Кольцо Пяти Драконов - ван Ластбадер Эрик (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Бартта старалась подавить мрачные предчувствия. Нантеру не вызывали уже больше лунного века. При мысли о возможных последствиях их действий ее зазнобило, а желудок болезненно сжался.
Джийан присела рядом с сыном. Бартта осторожно положила Риану рядом с Анионом, потом подошла к резному шкафу из ядровника. Отперла, широко распахнула дверь, открывая ряды закупоренных стеклянных банок, пузырьков и бутылок, наполненных разнообразными порошками и жидкостями. Джийан запела на Древнем наречии. Смешивая порошки, Бартта присоединилась к Песне Ручьев.
Вокруг Рианы и Аннона Бартта выложила круг из девяти ястребиных перьев. Пол между ними помазала животной кровью. Посыпала все порошком, смолотым из гроздей камароны, тупы, тошки и грибов Плоть Богини. Размазанная кровь загорелась темно-синим холодным пламенем. Ручьи ожили, и Джийан крепко сжала руку сына.
Аннон дернулся в ее объятиях.
— У меня вся кожа зудит. — Он был явно испуган. — Что происходит?
Джийан заставила себя улыбнуться.
— Не беспокойся.
— Пора, — нараспев произнесла Бартта.
— Что пора? — Он так посмотрел на Джийан, что у нее сжалось сердце.
Джийан встала рядом с ним на колени и обнажила одну грудь, приподняв ее рукой. Другую руку положила ему на затылок.
— Что... что ты делаешь?
— Смотри на меня, — тихо, ласково промолвила она. — Только на меня, Тэйаттт.
Юноша уставился ей прямо в глаза, его веки отяжелели. Губы сомкнулись на соске, и он начал сосать, как в младенчестве. Почти стразу же глаза его закрылись, дыхание стало глубоким и ровным.
— Вот так, — тихо пропела Джийан, укачивая сына. — Спи. — Она нежно погладила его по затылку. — Спи, родной.
— Он не знает, что ты его мать, да? — спросила Бартта. Джийан покачала головой — говорить она не могла. — Это, наверное, было мучительно для тебя. — В ее глазах сверкало любопытство. — Он чувствовал силу открывающихся ручьев. Раньше я бы сказала, что такое невозможно.
— С самого зачатия в нем все было необычно. Он говорил со мной, когда я носила его во чреве. Мы беседовали. Я пела ему, рассказывала предания о Миине, о Пяти Драконах, о “Величайшем Источнике”.
— Ты-то что знаешь о Пяти Священных Книгах Миины? Они пропали еще до нашего с тобой рождения.
— Я знаю не больше тебя, — ответила Джийан. — Только то, чему нас учили в монастыре Плывущей Белизны.
— У нас больше нет времени. — Бартта протянула ей руку. — Давай! Поторопись, сестра! Мы вызвали Нантеру. Ручьи вскрылись. Их нельзя остановить.
Джийан не двигалась. Она со страхом смотрела на Аннона.
— Сестра, ты должна выйти! — Огненный круг разгорелся ярче. Перья трепетали, хотя в дом не доносилось ни дуновения. — Риана умирает. Если она умрет до завершения обряда, до того, как закроется Нантера, Аннон будет обречен вечно скитаться в немирье.
Джийан словно парализовало.
— Погляди на него, Бартта. Такой беспомощный, такой невинный. Так трудно, так ужасно трудно проститься с сыном.
— Забудь о нем, сестра. Скоро он перестанет быть Анноном. Он побывает там, где никому из кундалиан не предназначалось бывать. Он увидит то, что никому из кундалиан не предназначалось увидеть. Если он Дар Сала-ат, он пойдет один. Так написано, и так будет.
Джийан вскочила.
— Я не хочу терять его! — Она подошла к краю круга жуткого, холодного огня.
— Сестра, иди ко мне! Выйди из круга, пока тебя не захватило...
Обе услышали одновременно леденящий душу вой. Сначала казалось, будто он доносится откуда-то издалека. Однако вой эхом отозвался у них в головах, он резал слух и вызывал сердцебиение.
— Что это? — прошептала Джийан.
— Крики ненавистных. Они чувствуют, что Врата открыты. И рвутся на волю.
Вой стал ближе, и Джийан в ужасе широко распахнула глаза.
— Оборони нас Миина!
— Риана ускользает, — настойчиво сказала Бартта. — Я чувствую, что она уходит. Времени больше нет. Иди сюда. Пожалуйста. Нантера вызвана для Аннона. Только для него. Сестра, ты должна быть вне круга, когда Врата откроются полностью, иначе ты рискуешь заразиться мерзостью, обитающей в темной яме. Миина защитит его. — Бартта вытащила сестру из круга и крепко обняла ее. — Верь.
Комната затянута туманом. Две женщины не дышат, их сердца перестали ровно биться, пульсы на запястьях тихи, как могилы. Они перенесены за пределы времени и пространства. Перед ними в кольце холодного огня разверзлась Бездна Духов. Даже целительницы боятся этого темного колдовства; они словно подвешены Вовне и вглядываются в нечто, похожее на бесконечную спираль. Что-то поднимается из невообразимых глубин, и сестер охватывает леденящий ужас.
— Что... что это? — хрипло говорит Джийан.
— Не знаю, — отвечает Бартта.
— О Миина, что мы натворили?
— Мы спасаем их обоих.
— Это — спасение? Эта мерзость может овладеть ими!
Что бы это ни было, оно надвигается на Аннона — неопределимое, непостижимое, чудовищное. Кажется, что пол комнаты накренился, темнота стала видимой, ощутимой, свет ослабел до тени.
Нечто вот-вот поглотит Аннона — ее сына. Низкий грохот, подобный грому, раскатывается по комнате. Джийан делает шаг к колдовскому кругу.
— Отойди! Ты накличешь беду, войдя в круг Нантеры! — стонет Бартта.
— Оставь меня! Там мой сын. Я боюсь за него. — Джийан протягивает руки, нарушив круг, и вскрикивает, когда тьма, плотная и жилистая, как лиана, охватывает ее руки, обвивает их. Руки мгновенно немеют, и она чувствует боль, подобной какой еще никогда не испытывала. Словно кости распадаются изнутри.
Джийан снова кричит; голос искажен, вывернут наизнанку. Там, где руки проникли в Нантеру, их парализует боль. Она хочет протиснуться в круг — и не может. Ей надо добраться до сына, но приходится бороться с непонятно откуда взявшимся неистовым и злым водоворотом.
— Слишком поздно! Теперь он принадлежит Нантере. Его не вернуть. — Бартта поворачивает голову. — Риана ускользает. Мы опоздали.
— Не отнимайте его у меня! — Голос Джийан словно падает в мрак Бездны.
Бартта вцепляется в Джийан, обхватив за талию, и видит, что руки сестры затянуты в полутень отвратительного существа, склонившегося над мальчиком. Бартта содрогается и подавляет позыв к рвоте, треугольник в'орннского одеяния хлещет ее по рукам. Рыдая, она тянет изо всех сил. Джийан пятится. Вихрь пытается затянуть ее, отвратительное существо собирается, готовясь к прыжку. Оно будто ухмыляется, облизывается. Бартта из последних сил вытягивает сестру за границу круга. Когда Джийан оказывается вне круга, существо отворачивается и склоняется над Анионом. Его очертания начинают мерцать; теперь оно похоже на прозрачную осеннюю паутину.
— Слишком поздно бояться. — Бартта прижимает сестру к себе.
Фигура Аннона теряет форму.
— Слишком поздно раскаиваться. — Бартта чувствует, как дрожит сестра.
Его тело подергивается дымкой.
— Слишком поздно даже любить. — Бартта зажимает глаза сестры, отвращая и свой взгляд от того, чего никому из кундалиан не предназначено видеть.
Неестественная темнота поглощает дрожащих сестер, ощутимо бьется об их веки, хлещет кожу, как песчаная буря в Большом Воорге. Джийан рыдает, не думая о собственной боли.
— Мой сын, — причитает она. — Мой сын!
— Мы пытались защитить их, — говорит Бартта, — но, возможно, вместо этого убили.
Мерзость внутри колдовского круга выполняет свою страшную задачу; темнота, истекающая из нее, готова сожрать все заживо. Холодное пламя мигает и начинает угасать, а из водоворота Бездны возникают длинные скользкие существа. На сестер надвигается первая волна устрашающего воинства. Существо нетерпеливо придвигается к краю круга.
— Оборони нас Миина! Сестра, твое безрассудное вмешательство нарушило круг. Оно идет. — Бартта делает знак Великой Богини и запевает другую песнь на Древнем наречии.
— Нет, не позволю! — Джийан воздевает руки к небесам и падает на колени. — Услышь меня, Великая Богиня. Я никогда ни о чем не просила тебя, но теперь умоляю! Помоги нам! Я сделаю все, что ты потребуешь, принесу любую жертву, какую ты захочешь! Моя жизнь, самая моя душа — твои! Только верни мне сына!
