Некромант . Трилогия - Петерсон Андрей Викторович (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
«Ну ладно тогда, — приняла объяснение Хода. — Давай на скале. А то мне здесь как-то не очень нравится».
— Мне тоже.
«Ну и отлично, — обрадовалась Хода. — Собираемся». — И начала вертеться во все стороны, изображая всем своим видом невероятно кипучую деятельность.
Тям молча наблюдал за всем этим, слушал, крутил головой и, как только Осси начала укладывать рюкзак, тут же поднялся, продемонстрировав полную готовность к походу.
— Ты с нами собрался, чудо? — улыбнулась Осси.
— Тям нальт.
«О, наш словарный запас расширяется», — не удержалась Хода.
— Ну, нальт, так нальт, пошли. — С этими словами Осси нацепила рюкзак и отправилась снова плутать по тихим кладбищенским аллеям, потому что прыгать через гробницы сил больше не было. Как не было, впрочем, и желания.
Добрались до скалы они без приключений. Да и откуда им уже было взяться, приключениям-то? Все местные приключения были уже мелко нашинкованы и упокоены, а новые завестись еще не успели.
Добрались спокойно и спокойно же расположились на отдых. Порядок дозора был известен давно и опробован уже сотни раз — сначала дежурит Хода, а когда ее дежурство заканчивается, вместе с ним заканчивается и дозор. После чего объявляется всеобщий подъем, и все отправляются в путь.
А поэтому Осси сняла Ходу с руки, отпустив патрулировать вершину скалы в ожидании почти невероятного на этот раз противника, а сама устроилась поудобнее. Прижала к себе, как мягкую игрушку, уже свернувшегося в клубок Тяма и с наслаждением закрыла глаза.
Глава одиннадцатая
Проснулась она оттого, что Хода обвилась вокруг запястья левой руки, и теперь очень тихо, но настойчиво его сжимала.
На языке Стража такое поведение означало, что чем бы ты сейчас ни занималась, от этого стоит отвлечься и кое на что взглянуть. И, кстати, хотя явной опасности пока нет, Гаситель уже можно готовить. Примерно что-то в таком духе…
Делать нечего! Раз Хода сочла, что нужно отвлечься, значит, действительно оно того стоило, и вот рука уже шарила рядом в поисках рукоятки кинжала. Она нашлась почти сразу. Рядом, прижавшись к ногам, продолжал безмятежно сопеть Тям, которого никто не будил и ни на что смотреть не звал.
«Полюбуйся, что ты наделала». — Хода, как всегда безошибочно, определила, что хозяйка уже проснулась.
Она всегда это знала. И было ей совершенно неважно — открыла Осси глаза или продолжает притворяться спящей, ровно дыша (пробовали и такое). Хода знала всегда и не ошиблась ни разу.
Осси вздохнула, открыла глаза и немного высунулась над краем скалы.
Посмотреть действительно было на что.
Извиваясь длиннющей змеей, от входа на этот огромный пустырь и до самого кладбища, а потом и дальше, заполнив все его аллеи, шел нескончаемый поток карликов.
Они шли молча. В гробовой, с вашего позволения, тишине.
Не издавая ни звука — ни шарканья сапог по древней, видавшей всякое (но не такое) плите, ни шороха длинных, до самой земли, балахонов, ни треска факельного огня (а факелы были у каждого второго, но ни один уголек не треснул и наземь, шипя, не упал), — вообще ничего!
Вы когда-нибудь видели сотни, тысячи, сотни тысяч карликов в белых балахонах, с факелами, молча бредущих по подземному кладбищу, чтобы проститься со своим королем? А если добавить, что конца и края этому потоку не было? Во всяком случае по мостам факелы двигались, и это было видно отсюда, со скалы, невооруженным глазом. Причем по обоим мостам! И никто там, на первом мосту, не кувыркался и на гигантских качелях не раскачивался — шли себе и шли, как ни в чем не бывало…
А еще — совершенно непонятно, куда они потом девались… Как проходили мимо последней гробницы — было видно. Проходили так же, как и шли, — не останавливаясь, даже не поворачивая головы. Просто проходили мимо, и все. Тихо и скорбно. А вот дальше ничего не видно было — муть в глазах, будто слезы. Будто через мокрое стекло на улицу гладишь… Вроде шевелится что-то, а пойди разбери, что там шевелится и зачем. Не видно — и все тут.
Во всяком случае с кладбища никто не выходил. Да и как оттуда можно выйти, когда проход всего один, и тот занят плотным встречным потоком печальных карликов. Как говорится, всех впускают, а дальше непонятно… Но ведь выпускать-то тоже должны… рано или поздно.
Далее о непонятном. Все карлики были одного примерно росточка — сильно никто не выделялся. Одинаковые фигуры в одинаковых балахонах. У Осси даже родилась совершенно уже дурацкая мысль, что и лица, спрятанные под высокими остроконечными капюшонами, тоже абсолютно одинаковые. Но, постаравшись хорошенько, удалось все-таки этот бред от себя отогнать хотя бы на время. До той поры хотя бы, пока не удастся под парочку этих самых остроконечных капюшонов заглянуть, чтобы произвести, так сказать, сравнительный анализ и опознание.
Короче, было тут на что посмотреть. Тем более что все эти фигуры, на которые, как с трибуны на королевский парад по случаю рождения наследника короны, взирала леди Осси Кай урожденная Шаретт, были не живыми.
И не мертвыми.
Они были — призраками.
Мало вам было трех? Вы их мечом нашинковали и всякими колдовскими штуками извели? Нате, как говорится, получите еще — вот вам, леди-графиня, сотни тысяч! Что с ними делать будете?
Осси тихо застонала и сползла поглубже — подальше от края.
Тям мирно спал, блаженно, в полный рот улыбаясь. Что, между прочим, было верным знаком того, что никакие карлики по его снам не бродят — ни с факелами, ни без.
«Кому-то всегда хорошо, когда нам плохо». — Хода перехватила взгляд девушки и совершенно верно его истолковала.
— Опять Сильверций? — поинтересовалась Осси.
«Нет. Кочран Бономанза — его идейный противник. Сентенция о гранях хороших и плохих, написанная посохом на воде».
— Посохом на воде, говоришь? — хмыкнула Осси. — А как же она до нас-то дошла?
«Не знаю… — задумалась Хода. — А правда, как?»
— Вот то-то и оно… Как? Наверное, пока он там посохом-то да на воде… кто-то победнее, да попроще и рангом наверняка пониже все это — пером да на бумагу… Ладно, скажи-ка мне лучше свою сентенцию: нам-то что теперь? Ждать, пока они закончатся?
«Раньше думать надо было, — проворчала Хода. — Вас, между прочим, графиня, никто в похоронный комитет не приглашал и силком-тайком туда не вписывал».
— Ну извини. Так получилось, — улыбнулась Осси.
«Так получилось… Больше не буду… — Не так-то просто было унять Ходу, которая уже начала ворчать. — Я от вас это, моя милая леди, с трех ваших лет только и слышу. А что толку! Получается у вас снова, и снова, и опять! А теперь — «Что делать?». Откуда я знаю, что делать… Ждать. Может, они действительно скоро кончатся?»
Осси выглянула из-за края утеса и посмотрела на мост.
— Не похоже, — вздохнула она, прячась обратно. — Несть им числа…
«Плохо, что несть числа, — вполне серьезно согласилась Хода. — Лучше бы оно им…»
Хода замолчала, мучительно соображая и подыскивая нужное слово.
«В общем, было бы много лучше, если бы число это было маленьким, — в конце концов заявила она. И, подумав, добавила. — Зело маленьким».
Помолчали.
Тям спал и сопел.
Карлики шли и шли.
«А может, нам собраться и так тихонечко между ними… и на выход? — предложила Хода. — Мы же им ничего плохого не делали. Скорее — наоборот. Нам до них дела нет, вот и им пусть до нас не будет. Как думаешь?»
Осси хмыкнула:
— Не знаю… Сомневаюсь что-то, что нам так просто дадут уйти. Если дадут — хорошо, а если нет? Мало что им не понравилось? Может, его надо было ногами в другую сторону класть, а мы все неправильно сделали и всех их богов разгневали до последнего, до самого крайнего предела. И теперь они идут не прощаться с королем, а смотреть и ужасаться — кто же это такое святотатство тут устроил? И тут мы объявляемся…
Осси подумала и покачала головой.
— Нет, если что, мы от них не отобьемся никак. Давай ждать. Или еще чего-нибудь думать.
