Разящий клинок - Кэмерон Майлз (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Из стали?
Эдвард раздраженно тряхнул головой:
— Конечно, из стали.
— При избыточном жаре она не держит форму, — не унимался Том. — А если жара будет недостаточно, чтобы поддерживать температуру внутри швов, то закончится все тем, что они приварятся к бочарным клепкам.
Теперь Эдвард начинал понимать, почему мастер Пиэл так страстно желал избавиться от Тома.
— Не закончится, если внимательно следить за температурой и разумно использовать воду или масло.
— Ну, конечно, — согласился Том тоном, говорившим: «Подожди, и увидишь, что я прав».
К концу дня у Эдварда возникло ощущение, что сто золотых леопардов мастера Смита заработать будет куда сложнее, чем он ожидал.
Вечером подмастерье переоделся в добротные вещи из шерсти и льна, прицепил отлитый из стали и сиявший, словно дамское зеркальце, баклер к поясу рядом с мечом, тоже выкованным собственноручно. Недолго покрутившись перед зеркалом госпожи Пиэл, он отправился подышать свежим воздухом. Лето шло на убыль, и темнеть начинало раньше, что немало огорчало ремесленников. Они любили долгими летними вечерами хорошенько отдохнуть, насладиться теплом заходящего солнца и вдоволь посплетничать.
Эдвард пересек площадь и подошел к своей сестре, стоявшей с четырьмя подругами. Стоило ему приблизиться, как девушки замолчали. Анна, его возлюбленная, — хотя вопрос с помолвкой до сих пор не решился, — улыбнулась ему, и он улыбнулся ей в ответ. У нее были пухлые губы и большие глаза. А кертл бордового цвета облегал фигуру плотнее, чем у большинства других девиц. На жизнь она зарабатывала шитьем и никогда не сидела без дела, обшивая через мастера Келлера, портного, рубахами и брэ добрую половину двора. Ворот и рукава ее белой полотняной сорочки украшала ажурная вышивка, однако кропотливые труды Анны ничуть не интересовали подмастерье, другое дело — ее молочно-белая грудь, выдававшаяся из-под кертла, и изгибы бедер.
— Увидел что-нибудь интересное? — спросила сестра, ощутимо ткнув его в бок.
Сестры, как правило, не воспринимают старших братьев героями. Увернувшись от второго тычка, он сделал вид, что раскаивается, и произнес:
— Доброго вам дня, дамы.
— Посмотрите-ка, теперь он прям-таки истинный рыцарь, — заметила Мэри и расхохоталась. — Тебе что, никуда не нужно идти? Мы разговариваем. Девичья болтовня.
— Один из придворных парней пытался залезть Бланш под платье! — заявила Нэнси, слишком юная, чтобы понимать, что при братьях подобных вещей говорить не стоит.
— Какой именно парень? — вскипел Эдвард.
Бланш, сестра его лучшего друга, высокая и элегантная блондинка, работала во дворце, чем безмерно гордилась. Однако сегодня она выглядела менее кичливо и вела себя куда скромнее обычного.
— Я не дала ему ни единого повода, он просто... схватил меня, — оправдывалась Бланш.
Эдварду это совсем не понравилось, особенно учитывая то, что его родная сестра тоже хотела работать во дворце.
— А что именно ты делала?
— Дурень! — воскликнула его сестра. — Это не ее вина, тупой ты осел! Проваливай, иди ткни кого мечом. — Девушка взмахнула рукой, словно отгоняя птицу. — Кыш отсюда!
Произнося последние слова, она едва заметно улыбнулась ему, почти подмигнула. А поскольку они были братом и сестрой, он понял ее намек.
— Всегда к вашим услугам, мадам, — сказал Эдвард, отвесив низкий поклон.
На противоположной стороне площади две дюжины парней поочередно сражались друг с другом на мечах. Состязание было непростым, со множеством неписаных правил. Поскольку молодые люди использовали острые мечи, наносить удары разрешалось только по баклеру. По одним правилам оборонявшийся имел право перемещать щит, а по другим — можно было использовать только определенные типы ударов. Некоторые юноши сочиняли особые боевые песни, помогающие сохранять нужный ритм при атаке или обороне.
Эдвард считал себя искусным бойцом. Он немало упражнялся у столба для отработки ударов во дворе кузницы, к тому же ему не раз доводилось наблюдать, как настоящие рыцари и воины испытывают новое оружие. А иногда мастер Пиэл брал везунчиков из числа учеников и подмастерьев с собой во дворец, чтобы те посмотрели на тренировку королевских гвардейцев или подготовку рыцарей к турниру.
Ему в соперники достался Том. Несмотря на разницу в три года, они были одного роста и веса. Поединок начался неспешно, и Эдвард попросил остановиться, чтобы снять котту и заново подвязать чулки.
— Зачем напяливать котту и тесные чулки, выходя на площадь? — Ученик покачал головой. — Ты как будто в церковь собрался!
Более взрослые парни закатили глаза: большинство юношей старше пятнадцати, собираясь на площадь, надевали свои лучшие наряды.
Эдвард про себя улыбнулся и аккуратно сложил тунику.
У них с Томом вышел отменный поединок — достаточно долгий, чтобы хорошенько вспотеть, и достаточно искусный, чтобы другие молодые люди столпились вокруг, наблюдая за ними. Подмастерье лучше владел мечом, но его противник оказался настолько проворным, что ни одному из них никак не удавалось одержать решительную победу.
Под конец, когда запястье юного ученика начало уставать, Эдвард принялся наносить баклером более быстрые и сильные удары. Том отступил и поднял руку, и подмастерье подумал было, что тот сдается, однако заметил, что его противник и остальные мальчишки смотрят на что-то другое.
Стоило четверым новым парням появиться на площади, как они сразу же привлекли к себе внимание. Разодетые в яркие наряды, в то время как большинство учеников предпочитали серые или черные тона. Их главарь — в том, что это именно он и есть, сомневаться не приходилось — напялил трехцветные чулки, на галлейский манер, подражая чужеземным рыцарям. Правда, с точки зрения Эдварда, он больше походил на шута горохового. Но подмастерье отметил, что все девушки на площади повернулись в сторону незнакомцев.
А еще новые парни говорили слишком громко и важничали. Самый тощий из них — такой худой, что разглядеть его было довольно сложно, — ухитрился занять столько места, что задел плечом одного из юношей, наблюдавших за поединком Тома и Эдварда.
Местный мальчик отступил и по привычке пробормотал:
— Прошу прощения.
Парень в разноцветных одеждах грубо толкнул его и громко сказал:
— Эй, придурок, смотри, куда прешь!
А его дружки расхохотались.
Юноша, которого толкнули, обиделся, но промолчал.
— Гляньте-ка на этих симпатичных потаскух! — воскликнул тощий.
— Они явно нарываются, — вздохнул Том.
Эдвард только что услышал, как его сестру обозвали потаскухой. Еще больше его взбесило то, что некоторые девицы захихикали и продолжали глазеть на расфуфыренных ублюдков. Он посмотрел на сестру, и она не отвела взгляд.
Подмастерью не стоило ввязываться в уличные драки. Но трое его учеников сейчас наблюдали за ним. Сэм улыбнулся, Том нахмурился, а Герцог поднял баклер.
Волосы у главаря незнакомцев были коротко стриженные, опять-таки на галлейский манер, и такие же белокурые, как у Герцога. Еще он отличался острыми чертами лица. Спереди между ног у него болтался длинный баллок [25], а на левом бедре — меч. Парень потер рукоять своего кинжала.
— Кто из вас, сучки, хочет его? — спросил он и загоготал. — Ты, милашка? — Паяц вплотную подступил к Мэри.
Подобное поведение выглядело просто абсурдным. Но Эдварду уже доводилось слышать о них — шайках наглецов, которые вели себя как галлейцы и придерживались правил так называемого Военного кодекса. Некоторые из них действительно служили оруженосцами и пажами у людей де Вральи, а другие просто подражали им.
Тощий фыркнул.
— Они все его хотят. Здесь ведь нет ни одного мужика с яйцами! — выкрикнул он.
Эдвард сделал шаг вперед.
— Проваливайте отсюда, — бросил он. Вышло не так спокойно, сухо или громко, как ему хотелось, а хуже всего, что, пока он говорил, его голос сорвался, а руки задрожали.
