Волки и вепри (СИ) - Альварсон Хаген (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Наутро в стане викингов поднялся переполох: убили Флоки Бороду. Он сторожил один из сараев с пленниками. Нашли его в каком-то переулке у причала с двумя колотыми ранами: в боку и на груди. Пояс расстёгнут — видать, по нужде вышел. Но почему так далеко?
Допрашивали всех: от рабов до хёвдингов. Услышав гневные возгласы, Хаген с трудом разлепил веки, скидывая дрёму, ополоснулся и вышел полюбопытствовать.
— Кто это сделал? — надцатый раз повторял Орм Белый, которого скорее пристало бы звать Красным — подлое убийство вывело племянника ярла из обычного ледяного спокойствия.
— Я это сделал, я, не кричи, — Хаген нетвёрдо шагал сквозь толпу, держась за болящую с недосыпу голову и щурясь на яркий свет, — я убил твоего человека, хёвдинг. Извини.
Кто засмеялся тем словам, кто гневно заворчал, словно встревоженный вепрь, а кто, как Арнульф Седой, молча схватился за голову, скрипя зубами. Орм же навис над Хагеном, будто гора над мышью, и заявил:
— Недоброе то дело. Что у вас вышло? Сколько он тебе задолжал — двести марок?
— Бабу не поделили, — пожал плечами Хаген. — Флоки сказал, что это его добыча, и он ни на кого не посмотрит. Он на ногах не стоял. Я сразу не понял, возразил, что, мол, это пока ничейная добыча, стало быть, неразделённая, и потому — общая, а девка не пузырь, от тисканья не лопнет. Он на меня с топором полез. Ну что мне было делать?
— Кто может подтвердить твои слова? — прошипел Орм.
— Тучки небесные, вечные странники, да ветер над морем, — выдавил улыбку Хаген. — Ну сам подумай, Эриксон, кто может подтвердить мои слова?
— Где девка? — отрывисто бросил Орм. — И почему ты сразу не сознался?
— Сбежала, коза такая, — развёл руками Хаген. — Полночи за ней гонялся, да не догнал.
— Ты убил уже двух моих людей, — Орм зло прищурился, кладя руку Хагену на плечо и кривясь в холодной усмешке — так гадюка разевает пасть на речную крысу, — знаешь, что положено за ночное убийство? А за убийство соратника в походе?
— А что положено тому, кто покинул вахту ради бабьей щели? — вскинул бровь Хаген.
— Это не твоя забота, Лемминг, — отрезал Орм, — и ты ответишь мне за моих людей!
— Говорят, — осклабился Хаген, — боги любят троицу. Вот срежу ещё один клён шлема из твоего копейного леса — тогда и спросишь с меня за всё. Живы будем — сочтёмся!
Высокородный хёвдинг хотел было достойно ответить, но Арнульф его прервал:
— Всё, прекратите это дерьмо! Хватит, надоело. Слушайте мой приказ! Отныне я запрещаю вам как-либо использовать неразделённую добычу. Чешется между ног — чешите, у каждого из вас аж по две руки. То, что свалено в общую кучу — золото, серебро, каменья, платья, оружие, скот на четырёх ногах и на двух — принадлежит морскому королю. Мне. Каждый получит свою долю, но не раньше, чем мы возьмём Эри. Это всем ясно? Э? Не слышу?
Громоподобный вапнатак был ему ответом. Что ж тут, мол, неясного?..
Чуть позже Арнульф негромко спросил Хагена:
— Где твой плащик, а, Лемминг?
— В поле отдал я одежду мою двум деревянным мужам, от этого стали с людьми они сходны: жалок нагой [41], - устало бросил тот.
— Не мужам, — усмехнулся старик, — жёнам. Верно?
Хаген долго смотрел в глаза наставнику. В глаза древнему идолу. Не мог ему лгать. Не мог! Но… полуголая, распатланная дочь вождя, в грязи и слезах, с вывихнутой ногой…
— Верно, сын Ивара, — сдался юноша. — Жёнам. Деве, если точнее.
Седой вздохнул, прикрыл глаза.
— Я не знаю, что ты задумал. Это очередная твоя проделка, но твои проделки часто приносят пользу в конечном итоге. Лучше бы, чтобы так случилось и на сей раз. Иначе… — не договорил, отмахнулся не глядя, — всё, ступай.
Хаген коротко поклонился и пошёл колоть дрова. Флоки всё же был викингом, а потому хоронить его следовало, как подобает, в огне. Болела голова, болело сердце. «Свидимся ли ещё на дороге чайки, Эмери Ан-Мойр? Можно ли смыть проклятие с твоего имени? И коли надобно смывать его кровью — сгодится ли моя?».
Избавить деву, похитившую сердце, от родового проклятия — ради этого стоило наведаться в Зелёную Страну. А что эта проделка станет последней — ну так и что! Эрлингу асу то будет угодно, а Лемминг позабавится напоследок.
И пусть Орм Белый Эриксон хоть лопнет от злости!
Войско Арнульфа разделилось на три больших потока. Пятьсот геладцев во главе с Утхером Медовым Волынщиком высадились на правом берегу Аллайда и хозяйничали в долине Дайбханн, присматривая земли для поселения. Хирды Хродгара, Бьёлана и Орма прошли по Аллайду на вёслах, до озера Мадхе, и уж там-то отвели душу, и долго ещё местные чайки да раки возносили им благодарственные молитвы за щедрый пир падали. Третья часть воинства под началом Франмара Беркута прошлась огнём и мечом по побережью Восточного моря до устья Кемблайна, где северяне взяли Тар-ан-Клиад, родовой замок правящего клана Ан-Клайдов. После чего поднялись до места слияния Кемблайна с Эделиной, голубой нитью соединяющий север, средину и юг Эйридхе. Там, у городка Динн Линд, морское войско соединилось и ринулось вниз по течению Эделины, на штурм Эри, столицы Южной пятины Зелёной Страны.
Викинги взяли столицу, как берут потную пьяную шлюху — скорее по привычке, чем из похоти. Только платили не серебром и не златом, а, конечно, железом.
И уже оттуда, из разорённого гнезда крапивника, что красовался на городском гербе, волки моря прыснули во все стороны, терзая Маг Эри.
Сперва им даже пытались оказывать сопротивление. Вооружённое, а как же. Князь области Финдалеа сразился с викингами при Антаре и был разбит. Антару разграбили, а Хродгар со своей сотней устремился дальше, на северо-запад, к местечку под названием Горлех. От Хагена и местных жителей он знал, что там можно здорово порезвиться. Туда по слухам как раз привезли мощи святого Киреана, и даже война не отвратила толпы паломников.
Горлех располагался на трёх холмах и в низине между ними. Над хижинами поселян, мастеровых и торговцев возвышались башни местной цитадели, золочёный купол собора и древние исполинские дубы, из которых словно бы прорастала громада монастыря. Туда-то викинги в первую очередь и наведались.
Монахи заперли толстенные дубовые ворота как раз у разбойников перед носом. И наблюдали со стен, как белоголовые чужаки избивают потехи ради паломников, как вяжут им руки, срывают с них одежды и отнимают всё мало-мальски ценное. Кого могли — укрыли у себя на подворье, но ещё больше несчастных попали в плен или — сразу на небеса. Тщетно глупцы молили о спасении тела — следовало молиться о спасении грешной души.
— Открывайте по добру, — громко посоветовал Хродгар.
Ответом ему была стрела. Меткий монах попал прямо в горло хёвдингу, но кольчужная бармица задержала стальное жало. Тогда подал голос Хаген:
— Мы будем убивать паломников, пока не перебьём всех, или пока не откроете.
Новая стрела звякнула об его шлем, выбив искру.
— Ну тогда мы сожжём лес на холме вместе с вашим монастырём! — крикнул чародей Хравен.
— А мы сожжём? — усомнился Хаген.
— Нет, конечно, — решил вождь, — но им об этом знать не обязательно, — и добавил, обращаясь к монахам, — откройте сейчас, и никто из вас не пострадает.
На этот раз их не удостоили даже стрелы.
— Всё же я настаиваю на том, чтобы сжечь тут всё, — заметил колдун.
— Откуда такая ненависть, братец-ворон? — удивился Торкель.
— Нетрудно сказать, — вмешался Бреннах Мак Эрк, брезгливо поглядывая на колдуна, — клянусь моей арфой, что это древняя дубрава друидов, а монастырь построен на камнях их святилища. А браннемал — «подобный ворону» — ненавидит друидов не меньше, чем людей Креста. Не так ли, ловчий стервятник Кромахи?
— Тебе не стоит произносить имя Повелителя Воронов всуе, — снисходительно улыбнулся Хравен, — всё же тут в него верят сильнее, чем в Распятого бога. Но в остальном ты прав. Мне тоже думается, что раньше тут была роща друидов, коих я не очень обожаю, неважно, в Ирландии ли или здесь, в Эйридхе.
