершить пеший тур от входных ворот заповедника до древней крепости — два часа пути по жаре, узкая тропа, петляющая в пожухлым кустарнике.

Говорят, что в древности, если человек желал приобщиться к идеям Создателя, он уходил в пустыню, голодал, всячески истязал свою плоть, чтобы высвободить дух. Дух Шмулика Дормана высвободился, как он полагал, еще на третьем курсе университета, и в Гамлу он приехал по иным соображениям. Во-первых, захотелось посетить Сирию и самому убедиться, что за двадцать лет после передачи Голан край этот потерял свою природную привлекательность. А во-вторых, у Шмулика было странное ощущение, что он найдет ошибку в программе только тогда, когда постоит на краю пропасти, заглянет в глубину, испытает страх высоты и тем самым встряхнет свой мозг, заплесневевший в результате нудных, но необходимых для диссертации, исследований в области многомерного программирования. Ощущение было интуитивным, а Шмулик привык доверять интуиции.

Возможно, читателю захочется узнать, когда все это началось, и я назову дату: 14 октября 2030 года. Шмуэлю Дорману, докторанту Бар-Иланского университета, как раз исполнилось двадцать четыре.

Сзади просигналили, и Шмулик загнал свой «форд-электро» на платную стоянку, опустив десятидрахмовую монету в прорезь автомата. Нацепил кепку с большим козырьком и по узкой тропе отправился к обрыву. Там он и простоял почти до вечера, время от времени отпивая глоток из бутылки с колой. Голода он не чувствовал, а настороженных взглядов не замечал. Около пяти вечера он понял, что нужно делать.

Компьютерный мир Бар-Иланского системного комплекса насчитывал около сорока виртуальных реальностей. Точнее, Шмулик знал тридцать восемь, причем в половине побывал лично, но на прошлой неделе к системе подключили новый транслятор фирмы IBM, и число реальностей должно было увеличиться раза в три.

Обычно Шмулик входил в ту реальность, где мог заниматься исследованием текста Торы — поисками скрытых слов и, по возможности, выражений. Это направление в исследовании Книги возникло лет сорок назад, и популярность приобрело после работ Ильи Рипса, обнаружившего в скрытом тексте фамилии многих мудрецов, упоминания о событиях, произошедших в разные времена истории. После войны в заливе (январь 1991) в тексте Торы, если читать его через каждые шестьсот восемьдесят знаков, обнаружилось слово «Саддам», и еще «русские скады». А после заключения соглашения с Сирией (ноябрь 1997) в Торе нашли, читая через каждые тысячу двести тринадцать знаков: «Голаны» и «предательство». Долго спорили, что имел в виду Создатель: то ли предательство в том, что Голаны отдали Сирии, то ли в том, что их не отдавали так долго, оттягивая наступление долгожданного мира.

Детство Шмулика прошло в Бейт-Шемеше, где он гонял мяч и бегал по окрестным холмам, математикой увлекся впоследствии, когда из местной школы перешел в иерусалимский колледж. Хотел стать программистом, чтобы придумывать, делать и продавать новые варианты замечательной компьютерной игры Dangeons & Dragons. Несколько игр он действительно создал, но, не будучи в душе коммерсантом, продать товар не сумел и играл на досуге сам, воображая, что, когда у него появятся дети, проблем с новыми играми не возникнет.

Потом уже, в докторантуре Бар-Иланского университета, магистр Дорман увлекся программированием поиска скрытого текста в Торе. Занятие это было действительно увлекательным — после появления компьютеров с виртуальными мирами, куда можно было «входить» и создавать любые мыслимые и немыслимые реальности, поиск текстов в тексте стал подобен поиску оленя в лесу по едва видимым, но понятным настоящему охотнику, следам. Именно Шмулик после двухнедельных блужданий по чащобе священного текста, вышел на тропу, означавшую, в переводе на язык знаков, «Раджаби» и «президент Палестины». Произошло это месяц спустя после избрания Раджаби, из чего следовало, что Творец, создавая Тору, прекрасно знал, как будут разбрасываться святой землей потомки праотца Авраама.

Но с некоторых пор работа застопорилась. Причина, возможно, была в том, что Шмулику надоели простые истины. Ну, что, господа, ну, нашел он в тексте Книги слово «альтернатива» по соседству со словом «Штейнберг». Так ведь разве это новость? И без того все знают, что в Институте Штейнберга изучают альтернативную историю. А других слов по соседству не было, и никакой дополнительной информации о деятельности института получить было невозможно.

Кстати, Шмуэль Дорман был первым, кто начал искать скрытые в Торе слова не через равные буквенные интервалы, а по сложным вариациям, благо, пользуясь новыми компьютерами, формирующими виртуальные реальности, сделать это уже не составляло особой проблемы. В одной из реальностей Шмулик и нашел эту разорванную цепочку.

Сказано было так: «Восьмая планета от Солнца, которая была…» И еще: «Вошли они, но не смогли понять, что…»

Вы когда-нибудь работали в компьютерах виртуальной реальности? Это не для слабонервных. Во-первых, постоянное ощущение, что тебе в затылок уперся чей-то внимательный, изучающий взгляд. Во-вторых, немедленное выполнение всех желаний, но непременно с собственными интерпретациями компьютера — и кажется, что окружающий мир больше похож на палату в психбольнице. Наконец, в-третьих, результат расчетов может принять совершенно непредсказуемую форму, а поскольку это происходит внезапно, то сохранить самообладание способны только тщательно тренированные личности. Но дело не в ощущениях. Шмулик пришел ко мне, как сейчас помню, в воскресенье, сварил себе кофе (он никогда не пил растворимого) и сказал:

— Песах, мы знакомы уже три года. Как по-твоему, я похож на ненормального?

— Похож, конечно, — сказал я. — Так же как актер Аба Кон похож на президента Раджаби, которого он изображал в передаче «Конец недели».

— Намек понял, — сказал Шмулик, не огорчившись сравнению. — Я только что вернулся с Голан…

— Ну, и как тебя пропустили сирийские таможенники? — поинтересовался я. — На твоем лице написано, что ты перевозишь в своем мозгу контрабандные мысли.

— Нормально, — рассеянно сказал Шмулик. — Так вот, стоя у обрыва в Гамле, я понял, почему на третьем уровне чтения Торы возникают обрывки фраз.

— Наверно потому, что ты просто не знаешь, что именно хочешь прочесть, — предположил я. — Ты ведь не можешь найти скрытое слово «шарлатан», если не знаешь, что тебе нужно искать именно его.

— Глупости, — буркнул Шмулик. — У тебя представления еще со времен Рипса. Ведя поиск в виртуальном мире, я могу обнаружить любое, сколь угодно сложное выражение, если оно вообще существует в скрытом виде. А у меня третий месяц получаются одни обрывки.

— Сдаюсь, — сказал я. — Виртуальный мир компьютера произвел на меня в свое время столь сильное впечатление, что я до сих пор ощущаю, как захлебываюсь болотной жижей.

— Дело привычки, — пожал плечами Шмулик.

— Что же ты понял, глядя с обрыва в Гамле? — напомнил я.

— То, что Тора, которую мы знаем с детства, содержит далеко не весь текст, данный в свое время Творцом Моше Рабейну на горе Синай.

Я промолчал, не желая комментировать это кощунственное высказывание.

— Песах, — продолжал Шмулик, восприняв мое молчание как признак неодобрения, — хоть ты и неверующий, но не можешь не знать, что в Торе нельзя изменить ни единой буквы. Текст пронесен сквозь тысячелетия неизменным. В свое время именно идея о божественной сложности и самодостаточности Торы позволила предположить, что в ее тексте в скрытой форме содержатся упоминания обо всех событиях истории, начиная с Сотворения мира и кончая Страшным судом. И то, что было, и то, что будет. Но прочитать пророчества можно только, если пользоваться правильным текстом. Одна выброшенная буква — и все, поисковые частоты смещаются, вместо второго слоя возникает информационный шум.