Метаморфозы: тень (СИ) - Турбин Александр Иванович (полные книги txt) 📗
— Все? — скептически уточнил Малый. — Негусто.
— Негусто? — я двинулся на новый круг и остановился у Карающего за спиной. — Большего хочешь?
Меня начало заносить, линии Тахо, словно разноцветные конфетти, снова бросились в руки, закружились ярким хороводом, только в этот раз не было в них боли и страха. Казалось, протяни к ним руку и все узнаешь. И прошлое. И будущее. И то, что было. И то, что станет. Протяни руку, схвати нити силы, намотай чью-то судьбу на широкий кулак…
Краем глаза заметил, как напрягся Карающий, как подались вперед плечи Мастера заклинаний. Знаю, Высшие, знаю, что нельзя. Я и без Тахо обойдусь.
Глубокое дыхание стало сбиваться, в глазах поплыло. Ничего. Шаг. За ним еще один. И еще.
— Прошлое — дно пруда. Будущее — небо в вышине. А мы — песок под водой судьбы. Прошлое нам ближе будущего. Прошлое — вон оно, только протяни руку. Помнишь, воин, кто научил тебя держать меч? Кто отдал тебе первый приказ? Как хрипела твоя первая жертва?
— Он не хрипел, — поправил меня Малый. Улыбаться он перестал, но скепсиса в глазах меньше не стало.
— Он хрипел, воин. В ушах его близких, его друзей до сих пор слышен сдавленный хрип, но речь сейчас не о нем. О тебе. Будущее увидеть хочешь? Привыкнув смотреть на дно, на небо взглянуть захотелось? Не тщись. Твоя участь — дно. Твое предназначение — превращать чужое будущее в прах под твоими ногами. Так было. Так будет. Пока однажды ты сам не превратишься в пыль.
Я резко остановился и хлопнул в ладоши.
— В пыль. Был воин, станет тень. Был ужас в плаще, останется труп под плащом.
— Не самый плохой вариант, — Малый смотрел в кои-то веки с интересом.
— Тебе видней, воин, — это твое будущее. Не бойся стали. Не бойся ветра. Не бойся холодной воды и черных волн. Высоких гор опасайся. Желтых стен опасайся. От крепких объятий беги, — куда меня несло, я и сам уже не знал. Слова рождались и срывались с языка, не успевая быть осмысленными.
Малый щелкнул у меня перед носом, разорвав наваждение.
— Хватит.
Убедившись, что я начал остывать и успокаиваться, он развернулся к Бравину.
— Ну как? Вроде ничего, под конец даже страшновато стало, — и Карающий противно хихикнул. — «Крепких объятий бойся»… Ты мне потом расскажешь, о чем это.
Бравин внимательно смотрел на меня.
— Ты в Тахо заходил?
Он не был уверен. Не был уверен? То есть не знал наверняка? Мастер заклинаний? Маг, по сравнению с которым я — пушинка тополиная?
— Почти, — что я еще должен был ответить?
— Почти? Во-первых, не смей в лагере касаться Тахо даже вскользь. Понял? Входить — входи, трогать нити силы не смей. Только если я прикажу и тогда, когда я прикажу. И второе, секреты Тахо скрыты от глаз. Ты помнишь, ты слушал песни смерти? Тогда ты разговаривал с прошлым. Может быть, получится поговорить и с будущим, кто знает наверняка? Поэтому осторожнее, Мор.
— Заморыш, — твердо поправил я. — Тебе погадать?
Бравин покачал головой.
— Побереги силы. Завтра день трудный, спать пора…
Лорры встречали черными пятнами пожарищ, обнаженными первой оттепелью как будто специально для нас. Бесчисленными разводами сажи и копоти, перемешанными с еще не до конца растаявшим снегом. Обугленными остатками бревен и оплывшими, рассыпавшимися по округе камнями. Обгорелыми, похожими как близнецы, срубами — костями чьих-то жилищ. Куда бы не бежали от войны жители этого небольшого поселка, им некуда было возвращаться. Не осталось ни домов, ни засохших цветов в уютных дворах, ни самих дворов. Только память, услужливо подбросившая мне яркие картинки недавнего прошлого. Здесь были мои первые бои. Первое ранение. Первые жертвы. Первое предательство. Здесь я искал убийц и боролся с убийцами. Именно здесь…
Я помню свои долги, и если уж вышел случай пройти мимо этого жуткого места, что ж, почему бы не рассчитаться с кредиторами. Принц Белллора заключил со мной сделку. Талли? Так он, кажется, себя называл? Я привел ему максимум, на что он мог бы рассчитывать, — мага. Даже не так. Мастера. Алифи, который сможет подарить ему самый главный подарок — ритуал смерти. Тихий. Спокойный. Без ежедневного боя, без бесконечно возвращающейся схватки и раз за разом переживаемых потерь. Без огня вокруг и друзей, умирающих за спиной. Смерть — одну и навсегда вместо тысяч одинаковых смертей. Покой вместо дурацкой заезженной кинопленки.
Дом Алифи — каменное двухэтажное строение, на удивление, почти не пострадал в пожаре. Белые когда-то стены порыжели, местами покрылись тонким слоем копоти. Ставни, так и не поддавшиеся на мои усилия в прошлый раз, были вырваны с петлями и валялись неподалеку — рассохшиеся, словно старый хлам. Внутри было темно и, если честно, совершенно не хотелось туда заходить. Может, и не понадобится? Вот Мастер заклинаний, пусть разбирается, а я так, в стороночке постою.
Бравин рукой остановил нас с Малым.
— Ждем ночи. Суеверные говорят, что стражей нельзя беспокоить ночью, потому что они борются с Тьмой. Как будто с темнотой они набирают силы, и если нужно зайти в дом, охраняемый воином-стражем, то лучше сделать это днем. Вы должны знать, что все не так. Днем талли намного сильнее, а значит, опаснее. Мастера ритуалов объясняют это просто: стражи даже в своей призрачной жизни остаются созданиями Света, живут Светом и силу черпают в Свете. На самом деле, все проще. Днем теплее, а значит, силы вокруг больше. Стражи созданы силой Тахо и убивают с помощью Тахо.
Ночь выдалась холодной. Холодной и темной. Небо закуталось в низкое покрывало тяжелых туч, давящих на плечи и скрывающих свет растущей Луны, а снега, способного разогнать даже кромешную тьму, на земле и ветвях деревьев оставалось мало — слишком короткая в этих широтах зима. Впрочем, черные проплешины недавних пожарищ ночью все же покрылись тонкой серебристой коркой. Странное ощущение, словно уголь упаковали в подарочный целлофан.
— Почему я?
Я остановился, не дойдя несколько шагов до чудом уцелевшего дома Алифи.
— Нет, ну серьезно?
Бравин, двигавшийся в нескольких шагах за моей спиной, только подтолкнул меня в спину ладонью.
— А кто еще? Твой же друг, вот ты и иди, а я посмотрю.
— Мы так не договаривались…
Идти в темный провал двери совершенно не хотелось. До одури и мокнущих в холодной ночи подмышек. До липкого пота и постоянно пересыхающих даже на морозе губ. Было не столько страшно, сколько тревожно. Не раз до того подводившая интуиция выла в голос и требовала отказаться от очередного безумства.
— Тебе напомнить, о чем мы договаривались? — с неподдельным интересом спросил Алифи. — Твои люди остались целы, а Рорка отправились к демонам. Так что я свою часть сделки выполнил, теперь твоя очередь.
Моя, моя… Знаю, что моя, вот только что делать, когда нутро сжимается, предчувствуя катастрофу?
— И сколько еще раз потребуется совершать подвиги во славу Алифи и в уплату долга? — риторический вопрос, но Бравин рассмеялся. Весело так, задорно, словно это не перед нами зиял провал дома с вековыми призраками, оставленными неизвестными мне благодетелями охранять строение от таких, как я.
— Сколько еще? Ты даже не начинал. Все, заканчивай разговоры, время ночи не вечно.
Время никогда не вечно — захотелось мне возразить этому поэту-философу, но не сложилось. Может, как-нибудь потом, в следующий раз, в иных условиях и при иных, более спокойных, обстоятельствах. Сейчас же я мотнул головой, оставляя за собой право хотя бы такого несогласия с происходящим, плотнее сжал правой ладонью костяную рукоять длинного кинжала, неопределенно хмыкнул, сам не зная, как это должно интерпретироваться, и шагнул вперед. Выставив перед собой лезвие кинжала так, словно острая сталь тут могла кому-нибудь повредить. Глупо? Само собой — глупо. Но все равно спокойнее.
Вторая дверь, заботливо укрытая занавесью и обломками первой, отсекала входной тамбур от внутренних помещений. Этот тамбур я помнил — черный, словно глаз выколи квадратный колодец, в котором потерять ориентацию в пространстве даже не раз плюнуть — легче. Паскудный такой, тесный, темный коридорчик. В этот раз тяжелая, толстая входная дверь не закрывала полностью дверной проем, а лежала на боку, своей громоздкой тушей перекрывая путь в дом, пропуская толику света внутрь тамбура. А еще ветра. Легкий сквозняк шевелил старую, тяжелую занавесь, которая то открывала, то закрывала кованную ручку внутренней двери. Вот странно, парадную дверь я помнил, да и как забыть, если она спасла меня от болта, спешащего к моему горлу. Внутреннюю дверь я, конечно, помнил меньше — было темно и не было ни времени, ни желания ее рассматривать. А вот занавесь перед дверью не узнавал вообще. Как я в ней не запутался, ныряя внутрь при своем первом визите? Ладно, Тьма с ней, с драной, грязной занавеской, дальше-то что? Ручка двери, то и дело выглядывающая из-за разрывов ткани, казалась скорпионом, только и ждавшим касания. Не ужалит, так откроется, и еще не известно, что лучше.
