Бешеный волк (СИ) - Плотникова Александра (читать хорошую книгу TXT) 📗
Может быть, у Ваэрдена и впрямь получится то, что он задумал?
Свет в окнах флигеля, как всегда, не горел — зверь его не жаловал, довольствуясь отблесками со двора. Рейн задумчиво застыла на крыльце, не решаясь ни постучать, ни войти просто так. Он ее наверняка слышит, и наверняка не рад приходу. А отступать некуда, иначе ей придется ночевать во дворе на снегу. Отец высказался яснее ясного — ее не пустят никуда, кроме Волкова логова. Помедлив еще немного, ифенхи все-таки толкнула незапертую дверь.
Это хорошо, что девчонка убежала к кострам. Мешать, по крайней мере, не будет.
В доме было тихо. С шипением сняв заснеженный полушубок, Рейн повесила его на крюк и огляделась. Стоило глазам привыкнуть к почти полной темноте, как проступили очертания скупой обстановки. На низком лежаке виднелся неподвижный холмик одеял. Ифенхи прислушалась — дыхание было неровным, местами судорожным. Значит, не спит. И более того, заснуть боится.
Женщина тихонько вздохнула и присела на край ложа.
— Ну и что с тобой стряслось? — спросила она, не рискуя дотронуться. От Волка настолько веяло диким зверем, что Рейн всерьез опасалась остаться без руки.
— Какого алден тебе надо? — рыкнул он из-под одеяла.
Отвечать следовало осторожно, тщательно выбирая слова. Женщина подавила вздох и постаралась, чтобы голос не выдал опасений. Малейшая ошибка — и все придется начинать сначала.
— Что же я, по-твоему, не вижу, как ты по утрам на тренировках спишь? У тебя глаза стеклянные.
— И? — мрачно фыркнул Ваэрден. — Тебе какое дело до этого?
— Беспокоюсь. Вдруг ты в самый ответственный момент свалишься от усталости?
— Не свалюсь. Это все, что ты хотела узнать? — голос из-под одеяла сделался еще холоднее.
— Нет, — тихо ответила Рейн. Наконец решившись, она молниеносным движением прижала ифенху к постели вместе с одеялом. Улеглась сверху, не давая вырваться и пустить в ход когти, и заглянула в глаза. — Я хочу знать доколе ты будешь убивать себя.
В ответ раздался отборный мат, зверь отчаянно забился, пытаясь освободиться, и взвыл. На долю мгновения ифенхи растерялась, но отступать было уже поздно. Вырвется — убьет. Так что ей пришлось держать его изо всех сил, напрягая каждый мускул. Пару раз клыки щелкнули возле самого горла. Он захлебывался рыком и шипением, тело неестественно выгнулось в судороге. Ей стало страшно — уже за него самого.
«Тьма изначальная, что же с тобой творили?!»
Кое-как высвободив одну руку и навалившись на Волка всем весом, ифенхи исхитрилась пережать ему сонную жилу.
— Тихо-тихо. Успокойся. Что ты уставился на меня так, будто я тебя насилую?
Ваэрден обмяк, но продолжал шипеть и скалиться, злобно сверкая зеленью расширенных зрачков.
— Ну как? Расскажешь, что случилось?
— Не твое дело! — по-собачьи рявкнул он. Слова с трудом можно было разобрать сквозь взрыкивания.
— О нет, как раз мое, раз уж я в него по самые уши вляпалась.
Рейн устроилась поудобнее, словно собиралась проспать на Волке всю ночь, и слегка склонила голову набок. Верхняя одежда и сапоги изрядно мешали, но этим можно озаботиться и потом. А сейчас, пока этот упрямый болван не может двинуть и пальцем, следует поговорить.
— Иногда с неприятностями легче справиться, если рассказать о них кому-то, — мурлыкнула она, смягчив тон. Этот внезапный приступ ярости казался слишком странным, слишком пугающим. То, что Ваэрден нездоров рассудком, уже не казалось поводом для насмешек, скорее, вызывало тревогу.
— Если тебе станет легче, то мне снится мой создатель, глаза б его не видели, — зло проворчал он, отворачиваясь. — А теперь отстань.
— Не отстану, — Рейн осторожно убрала с его лица растрепавшиеся прядки. — Это тебя выматывает, а ночами ты пугаешь свою стаю. Они за тебя беспокоятся.
— И что? — скривился Волк. — Выгнать его из снов — не в твоих силах. А больше ты ничем помочь не сможешь.
— Проверим? — тут же прищурилась ифенхи.
— Да иди ты… кошка фиолетовая!
Рейн про себя усмехнулась и невинно захлопала ресницами.
— Не могу, Волчара, — пожаловалась она. — Меня Змей выгнал…
— И правильно сделал. Вот и отсюда тоже иди. Я спать хочу.
— Так он меня к тебе выгнал, — еще горестнее вздохнула «кошка», вкладывая в голос искреннюю обиду. — Сказал, что иначе я буду на снегу спать… А вот при мне, может, тебе ничего такого и не приснится.
— Одеяло — там в углу, — буркнул Ваэрден недовольно. — Вздумаешь приставать — отправишься туда, куда Змей послал.
— Да больно мне надо приставать к тебе… — отмахнулась Рейн. Спрыгнув с постели, она на ощупь отыскала одеяло, быстро разделась до блузки и тонких брюк и, слегка подвинув ворчащего Волка, легла рядом.
Заснуть никак не получалось. Стоило случайно задеть ифенху локтем или коленом, как раздавался обиженный рык, и Лемпайрейн доставался ощутимый тычок под ребра. Несносный мужчина с капустным кочаном вместо головы на плечах! Проворочавшись часа два, он все-таки задремал, тревожно вздрагивая и прядая ушами. Только тогда ифенхи вздохнула спокойно и прикрыла глаза.
Ее мучил единственный вопрос — как приручить Бешеного Волка? Ведь и голова соображает, и военачальник толковый, и руки не только меч держать умеют. Но дурь изо всех щелей лезет, да и сородичи такого дикаря долго терпеть не станут. Вылетит из стаи как пробка через месяц другой — и сгинет. А вслед за ним пропадут и все остальные, едва начавшееся восстание захлебнется, исчезнет призрачная надежда на равное существование рядом с людьми… Рейн стало зябко.
Почему же он не хочет жить, почему не хочет чувствовать ничего, кроме ярости? Неужели он такой потому, что его не одарили как должно?
«Что же с тобой делали… там?»
При мысли об орденских лабораториях и пыточных подвалах Юфуса Кассина ее заколотило. Она невольно представила себе Волка в цепях и ошейнике из черного лунника, снующие вокруг мрачные фигуры инквизиторов, терзающее плоть пыточное железо, воду…
А ведь ему с виду не больше тридцати пяти лет. И вся голова — седая.
На душе сделалось муторно и до того паршиво, что захотелось завыть, а ночной мрак стал густым и зловещим. Призраки чужих кошмаров со всех сторон потянули свои лапы и подступили вплотную. В каждом углу мерещились какие-то тени, в уши вползали невнятные шепотки. Рядом сипло дышал Ваэрден. Когда ко всему прочему прибавилась ноющая боль в груди, Лемпайрейн пожалела, что явилась в волчье логово.
«Стоп!» — встрепенулась она. «Я что, дитятко малое — ночных теней бояться? Это же не мой страх!»
Ифенхи повернулась на бок и, плюнув на опасность, встряхнула Ваэрдена за плечи. К ее изумлению, он не зарычал и не ударил — наоборот, мертвой хваткой вцепился в нее. Притянул к себе и прижался всем телом, мелко дрожа и не просыпаясь. Рейн хмыкнула и, набросив на него оба одеяла, обняла покрепче.
— Дурень ты мохнатый…
Впервые в жизни в ней умерло желание позабавиться с очередной игрушкой, впервые в жизни проснулось обычное сочувствие. Каким чудом выжила эта сломанная душа? Ведь вполне мог сойти с ума, превратиться в кровожадного зверя, утратив последнюю человечность. Удержался.
Зато теперь, кажется, безумие начинает понемногу подступать к нему.
Лемпайрейн перебирала седые прядки, изредка почесывала за ухом, чувствовала грудью горячее дыхание. И впервые смотрела на мужчину рядом вовсе не как на будущую жертву ее любовных чар ради угара нескольких ночей. Да, возможно, его придется заново учить еще и этому искусству… Но вряд ли это перерастет в обычную интрижку, какие частенько случаются между Темными. Она старалась не задумываться о том, что ждет их в будущем. Сейчас главное, чтобы ему перестали досаждать кошмары. Командор наверняка осадит крепость. Так что вожак стаи должен оставаться в здравом уме. Ифенхи еще раз вздохнула и устроилась поудобнее. Ей, между прочим, тоже не помешало бы выспаться.
Следующее утро оказалось громким. Лемпайрейн проснулась от полуматерного шипения и чуть не скатилась с лежанки от неожиданности. Ей стоило больших усилий остаться на месте и сохранить невозмутимое выражение лица.
