Путь к океану - Нартова Татьяна (читать полную версию книги txt) 📗
— Что? Викант, я прошу тебя скажи, что случилось? Почему у тебя взгляд загнанного в угол зайца?
— Тоже кошу на оба глаза? — парень едва заметно скривился, — Я просто хотел тебе сказать одну вещь, но боюсь, в таком состоянии ты ее не воспримешь должным образом.
— Это еще почему? — проснулся в глубине дух противоречия.
— Сегодня ты настроена на самобичевание. И я не хочу, чтобы дело дошло до настоящего членовредительства. О, Лида, не надо так на меня смотреть!
Гвардеец притворно закатил глаза, но я успела уловить, что этим жестом он пытается отвлечь внимание и от легкой хриплости голоса, выдававшей волнение, и от по-прежнему слишком болезненной улыбки. Странное дело, но с убийством Дэрлиана я, хоть и пребывала в унынии и почти полном оцепенении, но не упускала ни одну деталь.
— Нет уж, говори.
— Ладно. Несмотря на то, что ты настолько себя разлюбила, я не могу взять и в одночасье испепелить все светлое и замечательное, что есть у меня в сердце благодаря тебе. Какой бы сволочью ты не считала себя, мне нет никакой возможности отказаться от тебя.
— Все не так просто, — покачала я головой.
— Но что же на этот раз тебе мешает? Траур? Хорошо, я подожду хоть пять, хоть десять лет, хоть век, прежде чем рана от потери в твоем сердце затянется. Но ведь… прости меня за эти жестокие слова, его уже нет. Он не ушел, его сущность не заточена в артефакте, как в случае с Гервеном. Почему ты хочешь лишить себя последней возможности жить и дать мне право на счастье?
— Потому что с трупами Викант счастья нет. Наши воспоминания — это наркотик, и даже если ты считаешь, что излечился от зависимости, всегда есть риск рецидива. Некоторые вещи проходят незамеченными, они словно легкие прикосновения пера, а другие — удары кнута, после которых на спине остаются рубцы. Сколько бы ни прошло времени, он будет отражаться в моих глазах, и это отражение станет твоим проклятием. Зачем тебе испорченная вещь, обезображенная клеймом присутствия другого мужчины? Сломанная, да еще ни один раз, а дважды. Я-то с этим смогу жить, мне не привыкать. Но ты?
— Наше прошлое — это печать, ты права. Именно поэтому мне совершенно плевать, что у тебя там, за спиной. Потому что я сам на все оставшееся время до своего ухода или кончины обречен носить твою печать. Людям трудно забыть что-то, нам — еще тяжелее. И не надо принимать меня за маленького мальчика, мне уже больше тысячи лет. Думаешь, за этот срок в моей жизни ничего не произошло?
— Нет.
— Хорошо, тогда у меня второй вопрос: есть ли еще причины, чтобы из невесты переквалифицироваться в ранг жены? Твои, личные. Может, я тебе не нужен, или противен, или ты просто против брака, как такового? Я знаю несколько женщин, которые ненавидят даже это слово.
— Нет, — я пожала плечами. На самом деле мне было совершенно наплевать на свадьбу, на Виканта, на Герва. На все… Но есть такая гадость — время. И есть такая мерзость, как жизнь. Мерзость потому, что она может быть хорошей или дурной, проклятой или благословенной, но никто в здравом уме не откажется от нее. Даже самый нищий человек, которому порой нечегосъесть за весь день, даже больной, который совсем скоро сойдет в могилу. Говорят, деньги — это зло. И жизнь сродни им, она всегда слишком коротка (а денег всегда недостает), притягательна, как золотой слиток и чем дальше живешь, тем больше возрастает шанс на смерть. Время еще хуже, так как оно забирает все лучшее, светлое и доброе. Да и плохое тоже, не давая нам шанса до конца прочувствовать значимость наступившего момента.
И вот теперь мне придется хоть чем-то занять это время, и как-то научиться дальше жить. Возможно брак — это не такой уж и плохой вариант?
— Я не претендую на то, чтобы ты это сделала в ближайшее время, — попытался пойти на попятную друг, — Год, два… Ты же знаешь, я готов ждать.
— Викант, — странно, но ни высвобождаться из кольца его рук, ни отодвигаться, мне не хотелось. Мне было комфортно, просто и легко, даже облик Дэрлиана на какое-то время стал более расплывчатым, — Если это твое последнее слово…
— Да! — поспешно закивал советник.
— …то тебе дату и назначать. И все предсвадебные хлопоты тоже на тебе.
— Конечно! Что?
— Что слышал. Дважды повторять не буду. Только учти, у тебя не так много времени на раздумье. Я хочу узнать дату уже сразу после того, как мы спасем Алису. Понял?
— Лида, ты… такого ненормального существа прежде ни одна наука не наблюдала. Можно, я буду первым, кто тебя откроет для наших миров?
Пришлось заверить, что у парня есть полное право поступать так, как он сочтет нужным. Так или иначе, завтра мне будет некогда с ним толковать на эту тему. Мы уже успели заметить громадные полупрозрачные экраны с надписями, летающими по городу, похожие на отрезы разноцветной органзы. Подобные вещи лекверы сотворяли лишь в крайних случаях, чтобы донести каждому живущему в городе ценную информацию. В данном случае местные были приглашены на внеочередное развлечение, то есть на казнь Верхеты. Правда, никто не знал, что, кроме нее, еще и мы выступать будем. А то бы могли просто не дожить до этого "шоу".
Тепло, наконец-то, установилось в мире. И только постоянные тучи и почти не прекращающийся дождь мешали насладиться окружающей красотой. Ребята рассказали мне, что здесь не обошлось без хозяина города. Хотя в нем жило около тысячи лекверов, все же территория была не общественной, а принадлежала конкретному лицу. Именно оно и заставляло сейчас природу "проливать слезы по погибшему Сотворителю". Что ж, пусть хоть природа поплачет, раз я не могу. Воздух наполнялся первыми запахами, отличавшимися от уже надоевших: мороза, свежести и талой воды. Тонкие веточки деревьев начинали окутываться зеленовато-коричневой дымкой распускающихся почек, под ногами то и дело попадались мелкие цветочки, собранные в многочисленные зонтики. Порой этих цветочков было так много, что растение становилось похожим на клочок белоснежного облачка. Я не удержалась, надергав целый букет. Длинные упругие стебельки отлично подошли для того, чтобы сплести венок.
— Тебе очень идет, — похвалила меня Руалла, — Ты похожа на прислужницу Светлейшего.
— На кого? — не поняла я. Мне услужливо пояснили:
— Вы называете их ангелами, правда, совершенно напрасно. Уверяю тебя, эти существа могут как одарять живущих в этом и других мирах подарками, так и выжигать целые города. Наверное, ты знаешь, кто такой Светлейший?
— Ну, — пожала я плечами, — что-то упоминалось. Кажется это тот ненормальный, что открыл эту планету, так?
— Именно, — Руалла уселась рядом со мной на поваленный ствол дерева. Не было ни страха, ни нетерпения. Девушка уставилась на возвышающиеся здания и задумчиво изрекла, — Мой брат должен быть тебе благодарен до конца дней своих. Не знаю, смогла бы я также самоотверженно спасать такого гада, как он.
— Этот гад в свое время пытался спасти меня.
— Мы, Лида, еще большие эгоисты, чем вы. Он помогал тебе ради того, что бы ты вернула жемчужину, я рядом с тобой, чтобы брат снова был здесь. И только ты, единственная среди нашей компании, рискуешь собой для очистки собственной совести, для меня, для Виканта, для нас всех. Не думаю, чтобы тебя не согласились отпустить в твой мир. Ты официально оправдана, правительству от тебя ничего не нужно. У тебя есть право уйти.
— А еще у меня есть право остаться, — жестко отрезала я, — И я останусь, во всяком случае, до тех пор, пока мои друзья не будут в безопасности. Мне давно не нравится давать обещания, но одно из них я обязана выполнить. Гервен вернется в этот мир. И, вообще, не пора ли нам ужинать?
— Кто-то произнес заветное слово "ужин"? — за моей спиной раздался довольный голос Уварса. Мужчина был единственным, кто не скис, а по-прежнему мог шутить и смеяться. Остальные ребята, зная о том, что им вновь предстоит нелегкий поединок с судьбой и законами, от исхода которого может зависеть их жизнь, заметно приуныли. Отсюда и все разговоры о моем возвращении домой, о возможности повернуть, сделать очередной ход конем, в общем, о совершенно невероятных, но таких притягательных вещах. Не только в золотистых глазах Руаллы читалось отчаяние и усталость, даже вечно боевая Велера превратилась за последнюю неделю в тихую и послушную овечку. А для тех, кто знал ее характер, подобное поведение было явным поводом для беспокойства.
