Бешеный волк (СИ) - Плотникова Александра (читать хорошую книгу TXT) 📗
Человеческая половина строя загудела недовольно, но согласно. Ифенху молчали.
— Знакомиться друг с другом в компании бутылки будете вечером, — продолжил Ваэрден. — А сейчас я хочу посмотреть, на что вы способны. Разбиваетесь на пары и бьетесь двое на двое до выбитого из рук оружия. В каждой паре — один человек и один Темный. Если увижу, что вы грызетесь и потому проигрываете — выдам на орехи каждому, не разбираясь, кто начал первым и кто виноват. Разь! Покажем им личный пример?
Тореайдр статуей замер на облюбованном участке крепостной стены. Вокруг него колыхалось едва заметное марево, искажение воздуха, в котором, если смотреть, скосив глаза, можно было различить очертания морока, скрывавшего от людей истинное лицо древнего Темного. Незачем сеять среди смертных страх. Привычка еще только зарождалась среди них, и лучше пусть видят то, во что сами способны поверить. Например, степенного пожилого землевладельца, пугающие слухи о котором сильно преувеличены инквизиторской пропагандой.
Старейшина наблюдал за тем, что вытворяет Волк и раздумывал, стоит ли вмешаться и размять старые кости. Отсюда, с крепостной стены резвящийся молодняк был виден, как на ладони. Змей невольно вздыхал, глядя на то, как Ваэрден раз за разом треплет холки новичкам своей стаи, наглядно демонстрируя главенство. Измельчали нынче Темные… Выродились. Разве опустились бы Высокородные в былые времена до звериной драки? Уж если вызывали кого-то из Аль-хэйне на поединок, то проводился он по всем правилам, в присутствии старшей части Клана и непременно трех Старейшин. И никогда прежде ифенху не опускались до склок с применением зубов и когтей… Помнит ли еще хоть кто-то искусство дуэли разума?
Зимний ветер задувал под плащ, и Тореайдр невольно поежился. За века, проведенные на болоте он напрочь отвык от подобных капризов погоды — первородной Стихии негде разгуляться среди древних великанов заповедного леса. Он уже и забыл, каково настоящее дыхание Великого Змея Вьенна. Осеняет ли еще древний дух своим присутствием погибающий мир? Или навсегда обижен на кучку нерадивых человечьих магов? Слышит ли юный Волк неумолкающий зов?
Как знать… Ведь даже если слышит — нипочем не признается.
Вот опять что-то затеял. Перестало носиться зверье. Раздался его командный голос. Змей отвлекся от созерцания небесных просторов и с интересом посмотрел вниз.
Там, разбившись на парные четверки, люди и нелюди пытались учиться работать вместе. Правда, у большинства вместо слаженности получалась бессмысленная толкотня. Атакующие, норовя поскорее кинуться на «врага», только больше мешали друг другу, а те, кто защищался, никак не могли счесть друг друга союзниками. Приятно было посмотреть лишь на те четверки, в которых дрались Волковы ближние. К ним люди успели привыкнуть и даже начали уважать, среди прочих их пары держались хорошо. Сам Ваэрден со своим риану и вовсе учились чувствовать друг друга изнутри, и во время поединка казалось, что двумя телами управляет один разум. Что ж, очень даже неплохо для начала.
Над головой, привлекая внимание, каркнул ворон. Тореайдр поднял голову и подставил кружащей птице руку. Та, тяжело хлопая крыльями, опустилась на запястье, почти свесила уставшие крылья и приоткрыла клюв.
— Устал, Харшеб? — ифенху пригладил взъерошенные перья на шее, кончиком когтя почесал ворона под клювом. — Долго летал, хороший мальчик. Ну, рассказывай, что видел?
Ворон сипло каркнул. Старейшина тоненьким лучом внимания коснулся мозга птицы и влился в поток ее памяти, сумбурной, и отмечающей лишь образы и самые простые понятия. Долгий полет, заснеженные поля и дороги внизу, россыпь деревянных и каменных коробков — домов и амбаров. По одной из дорог ползет длинная бряцающая, исходящая паром змея — войско. За змеей медленно ползет еще одна — санный обоз. Много двуногих и четвероногих, много пищи, много шума. Пахнет смертью — хорошо. Значит, будет много поживы потом.
Тореайдр сморгнул и отпустил разум птицы.
— Молодец, Харшеб, кусок мяса заслужил. Лети к Ивоне.
Ворон еще раз каркнул и подался за обещанной наградой, а Змей скрежетнул зубами. Дело было дрянь. Межсезонье закончилось, распутица ди Салегри больше не остановит, а для ифенху зима — не самое приятное время года, хоть на севере и не бывает дождей. Остается рассчитывать только на эти стены и то, что припасы у противника не бесконечны.
«Ну, Волчара, втянул ты нас в заваруху, ни раньше, ни позже…»
А с другой стороны — сколько еще времени предстояло Темным медленно вырождаться прежде, чем они станут всего лишь страшной сказкой?
Ответы на все вопросы одному Вещему ведомы… Или тому, кто сейчас претендует на эту роль.
«Ваэрден!» — мысленно позвал Змей. «Бросай возиться с новобранцами, поднимись ко мне. Новости есть».
Он тут же отозвался и через четверть часа, раздав похвалы, обещанные именные орехи и указания, явился на стену. Вид у него был встрепанный и чересчур усталый, под глазами залегли глубокие тени. Упрямый мальчишка…
— Почему бегаешь вместо того, чтобы летать? — недовольно фыркнул Тореайдр, чтобы ненароком не поинтересоваться, все ли ладно со здоровьем и ел ли этот обормот последние дни. — Крылья тебе на что даны?
— Я не курица, чтобы на заборы взлетать, — огрызнулся этот несносный поганец. — Лучше скажи, что случилось.
— Курица не курица, а чем больше тренировок, тем выше сила. — проворчал Старейшина. — Инквизиторское войско в трех днях пути отсюда.
Волк ругнулся.
— Твои следопыты, надеюсь, успели опустошить все деревни по округе? — спросил он, оставив пререкания.
— Да. Увели всех, кто выжил после чумы, а пустые дома сожгли. Ни фуража, ни провианта в округе не осталось. Люди не сопротивлялись, нам удалось их уверить, что в пределах леса безопаснее.
— Значит, долго держать осаду они не смогут. И попытаются перекрыть нам дорогу к лесу. Спустить на них Стражей никак нельзя? — Ваэрден сделался сосредоточенным и немногословным, всколыхнувшееся было в нем раздражение заглохло, сменившись обычной в последнее время деловитостью.
Чем дольше Тореайдр всматривался в медовые глаза подопечного, тем меньше ему нравилось то, что в них отражалось. Из живого чувствующего существа Волк постепенно превращался в нечто неодушевленное, действующее только благодаря необходимости.
И куда смотрит Рейн, алден ее дери?!
— Нет, — спохватившись, ответил Змей. — Стражи привязаны к тропам, которые охраняют, и могут отойти в сторону не более, чем на тридцать-сорок шагов. Они создавались для охраны топей.
— Жаль, — помрачнел Ваэрден. — Будем выкручиваться иначе.
И он, не изволив даже попрощаться, сбежал со стены.
Тореайдра взяли сомнения в том, что этот упрямец, день за днем старавшийся превратить себя в механизм, слышит и чувствует хоть что-то.
Нет, не быть такому Хранителем. Нужно срочно что-то делать.
— Госпожа, — девица вынырнула из ночного мрака, как алден из Червоточины и поймала бредущую Лемпайрейн за руку. Ифенхи дернулась было огрызнуться на нахалку, но почуяла в ней страх и сдержалась. — Госпожа, вы можете помочь господину Волку?
Рейн едва не рыкнула. Да что ж за напасть такая?! И часа не прошло, как отец приказал ей, ни больше ни меньше, ночевать исключительно в одной постели с этим ходячим недоразумением. А тут еще эта! Но такой предлог явиться все же лучше, чем ничего — может быть, ее пошлют вон не сразу.
— Что случилось на этот раз? — со вздохом спросила ифенхи.
— Он уже которую ночь не спит и мучается кошмарами, госпожа.
Женщина вздохнула и махнула рукой.
— Пошли.
Снег смачно захрустел под ее сапогами, когда она зашагала в сторону флигеля. Вокруг горели костры и мерно гудели мужские голоса — гарнизон крепости честно старался наладить отношения с недавно явившимися ифенху. В сухом морозном воздухе клубился дым, смешанный с горячим паром сотен дыханий, гомон разговоров колебался и убаюкивал. Десятилетиями копившаяся в этих стенах ненависть постепенно рассеивалась, уступая место чему-то новому, еще не обретшему названия и определения. Они еще долго будут настороженно присматриваться друг к другу, но первый лед отчуждения уже сломался.
