Благие намерения - Лукина Любовь Александровна (читать книги без сокращений txt) 📗
- Вы - Калогер?
Голос - хрипловатый, вроде прокуренный. Да, скорее всего, богема. Калогер с трудом разомкнул спекшиеся на ветру губы.
- Чем обязан?
- Спасибо вам за "Медь звенящую". - Фраза была несомненно подготовлена заранее, не раз отрепетирована и повторена.
"Господи! - в страхе подумал Калогер. - И эти два месяца они тоже растащат. Они ничего мне не оставят. По часу, по минутке…"
- А где это вы могли прочесть "Медь звенящую"? - скрипуче осведомился он.
- Это неважно, - сказала женщина. - Вы разрешите?
Она присела рядом. Калогер посмотрел на нее с ненавистью.
- "Медь звенящая"!.. - Она говорила, явно волнуясь, и все же речь ее, включая восклицания, звучала предательски заученно. - Это - прочесть и умереть! Так осмелятся писать лет через десять!..
Голос ее несколько раз сорвался и, надо заметить, превизгливо. Еще и истеричка вдобавок. Лет через десять… Дура ты, дура! Да на кой они мне черт, эти твои десять лет? Это моя беда, несчастье мое - набредать на темы, которые будут разрешены лет через десять.
- Я завидую вам, - сказала она. - Господи, как я вам завидую! Понимаете, я тоже пробовала писать, и не раз…
Калогер вздрогнул. Распушив оперение, клювастый стервятник смотрел на него немигающими выпуклыми глазами. Нет, рукописи, слава богу, у нее в руках не было. Хотя под таким балахоном можно спрятать все что угодно, в том числе и рукопись.
Женщина поспешно отвела взгляд.
- Я, наверное, проклята, - горестно распустив вялые губы, призналась она ни с того ни с сего. - Время уходит, уходит… И - ничего. Ни-че-го…
Ветер норовил добросить до Калогера ее обесцвеченные космы, обдавая удушающим запахом духов.
- Вы короче можете? - процедил он, невольно задержав дыхание.
- Короче… - Словно испытывая его терпение, она замолчала, нацелив свой тонкий с горбинкой клюв куда-то вдаль. - Значит, так… Короче… В общем, я намерена перевести на ваш счет два года.
Ветер взвизгнул, обрезавшись об острую жесть фонаря, и оборвался. Секунды три было совсем тихо. Тополя за рекой бурлили теперь как бы сами по себе.
Калогер выпрямился.
- Да вы что, девонька, в своем уме?!
- Ну вот… - беспомощно сказала она. - Я так и знала…
- Что вы знали? - Голос Калогера стал резок до пронзительности. - Что вы знали?! За кого же вы меня принимаете, если могли мне предложить…
- Да поймите же! - чуть ли не заламывая руки, умоляюще перебила она. - Я все растрачу. Понимаете? Уже растратила!.. Так почему же я не могу спасти хотя бы эти два года?.. Ну хорошо, давайте так: я вам - время, а вы…
- А я?
- Ну, я не знаю… Ну… - Она смешалась окончательно. - Книгу надпишете…
- С благодарностью за два года? - бешено щурясь, уточнил он.
- Нет, - поспешно сказала она. - Нет-нет… То есть…
Запуталась и испуганно умолкла, больше похожая теперь на больного воробья, нежели на стервятника. Ветер гнал по набережной пыль и обрывки бумаги.
- О ч-черт! - сказал Калогер. - Да как вам это вообще пришло в голову?
- А!.. - Она раздраженно дернула плечом. - Сначала у меня пили, потом у знакомых… А потом вдруг такая тоска!.. Жить не хочется…
- Сколько у вас там еще на счету?
Она с надеждой вскинула голову.
- Много, - сказала она. - Честное слово, много…
- Много… - повторил он и усмехнулся через силу. - Вы и заметить не успеете, как оно разлетится в прах, это ваше "много". И вот когда у вас останется два месяца…
Ее глаза полезли из орбит окончательно.
- У вас осталось два месяца? - в ужасе переспросила она, и Калогер мысленно обругал себя последними словами.
- Я сказал: к примеру, - сухо пояснил он. - Так вот, - когда у вас останется, к примеру, два месяца… Тогда вы вспомните о своем подарке.
- Нет, - сказала она.
- Вспомните-вспомните, - холодно бросил Калогер. - Можете мне поверить.
Она помотала головой, потом задумалась.
- Нет, - сказала она наконец. - Не вспомню…
- Послушайте! - Калогер вскочил. От его ледяной назидательности не осталось следа. - Вы или сумасшедшая, или…
Она подалась вперед, тоже собираясь встать, но Калогер шарахнулся и, ускоряя шаг, бросился прочь от скамьи. Все это очень напоминало бегство.
Собственно, это и было - бегство.
Что жизнь растрачена дотла, Калогер понял еще утром. Отключился телефон. Первый признак надвигающегося банкротства - когда вокруг тебя один за другим начинают отмирать предметы: телевизор, кондиционер… Все, что в твоем положении - роскошь…
Он запер дверь, наглухо отгородившись ею от знакомых, незнакомых, полузнакомых, и подошел к столу. После разговора на набережной вопрос со "Слепыми поводырями" решился сам собой: он будет работать. Он будет работать над ними так, словно впереди у него добрая сотня лет, - не торопясь, отшлифовывая абзац за абзацем. Пока не кончится время.
Итак, "Поводыри"… Обширный кабинет. Рабочая роскошь: портьеры, старинные кресла, стол, две стены книг. А вот и наследник этой роскоши, в которую всажено несколько жизней - отца, деда, прадеда… Лидер. Зеленые насмешливые глаза, мягкая просторная куртка. Молод, слегка сутул. Вид имеет язвительно-беззаботный, как будто дело уже в шляпе и беспокоиться не о чем. Хотя все, конечно, не так, и первая его забота - удержать в узде остальных заговорщиков, которые уже сейчас тянут в разные стороны и уже сейчас норовят перегрызться между собой. Вот они, все пятеро, - расположились в креслах и ждут шестого, самого ненадежного. Отсюда они начнут мостить благими намерениями дорогу в ад, отсюда бросятся они спасать чужой неведомый мир и в результате порубят его… Сейчас мурлыкнет дверной сигнал, все шевельнутся и лидер скажет с облегчением: "Ну вот и он… А вы боялись…"
Калогер чувствовал приближение первой фразы. Еще миг - и, перекликнувшись звуками, она возникнет перед ним и…
Вместо дверного сигнала мурлыкнул телефон. Пробормотав ругательство, Калогер сорвал трубку, левой рукой ища шнур с тем, чтобы выдернуть его из гнезда сразу по окончании разговора.
- Да? - рявкнул он.
На том конце провода оробели и дали отбой. Некоторое время Калогер непонимающе смотрел на трубку, из которой шла непрерывная череда тихих торопливых гудков. Потом ударил дрогнувшей рукой по рычажкам и набрал номер.
