Песнь колдуньи - Кальмель Мирей (электронная книга .txt) 📗
— Говорят, из-за нее уже дрались двое…
— Кто тебе сказал? — удивилась Альгонда.
Он пожал плечами.
— Рано или поздно все становится известным.
Она вздрогнула. А что, если кто-то знает о ее ночных посещениях комнаты барона? Она никогда никого не встречала…
— А ты бы дрался из-за меня? — спросила она.
— Ты прекрасно знаешь. Но ведь нет причины драться, правда?
— Правда.
— Он тебя не трогал?
Она поняла, что Матье говорит о бароне, постаралась, чтобы в ее голосе прозвучала уверенность. Она старалась не смотреть ему в глаза…
— Нет.
— А пытался?
— Нет.
— А я бы на его месте…
Она посмотрела на него.
— Оставайся лучше на своем.
Он с довольной улыбкой выпятил грудь.
— Ты права. Я красивый, веселый, молодой…
— …И я тебя люблю, — выпалила Альгонда, которой не терпелось признаться ему в этом.
Он застыл на месте. Взгляды молодых людей встретились.
— Так сильно, что выйдешь за меня? До этих пор ты…
— Ты никогда у меня об этом не спрашивал.
— А если я сделаю это здесь? Сейчас? — тихо произнес он, помешивая подобранной тут же палкой ил у берега. Было заметно, что он сильно волнуется.
— Попробуй…
— Ты не будешь насмехаться? — спросил он.
Альгонда посмотрела на него с нежностью. Он отвернулся. Прошло несколько минут. Он все еще подыскивал слова. Пытался разглядеть их в быстро текущей воде и утопить там же свои разочарования — наследие предыдущих попыток. Потом внезапно, словно укушенный в ягодицу конской мухой, вскочил на ноги и преодолел небольшое расстояние, их разделявшее. Щеки его пылали. Альгонда ожидала, что он опустится перед ней на колени, но вместо этого он повалил ее в воду. Альгонда взмахнула руками, чтобы удержаться на ногах, но вода уже проникла ей в рот и в нос, вызвав в памяти пережитый ужас. Она не успела даже сообразить, что в этом месте утонуть просто не сможет, когда ее подхватили руки Матье. Секунда — и они уже стояли обнявшись, на коленях, по грудь в воде, совершенно мокрые. Жаждущие.
Их губы соединились, исследуя друг друга. Сначала робко. Потом страстно. Долго. Когда он отпустил ее, чтобы она могла вдохнуть, Альгонда почувствовала, как ее ноги коснулась маленькая рыбка. Она незаметно отогнала ее движением ноги. И именно в это мгновение Матье взял ее лицо в ладони и посмотрел ей в глаза.
— Хочешь стать моей женой, Альгонда?
Обычно люди ощущают торжественность в такие мгновения. Она же издала нервный смешок. Откуда он мог знать, что в эту секунду Альгонда подумала о том, что для признания он выбрал ту самую речку, в водах которой должна была утонуть их любовь? Она всего лишь насмехалась над пророчеством… Руки юноши опустились. Взгляд потемнел. Обида… Еще миг — и он бы ушел, оставив ее в реке одну. Она его остановила жестом. Полным любви взглядом. Одной фразой.
— Только твоя, навсегда.
— Это значит «да»?
— Да! — повторила Альгонда, обнимая его.
Руки юноши сомкнулись на ее талии.
— Ты невыносима, Альгонда, — прошептал он. — С тобой никогда не знаешь, чего ждать.
— Но ты тоже придумал — искупать меня в реке, — упрекнула его девушка. — Я замерзла!
— Мне нужно было тебя поцеловать. До того, как… Чтобы уж наверняка… Но с тобой никогда не знаешь… — повторил он, помогая ей выбраться на берег.
Они упали на траву под жарким солнцем, лучи которого пробивались сквозь кроны росших неподалеку буков. Она дрожала в мокрой одежде. Матье стал рядом с ней на колени. Она чихнула. Он дотронулся до шнурков на ее корсаже.
— Будет лучше, если… Ну, можно… Чтобы просох…
Альгонда ему улыбнулась.
— Это будет не в первый раз.
— Тогда мы были невинными…
— Ну не совсем уж невинными… Ты на меня так смотрел! Всегда.
Он улыбнулся.
— Мне было любопытно. Я — мальчик, ты — девочка. Мне было интересно, в чем разница.
— А теперь? — спросила Альгонда, потянув за шнурки.
Матье сглотнул.
— А теперь есть большая опасность, что я могу тебя обесчестить.
Она сдержала улыбку, понимая, что мысль, ее вызвавшая, проникнута цинизмом. Неужели она не даст любимому мужчине того, что дала его господину?
Потребность стереть с тела отпечаток ложного удовольствия стала непреодолимой.
— Почему бы и нет? — шепотом сказала она, обнажая одно плечо. — Ведь ты все равно скоро на мне женишься…
— Только твой, навсегда, — поклялся он в свою очередь и снял с себя рубашку.
Они раздевались молча и, стараясь не смотреть друг на друга, раскладывали свои вещи на камнях. Когда же оба стали наги, как Адам и Ева в дни сотворения мира, они соединились на ковре из зелени, каких было много на берегах Фюрона.
Они нежно обнимали и ласкали друг друга, пока желание не смешало их дыхания и не унесло обоих в царство радости.
Когда к Альгонде вернулось осознание того, где она, Матье спал, подергиваясь во сне от щекотки — по животу его медленно ползла гусеница. Сдерживая смех, девушка встала и вошла в воду, чтобы обмыться. Плеснула водой себе на лицо. Она чувствовала себя свободной. Очищенной от чувств, которые испытывала, будучи с бароном. Разумеется, Матье был неловок и не столь опытен, но удовольствие, испытанное в его объятиях, не шло ни в какое сравнение с тем, что она пережила на рассвете.
Сознание этого стало для нее откровением.
— Ты прекрасна.
Альгонда обернулась на голос возлюбленного. Сидя по-турецки и приглаживая ладонью взлохмаченные волосы, юноша смотрел на нее с восторгом. Она зачерпнула воды и брызнула на него.
— Силы не хватило, — насмешливо отозвался Матье. — Но ты свое еще получишь!
Распрямив свои длинные мускулистые ноги, он вскочил и бросился в воду. Хохоча, они боролись, беззаботные и радостные, как в детстве, но в итоге заключили друг друга в объятия. Невзирая на желание, от которого поднялся член, на этот раз Матье отстранился первым.
— Подождем до свадьбы, — решил он. — Иначе я могу сделать тебе ребенка.
Альгонда не могла ему сказать, что это с ней уже случилось. Поэтому она только кивнула в ответ.
— Оденемся, так будет лучше, — сказал юноша и пошел к берегу.
Первым делом он надел штаны. Они были совершенно сухие.
— Долго же мы спали!
— Мы долго ласкали друг друга, — поправила Альгонда, обнимая его за талию.
— Не соблазняй меня. Мне и так нелегко…
Она неохотно отстранилась. Барон был прав: она красива и природа дала ей все, чтобы наслаждаться любовью.
Повернувшись спиной друг к другу, они молча оделись и через ущелье вышли на петляющую по лесу тропинку.
— Лучше нам вернуться по отдельности, — рассудил Матье, когда они уже были на опушке.
— Нас всегда видят вместе, Матье. Если мы начнем прятаться, это только вызовет подозрение. Я хочу, чтобы все оставалось, как было. Мы вернемся, ты попросишь у матери моей руки и…
Альгонда умолкла. Вдалеке, на дороге, ведущей от деревни к замку, показался экипаж, запряженный четверкой лошадей под попонами с гербом Сассенажей. За ним следовал солидный отряд всадников в доспехах. Возница пешком шел перед экипажем, ведя в поводу лошадей.
— Госпожа Сидония, — сказал Матье, проследив за ее взглядом.
По животу Альгонды пробежала дрожь.
— А с ней Марта, — прошептала она.
— Если мадемуазель Филиппина такая хорошенькая, как о ней говорят, эта язва увидит в ней соперницу поопаснее тебя. И оставит тебя в покое.
— Твои слова да Богу в уши, — вздохнула Альгонда, которой внезапно на память пришли слова Мелюзины.
У нее от неприятного предчувствия сжалось сердце. Им с Матье нужно пожениться как можно скорее. Это — единственный способ избежать подозрений гарпии. Жить обычной жизнью, тихо и незаметно.
— Посмотри-ка на этого ястреба! — воскликнул Матье, хватая ее за руку.
Сердце быстрее забилось у Альгонды в груди. Она посмотрела туда, куда указывал его палец, — на небо. Как когда-то ястреб набросился на отца, так теперь с той же яростью он атаковал карету. Выставив когти, он с пронзительными криками летал вокруг нее, словно хотел сорвать крышу. Лошади, обзор которым закрывали шоры, ржали от страха, зажатые оглоблями, а возница, упираясь изо всех сил, за поводья тащил их вперед. Охранники махали руками, надеясь прогнать хищную птицу. Напрасный труд — атаки ястреба становилось все яростнее.
